Зэди Смит - О красоте
— Моя дочь, — невольно сказал Говард.
— Зора? Она сегодня учится?
— Да-да, наверное.
— Толковая студентка. Очень толковая.
— Работает как вол, — согласился Говард, глядя в окно. Зора остановилась на углу Гринмана поболтать с какой-то девчонкой. Даже с восьмого этажа было видно, что она стоит к собеседнице слишком близко, вторгаясь в личное пространство крамольным для американца образом. Зачем она надела эту старую шляпу?
— Точно. В прошлом семестре я наблюдал ее во время занятий — она брала классы по Джойсу и Элиоту. По сравнению с другими первокурсниками, она щелкала тексты как орехи — отбрасывала сантименты и принималась за работу. Я ведь насмотрелся на студентов, которые до сих пор говорят: больше всего мне понравилось место, где… или тут здорово показано, как… Вот и весь их уровень разбора текста в высшем учебном заведении. А Зора… — Смит опять присвистнул. — Она времени даром не тратит. Только дай ей что-нибудь в руки — мигом распатронит, чтобы узнать, как это работает. Она далеко пойдет.
Говард постучал по оконной раме — сначала слегка, потом настойчивее. Внезапно в нем проснулось отцовское чувство, всколыхнулась кровь на защиту своей кровинки и теперь пробивалась сквозь плотный слой его разума в поисках слов, которые как можно точнее выразили бы следующее: не перебегай через дорогу, береги себя и будь человеком; не обижай и не обижайся; живи так, чтобы не чувствовать себя мертвой; не предавай ни себя, ни других; не растрачивайся по пустякам; удержись от, не забудь про, убедись, что …
— Говард, эти окна открываются только на самом верху. Чтобы студенты не достали, видимо. Профилактика самоубийств.
— Одним словом, я считаю, что меня несправедливо лишили возможности посещать этот класс в связи с обстоятельствами, к которым я не причастна, — твердо сказала Зора, на что декан смог ответить разве что невнятным мычанием. — А именно, в связи с отношениями между моим отцом и профессором Малколм.
Джек Френч взялся за подлокотники и откинулся в кресле. Что же это творится в его кабинете? За его спиной полукругом висели портреты великих людей, которые знали цену словам, взвешивали их и думали о последствиях сказанного. Джек восхищался ими и учился у них: Джозеф Аддисон, Бертран Рассел, Оливер Уэнделл Холмс, Томас Карлейль и Генри Уотсон Фаулер, автор «Словаря современного английского языка» — Джек некогда написал гигантскую, болезненно подробную его биографию. Однако весь его арсенал барочных фраз был бессилен перед девчонкой, строчившей языком, как пулеметом.
— Зора, если я вас правильно понял… — сказал Джек, наклоняясь над столом перед началом монолога — чопорно и слишком медленно.
— Мистер Френч, я не понимаю, почему нужно застить мне свет (Джек поднял брови на слове «застить»), препятствуя моему творческому развитию и мстя за то, что выходит за пределы чисто университетского круга проблем. — Зора остановилась. Ее спина была прямая как доска. — Это некорректно, — сказала она.
Они кружили вокруг этой формулировки минут десять. И вот она наконец прозвучала.
— Некорректно, — повторил Френч. На данном этапе он мог лишь пытаться свести потери к минимуму. Роковое слово вылетело.
— Вы имеете в виду, — беспомощно сказал он, — что отношения, которые вы имеете в виду, некорректны. Однако я не вижу связи между отношениями, которые вы имеете в виду, и…
— Нет, вы меня не поняли. То, что произошло между моим отцом и профессором Малколм, меня не интересует, — встряла Зора. — Меня интересует моя судьба в этом заведении.
— Ну разумеется, это превыше всего…
— А что касается отношений между моим отцом и профессором Малколм…
Джек дорого дал бы за то, чтобы она перестала повторять эту дикую фразу. Она сверлила ему мозг: мой отец и профессор Малколм, профессор Малколм и мой отец. Именно то, о чем нынешней осенью нельзя было упоминать в интересах участников конфликта и их семей, носилось по его кабинету, как недорезанный поросенок.
— …то они давно исчерпаны, и я не понимаю, почему профессор Малколм продолжает ущемлять меня, руководствуясь столь личными мотивами.
Джек скорбно посмотрел на часы, висевшие за спиной Зоры. В столовой его ждал именной кекс с пеканом, но когда он со всем этим разделается, идти в столовую будет поздно.
— Стало быть, вы уверены, что это дискриминация, как вы говорите, по личным мотивам?
— А как еще это назвать, мистер Френч? Я просто не знаю. Мой учебный рейтинг — 97 процентов, моя студенческая репутация безупречна — думаю, вы не станете с этим спорить.
— Да, но следует также учесть, — возразил декан, поймав, наконец, солнечного зайчика в этой беспросветной беседе, — что класс профессора Малколм не просто класс, а творческая лаборатория. То есть в данном случае мы выходим за рамки чисто учебного процесса. Когда мы говорим о творчестве, мы должны в известном смысле изменить наши…
— Я принесла свои публикации, — сказала Зора, роясь в сумке. — Вот: salon.us, strelbaglazami.com, vernitem- nemoymyachik.com, kudaidtinestoit.com. А что касается печатных изданий, я жду ответа из Open City[28].
Она бросила на стол мятую пачку листов, напоминавших распечатки из интернета, — чтобы сказать о них что-то более определенное, декану надо было надеть очки.
— Вот как. И вы намерены отдать эти… труды на рассмотрение профессору Малколм? Нуда, конечно…
— На данном этапе, — сказала Зора, — я думаю о том, как справиться со стрессом и негативом, которые ждут меня при обсуждении этого вопроса на ученом совете. Не знаю, смогу ли я им противостоять. Однако я считаю, что ущемлять права студента подобным образом некорректно, и никому не желаю через это пройти.
Итак, Зора выложила перед ним все карты. С минуту Джек оценивал расклад. Двадцать лет стажа в этой игре не оставили у него ни малейших сомнений: Зора Белси сорвет банк. И все-таки он решил разыграть своего короля.
— А ваш отец знает о ваших намерениях?
— Еще нет. Но я уверена, что он поддержит меня во всем.
Теперь надо было встать, обойти вокруг стола и сесть перед ним, скрестив свои длинные ноги. Зора так и сделала.
— Благодарю вас, Зора, за то, что вы сегодня пришли и рассказали о вашей проблеме столь красноречиво и искренне.
— Спасибо! — ответила Зора, самолюбиво краснея.
— Будьте уверены, мы отнесемся к ней со всей серьезностью — вы гордость колледжа, что для вас, должно быть, не секрет.
— Это честь… я постараюсь оправдать…
— Положитесь на меня, Зора. Не думаю, что на данном этапе нам нужен ученый совет. Скорее всего, мы сможем решить этот вопрос в более узком кругу, щадя и уважая чувства каждого.
— Вы хотите…
— Я поговорю с профессором Малколм о том, что вас тревожит, — продолжал Джек, перехватывая, наконец, эстафету в этой словесной борьбе. — Как только понимание будет достигнуто, я дам вам знать, и мы все уладим. Надеюсь, это отвечает вашим желаниям?
Зора встала и прижала свою сумку к груди.
— Большое вам спасибо.
— Насколько я знаю, вы выбрали класс профессора Пилмана? Очень хорошо. А что еще вы планируете…
— Я взяла класс по Платону, записалась к Джейми Пенфрюку на первую часть цикла по Адорно[29] и обязательно буду ходить на лекции Монти Кипса. В воскресенье читала его статью в «Веллингтонском вестнике», где он требует найти корректную замену термину artes liberales[30]. Консерваторов, видите ли, притесняют, и им нужна защита в университетской среде. — Здесь Зора не преминула закатить глаза, покачать головой и вздохнуть. — Бред. Ясно ведь, что у нас все на особом положении — и черные, и геи, и либералы, и женщины. Все, кроме бедных белых мужчин. Тем не менее, я хочу послушать, что он скажет. Мой девиз: врага нужно знать в лицо.
В ответ Джек Френч вяло улыбнулся, открыл дверь и закрыл ее, когда Зора ушла. Затем поспешно сел назад в кресло и достал с полки том «Краткого оксфордского словаря». У него возникло подозрение, что слово «застить» имеет более сложную этимологию, чем кажется на первый взгляд. Может быть, оно одного корня с теми жуткими птицами, которых истребил Геракл, стимфалидами? Нет, ничего подобного. Джек закрыл фолиант и почтительно вернул его на полку к его собрату. Эти два кирпича не всегда оправдывали его ожидания, но в более глубоком смысле никогда не подводили. Джек снял трубку и позвонил секретарю факультета, Лидии.
— Лидди?
— Да, Джек.
— Как вы, дорогая?
— Я в порядке. Дел по горло, вы же знаете. В первый день семестра колледж стоит на ушах.
— Вы удивительным образом умеете это исправить. Думаю, все до единого уже знают, что им надо делать.
— Ну не все. Вокруг еще слоняются дети, которые даже собственной задницы в штанах не сыщут. Простите мне мой французский, Джек.
