Галина Лифшиц - До свадьбы доживет
Тина разозлилась на себя за эти мысли, а потом сердито решила, что раз Юра нашел свой «невидимый град», то почему бы и ей теперь не заняться подобными поисками? Что она теряет в конце концов? Конечно, Сенечка женат. Родителей, разумеется, нет уже на белом свете. Во всяком случае про отца она точно знала, что он умер: всюду публиковали некрологи. Да и было это давно, Лушка еще в пятый класс ходила. А у Сенечки наверняка куча детей (он всегда говорил, что хочет много детей, потому что одному расти грустно). Жена наверное красавица. Мальчишки якобы выбирают в жены подобие собственной матери. Нашел такую же стройную королеву и носится с ней, как его папаша носился с собственной павой.
Несмотря на эти разумные мысли, Тина залезла в фейсбук и набрала в поиске имя и фамилию своей первой любви. И тут же, в первой строке, появился он! Почти совершенно не изменившийся Сенечка – худое лицо, огромные добрые глаза, челка, как тогда, в юности.
– Меня-то он не узнает, – сказала себе Тина, но, не раздумывая больше, послала Семену запрос о добавлении в друзья и написала сообщение: «Привет, ыцай! Я тебя нашла. Красносельцева.»
Потом она взяла Клаву и пошла с ней гулять по бульварам. Они гуляли долго-долго, несколько часов. У Тины уже ноги отнимались, когда они возвращались домой. Зато не пришлось дома ждать ответного письма от «ыцая». Тина боялась надеяться зря. Ей почему-то было очень важно, чтобы Сенечка ответил, и она опасалась очередного разочарования: вдруг у него правда куча детей, клуша-жена, отслеживающая каждый его шаг, а тут она лезет – незваная гостья из прошлого.
Она долго мыла Клаве лапы в ванной, потом готовила какой-то немыслимый гурманский ужин для Лушки, которая неизвестно еще – придет ли домой поесть или отправится со своим парнем на свидание. Тине заставляла себя тянуть время изо всех сил, высчитывая при этом, на работе ли он, где именно живет (вся информация его была скрыта от посторонних)…
– Да зачем он мне, в конце-то концов? – прикрикнула на себя Тина и полезла в фейсбук.
Сердце ее бешено забилось: ее ждало сообщение от Сенечки. И извещение о том, что он принял ее предложение дружбы.
«Мой долгожданный ыцай! Привет! Я несказанно рад тому, что ты нашлась. Тина Ливанова – кто бы мог подумать! Я искал Валю Красносельцеву во всех социальных сетях, а ты – вот она. Забыл совсем, как ты заставляла меня называть себя новым именем Тина. А я так любил то, детское твое имя, что память не сохранила это новшество. Что ты? Как ты? Хотелось бы тебя увидеть и обо всем поговорить, если это возможно. Я в Москве. Живу в родительской квартире на метро „Аэропорт“. Давай договариваться о встрече. ЗЫ: Я тебя сразу узнал, несмотря на другую прическу, ыцай!»
Тина читала письмо, наполняясь давно забытым счастьем. Сенечка – все тот же – говорил с ней. Никуда ничего не делось: ни нежность, ни доброта, ни притяжение. Как же так? Зачем были эти десятилетия без него?
– Не смей радоваться! – приказала она себе, – Забудь. Так не бывает.
– Давай встречаться, – написала она ответное сообщение, – Я все там же, на Кудринской. Где и когда?
– Я могу хоть сейчас, – последовал немедленный ответ.
Был вечер, время, когда семьи собираются за ужином. Но это если есть семьи. Значит – что? Значит – ничего. Просто он может сегодня встретиться. И хочет ее повидать. Какие еще могут быть вопросы?
– Я тоже могу, – написала Тина.
– Тогда через полчаса я за тобой заеду и повезу тебя в одно милое местечко. Выходи ровно через полчаса.
– Ты уверен? А пробки?
– Пробки. Да. Оставь свой номер, буду подъезжать, дам знать.
Тина настукала номер. В ответ он прислал ей свой.
– Жду, – написала Тина.
– И я жду. Еду, – возвестил рыцарь.
Тина собралась, как солдат по тревоге, за пару минут. Посмотрела на себя в зеркало, порадовалась лицу и прически, привычно подумала, что надо худеть, но за полчаса все равно не успеет, и села ждать Сенечкиного звонка. Как всегда в таких случаях, телефон принялся звонить, не умолкая. Сначала Лушка сообщила, что не придет к ужину. И вообще не придет. Завтра заявится. Завтра – точно.
Потом позвонила Лизка и велела приходить ужинать, потому что у Васьки при виде крестной поднимается настроение и она начинает есть. Пришлось ответить, что ужинать она заявится завтра, потому что… Потому что не сегодня. И все. Сегодня никак.
– Красносельцева?! – с намеком воскликнула Лизка.
– Красносельцева, – утвердительно ответила Тина.
– Ну, давай, давай, потом расскажешь, – напутствовала ничего не понимающая подруга, обладающая редким чутьем.
– Нечего рассказывать, Лиз, – закруглилась Тина.
Она ждала звонка, как они все не понимают! С ума посходили!
На этом лишние звонки не закончились. Позвонил секретарь Михаила Степановича и попросил назначить удобное время для встречи на следующей неделе: шеф хотел пообщаться.
– Пусть сам назначит, я подстроюсь, – поспешно отозвалась Тина, стремясь побыстрее освободить телефон.
– Хорошо. Я сообщу вам день и время встречи, – корректно известил секретарь.
– Спасибо. буду ждать, – скороговоркой ответила Тина и отключилась.
И как раз вовремя! Потому что тут же снова зазвонил телефон и знакомый голос, который она, оказывается, все эти годы помнила, сообщил:
– Валюня, я подъезжаю. Спускайся.
– Бегу, – возвестила Тина.
Она накинула пальто, схватила ключи в кулак, сунула в карман мобильник и велела Клаве не выть, а спокойно ждать ее в домике.
– У меня все хорошо, понимаешь? Мы с тобой нагулялись, ты сытая. Лежи в домике и спи. Не пугай людей. А то с меня штраф возьмут за нарушение тишины.
Клава слушала и вроде соглашалась, что штраф – дело нехорошее, лишнее.
– Ну? – спросила Тина, – Договорились же.
– Аф! – ответила Клава и лениво полезла в терем.
Тина не стала дожидаться лифта, как когда-то давным-давно. Она сбегала по ступенькам, зажав в кулаке ключи. У дверей подъезда ее поймал в объятия друг юности.
Сколько они простояли, обнявшись? Это не определить. Может, и пару секунд всего, а, может, полчаса. Время сместилось и отказывалось равномерно фиксировать свой ход.
– Счастливый день, – сказал Сенечка, заглядывая Тине в глаза.
– Удивительный, – согласилась она.
– Я о тебе в последнее время часто думал.
– А я сегодня в магазине приняла за тебя парня лет двадцати. И окликнула. Он меня, наверное, за чокнутую принял.
– Поехали? – предложил Сенечка, не выпуская ее руку из своей.
Он выглядел удивительно молодо. Стройный, подтянутый, элегантный. Моложавость явно передалась ему от матери.
Сеня галантно подвел ее к машине, распахнул дверцу, усадил. Рыцарь, как был, так и остался – рыцарь.
Рыцарь уселся на водительское место и немедленно взял ее за руку.
– Поехали? – спросила Тина.
– Не верю сам себе, – проговорил Сеня, – Боюсь тебя отпускать.
– Я не убегу. Я же сама тебя и нашла, не забудь.
– Правда твоя. Едем.
Он привез ее на Новый Арбат, в ресторанчик, который она давно облюбовала.
– Мое любимое место, – удивилась Тина.
– И мое, – добавил Сенечка.
– Ты часто здесь бываешь? – не поверила Тина.
– Довольно часто.
– И я тоже. Сейчас реже, а раньше все встречи – здесь. Как же мы не встретились до сих пор?
– Значит, было не время, – сказал Сенечка.
– А сейчас – время?
– Мне кажется, да. Раз все-таки встретились именно сегодня, – засмеялся он.
Все просто и ясно: раньше время не наступило. А теперь – да. И нечего сомневаться. Надо просто успеть рассказать про все, что было с ними за эти годы, пока они блуждали в своих трех соснах.
– Я знал, что ты замужем и что у тебя дочка. Давным-давно встретил кого-то из класса и узнал.
– Дочка – да. Но – я уже не замужем. Четыре месяца, как развелись. А ты?
– И я не женат.
– Давно развелся?
– Не разводился. Вообще не был женат. И все. Такие варианты тоже случаются.
– Как это ты ухитрился?
– Вот – сумел. Да это дело нехитрое, учитывая мою маму. Сама знаешь.
Сеня говорил с такой трогательной улыбкой, что Тина забыла, как злилась когда-то на его красавицу-мать.
– Она… она как? – спросила она, боясь показаться бестактной.
– Жива ли, ты хочешь спросить? Жива. Девяносто лет. Не совсем здорова, но руку старается держать на пульсе. Нрав прежний. Да и с чего бы ей меняться?
Тина рассказала о себе. Все-все. Как лежала долгие месяцы, как не хотела жить. И про журнал с интервью, и про то, что все оказалось к лучшему. И про одиночество, и про Клаву, и про то, что Лушка ее совсем взрослая и, кажется, собирается замуж, но жениха пока знакомить не приводила, про свои поездки за границу с женой олигарха, про то, что родителей уже пять лет как нет на белом свете, а она никому не нужна и одна-одинешенька.
– Уже не одна, – сказал Сенечка, – раз мы нашлись, уже не одна. Тут все ясно. Одна проблема. И та тебе знакома – мама. Остальное – управим.
