Гарольд Роббинс - Воспоминания минувших дней
— В меня стреляли макаронники, и я наделал в штаны. Потом они выбросили меня из машины, и я чуть не замерз.
— У меня есть спецовка, — сказал кассир. — Думаю, вам подойдет. Она почти новая. Два доллара.
Дэниэл пошарил в кармане, достал оттуда банкноту и протянул ее официантке.
— Здесь пять долларов. Принесите кофе и брюки в ванную. Захватите, пожалуйста, бритву, если, конечно, она у вас есть.
Официантка взяла деньги.
— Ванная у нас в левом корпусе. Это рядом со спальней.
— Спасибо, мэм.
Через окно было видно, как Дэниэл шел к указанному ему зданию. Официантка протянула банкноту кассиру.
— Эти штаны не стоят и доллара, и ты это знаешь, — сказала она.
— Это для нас с тобой, — спокойно ответил кассир. — А для него они стоят все два доллара. — Записав в книгу двадцать пять центов, он положил в карман два доллара, а остальное подал официантке. — За ванную и бритву.
— Хорошо.
— Штаны висят на вешалке за дверью.
— Знаю.
— Если у тебя есть голова на плечах, — бросил ей вдогонку кассир, — ты сделаешь так, чтобы он тебе еще заплатил.
Официантка оглянулась. Казалось, она хотела испепелить его взглядом.
— Он не такой, как ты, дуралей. Все, что он попросил, он мог бы получить бесплатно.
Когда официантка вошла в ванную, Дэниэл с закрытыми глазами и запрокинутой головой стоял под душем. Его вид поразил ее. Все тело было в синяках, а одна сторона лица полностью заплыла.
— Да, они поработали на славу, — тихо сказала она.
Дэниэл открыл глаза.
— Хорошо еще, что я остался жив, — спокойно ответил он, показывая рукой на лежавшие штаны. Мокрые рубашка и пиджак сохли на стуле. — Выбросите их. Рубашку я уже постирал.
— Хорошо. — Официантка нагнулась за брюками.
— Возьмите газету, — посоветовал Дэниэл. — Я не шутил, когда рассказывал, что произошло.
Официантка ушла и вскоре вернулась с бумагой. Завернув брюки, она положила на стул бритву и сдачу.
— Сейчас я выброшу это, потом помогу вам.
— Спасибо, мэм, думаю, я справлюсь сам.
— Не говорите глупости, — резко сказала она. — У меня пять братьев, к тому же, я два раза была замужем и знаю, когда мужчине нужна помощь.
Дэниэл обернулся.
— Вы думаете, мне нужна помощь? — спросил он.
— Я знаю.
— Спасибо, мэм. Очень вам благодарен.
Официантка смочила в воде полотенце. Тело Дэниэла было покрыто синяками, и он, хотя делал все, чтобы не выдать боли, вздрагивал при каждом прикосновении. Дважды омыв его, официантка взяла бритву. Из раны над бровью струилась кровь.
— Это мне не нравится, — сказала официантка. — Утром нужно вызвать врача, чтобы он наложил пластырь, иначе останется рубец. — Взяв полоску ткани, она обмотала Дэниэлу голову. — Пусть пока будет так, а я сейчас принесу что-нибудь, чтобы остановить кровь.
Она вернулась с большой упаковкой «Джонсон и Джонсон», уверенно открыла пачку и, оторвав кусок бинта, укрепила его на ране.
— Вот и все, можете вытираться.
Дэниэл завернулся в полотенце. Видя его неуверенные движения, официантка протянула ему руку.
— Все в порядке?
Дэниэл кивнул.
— Вам, наверное, нужно отлежаться. Сейчас принесу вам поесть.
— Это будет замечательно, — ответил Дэниэл, вытираясь полотенцем. — Скажите, здесь есть телефон?
— В ресторане.
— Сначала я должен позвонить. — Он провел пальцем по лицу и тихо сказал: — Вы знаете, сегодня меня впервые побрила женщина.
— Хорошо?
На какое-то мгновение он показался ей совсем молодым.
— Хорошо, — ответил он. — Но мужчину это может испортить.
— Пойду приготовлю вам завтрак. Кекс и яичница подойдут?
— Прекрасно, я приду минут через десять.
Глава 2
Брюки, купленные у кассира, оказались слишком велики, их пришлось затянуть ремнем. Одевшись, Дэниэл пошел в ресторан, где его ждал завтрак. Съев яичницу и допив кофе, он с довольным видом откинулся на спинку стула.
— Великолепно, — сказал он.
Официантка улыбнулась.
— Вы ели так, что мне кажется, после завтрака эти брюки станут вам впору.
— Честно говоря, я сам не подозревал, насколько был голоден, — виновато сказал он. — У вас нет сигар?
— Конечно, есть. «Тампа спешлз». Настоящие гаванские. Пять центов штука.
— Как раз то, что нужно нашим людям, — засмеялся Дэниэл. — Хорошие сигары за пять центов. Дайте две.
Официантка отошла к стойке и принесла небольшую коробку. Взяв две сигары, он зажег одну, а другую спрятал в карман.
— Спасибо, — поблагодарил он, глядя сквозь клубы дыма на официантку, все еще державшую в руках спичку. — А теперь скажите, где у вас телефон?
Официантка показала на висевший аппарат. Допив кофе, Дэниэл поднялся, а официантка вытерла со стола, отнесла посуду на кухню и вернулась в зал.
За стойкой, как всегда, восседал кассир.
— Я очень устала и хочу уйти домой.
— Устала? С чего бы это? — спросил он. — Ты, по-моему, пока еще ничего такого не сделала. Ночью работы было немного.
— Когда нечего делать, время тянется очень медленно.
— Ладно, побудь еще полчаса, а потом можешь идти, — кассир обернулся на звон провалившейся в телефонный аппарат монеты.
— Междугородняя? Я хотел бы поговорить с Вашингтоном, Капитолий, номер 2437.
Монета выскочила обратно. Дэниэл молча стоял возле телефона, докуривая сигару, потом заговорил снова.
— Пожалуйста, продолжайте вызывать. Там должен кто-нибудь быть. Они обязательно подойдут.
Наступила пауза. Затем Дэниэл вновь взял трубку, и в его голосе послышались властные нотки.
— Продолжайте вызывать, девушка, — сказал он. — Телефон у нас стоит внизу, а все, наверное, отдыхают наверху. Если телефон позвонит подольше, они услышат.
Видимо, в Вашингтоне все-таки подошли к телефону.
— Мозес, это Дэниэл Б… — тихо сказал он. — Нет, пока жив. Из ада, по-моему, еще никому не удавалось позвонить… Да, они вернулись в Канзас-Сити. Я это знаю точно. Скажи Джону и Филу, что мы вели себя, как недоумки. Когда мы приехали, они все уже подготовили. Кто? Полицейские и итальянцы. Там нечего было делать. Последние три дня я проездил на машине с макаронниками. Я знал, что, стоит им избавиться от меня, забастовке настанет конец. Если бы рабочие продолжали бастовать, я был бы уже покойником. Они высадили меня на шестьдесят шестой автодороге, недалеко от Сент-Луиса. Звоню из придорожной гостиницы. Кстати, вы должны мне новый костюм.
Дэниэл затянулся, слушая ответ собеседника.
— Нет, все хорошо, — хрипловато сказал он, когда тот замолчал. — Меня немного потрепали, но бывало и хуже. Вообще, я хочу ненадолго съездить на родину, настало время взять отпуск. Хочу немного побыть один, подумать о своей жизни.
Потом снова наступила пауза.
— Нет, — решительно произнес Дэниэл. — Плевать я хотел на то, что они там для меня приготовили. Думаю, это будет еще одно смертельное задание… В Калифорнию, наверное. Я уже почти там. Может, больше всего на свете мне хочется поесть свежих апельсинов и позагорать на солнце… Да, буду звонить… Нет, деньги у меня пока есть… Да, скажи Джону, чтобы он сюда не звонил. Макаронники могут вернуться в любой момент, и мне не хочется встречаться с ними… Да, знаю. Все идет к лучшему, хотя, что это нам даст? Джон симпатизирует Лэндону, а Рузвельту это не понравится… Готов поспорить, Рузвельта снова изберут… Хорошо. Позвоню, когда доберусь до Калифорнии.
Повесив трубку, Дэниэл вернулся к столику. Он поднял руку, и официантка принесла ему вторую чашку кофе.
— Здесь есть еще какая-нибудь гостиница, где бы я мог снять комнату?
— Только в Сент-Луисе… — нерешительно ответила официантка.
Дэниэл покачал головой.
— Не то. Я еду на запад, а не на восток. Как вы думаете, кто-нибудь из водителей мог бы взять меня?
— Поговорите с ними, они скоро встанут.
— Спасибо.
Она отошла от столика, но, не дойдя до стойки, вернулась обратно.
— Вы действительно хотите ехать туда? В Калифорнию.
Дэниэл кивнул.
— Я никогда там не была, но, говорят, там хорошо. Целый день светит солнце, и всегда тепло. У меня есть машина. Так себе, конечно, старенький «джуэ», но ездить можно. Мы могли бы вести машину по очереди и платить каждый за себя.
— А как же работа?
— Такую работу я везде найду. Мне даже зарплату не платят, я живу на чаевые.
— А семья?
— Мой последний муж сбежал, когда понял, что ему придется не только тратить деньги, но и платить долги. В прошлом году мы развелись.
— Ну, а братья, о которых вы рассказывали?
— Они все разъехались. Здесь не очень хорошо с работой.
Дэниэл задумчиво кивнул.
