Полумрак - Книга Натаниэля
– Ээ… – Второй Инквизитор нервничал всё больше. – Вы должны знать, что испытуемый сознавался, что он и есть Сатана.
Первый Инквизитор снова посмотрел на Второго с любопытством. Второй Инквизитор поёжился. Он чувствовал себя пауком, упавшим на горячую сковороду.
– Вы же знаете, что одержимые нечистым духом – не дело святой Инквизиции. – сказал Первый Инквизитор. – Это дело врачей и экзорцистов. Святая Инквизиция занимается теми, кто вступал в сделки с Сатаной. По доброй воле и без принуждения.
– Когда брат Савл при помощи святой воды и крестного знамения пытался изгнать дух из испытуемого, – Второй Инквизитор кивнул в сторону реки, – тот заявил, что если ему не рады, он, конечно может уйти, но кричать и брызгаться необязательно, а достаточно попросить. При этом он, кажется, обиделся.
Первый Инквизитор поднял брови.
– Обиделся?…
– Да. Он заявил, что мы с ним в сущности делаем одно дело.
– Мы с ним?…
– Да. – Второй Инквизитор немного отодвинулся. – Сатана и Святая Инквизиция. Что мы с ним делаем одно дело. Только с разных сторон.
Первый Инквизитор задумчиво постучал себя пальцем по подбородку.
– Поднимите-ка его, святой отец.
Второй Инквизитор снова потянул за верёвку.
– Эй! Я видел, у вас там отличная жаровня есть, тащите сюда! – крикнул Натаниэль, размахивая несколькими серебристыми рыбинами. – Рыбалка у вас полный восторг! Смотрите какой жирный! И я видел огромного сома! Если кто-нибудь кинет сачок…
По знаку Первого Инквизитора он снова ушёл под воду.
– А что Вы об этом думаете, святой отец?… – спросил Первый Инквизитор.
Второй Инквизитор посмотрел на воду, на верёвку, на Первого Инквизитора.
– Ну… – сказал он задумчиво. – Этот… испытуемый настоящий джентльмен. Не вижу оснований не верить джентльмену.
– То есть Вы думаете, что он – Сатана. Враг Рода Человеческого. Великий Дракон, Разрушитель Мира.
– Ну… – Второй Инквизитор снова посмотрел на реку, на верёвку, на ноги Первого Инквизитора. – Я ему верю. Почему я не должен ему верить? Зачем ему говорить, что он Сатана, если он не Сатана?
– Чтобы ввести нас в заблуждение? – предположил Первый Инквизитор.
Второй Инквизитор посмотрел на свои руки.
– Обычно нам говорят всё наоборот. – сказал он. – Именно чтобы ввести нас в заблуждение.
– Но Сатана – Отец Лжи. Сказать правду против его природы. Тем более правду о своей природе.
– О, это он объяснил, – просиял Второй Инквизитор, – он сказал, что у него выходной. И он рад, что мы его развлекаем.
– Вы считаете, что это смешно?… – спросил холодно Первый Инквизитор.
Второму Инквизитору показалось, что он с размаху поскользнулся на ледяном краю не очень глубокой, но всё равно имеющей глубину пропасти.
– А что думаете Вы, Ваше Преосвященство?… – спросил он высоким голосом.
Первый Инквизитор снял свой высокий головной убор, отёр со лба пот.
– Я думаю, что мы должны его отпустить. – сказал он.
Второй Инквизитор замер.
– Видите ли, он абсолютно прав. Мы действительно делаем общее дело. Если бы не было искусителя – не было бы и Спасителя, а мы не можем говорить такого, правда? Если бы не было зла – как бы добро получило заслуженную награду?…
Второй Инквизитор замялся. Он представил вереницы телег, гружёных телами, освобождёнными Инквизицией от спасённых душ.
– По почте?… – предположил он.
Первый Инквизитор вздохнул.
– Это был риторический вопрос. Не говорите глупостей. Сатана и святая Инквизиция находятся в вечной борьбе, и пока мы выигрываем. Но если исчезнет Сатана, борьба прекратится, а святая Инквизиция покоится на ней. То есть не покоится, нет, а активно в ней участвует… Да… – он снова задумался. – Но если исчезнет Инквизиция, как мы сможем отделять зёрна от плевел? Разве сможем мы назвать паршивую овцу в стаде?…
– Но их же никто не будет… – начал Второй Инквизитор.
– Да-да, – отмахнулся Первый Инквизитор, – Сатана не станет искушать их, и они не будут творить зла. Но сами-то они от этого не поменяются! Они останутся теми, кто мог бы быть искушён. Но никто их не искусит. А значит, они не попадут к нам. А значит, их души не будут спасены… Поэтому Сатана нужен нам… Так что давайте, вытаскивайте его…
Верёвка со скрипом пошла вниз. Сатана появился над поверхностью.
– Эй, шеф! Ауууу! – он сунул в рот два пальца и оглушительно свистнул. – Там, на берегу! Который у аппарата! Окуни-ка ещё раз, только поглубже, до дна! Я очки упустил!…
CXI
– Странно, что Тебе это только сейчас пришло в голову. – сказал Ной, глядя в стакан. – Только почему ягодам сразу не расти такими?…
– Слушай, Я же тебя не учил, как тебе быть праведником, правда?… – сказал Господь сварливо. – Ты занимайся тем, чем ты умеешь, Я буду заниматься Своим делом, и все будут довольны.
– Вообще-то учил. – сказал Натаниэль, одёргивая рукава. – Мы примерно так праведников и отличаем…
– Так Мне тут! – воскликнул Господь.
– А ты на лицо Его посмотри! – воскликнул Натаниэль, пихая Ноя локтем. – Нет, ты гляди, как ты идею заронил! Он уже думает, как бы половчее за Свою выдать!…
– Прекратили немедленно! – воскликнул Господь.
– Ну всё. – Натаниэль развёл руками. – Теперь не дождёмся вина в ягодах. Ты знаешь, какой Он принципиальный?… Вот Он какой принципиальный!… – Натаниэль несильно, но очень жизнеутверждающе помахал кулаком. – Чуть что не по Его – сразу в клочья!…
– Не, не!… – Ной поднял руку. – Тут я с вами согласен, да. Каждый… разумеется, каждый должен делать своё дело. Это залог. Понимаете? Это залог. Но!…
Он наставил палец на Господа.
– Но. Но есть дело каждого. Понимаешь?…
Господь поднял брови.
– Ты пей, пей. – сказал Он.
– Я-то выпью, – сказал Ной, – но не в этм же дло?…
Натаниэль обнял его за плечи.
– Дружище! – воскликнул он. – Мир стал шире!
– Вот! – Ной схватил Сатану за руку. – Вот и я о том же! Мир стал шире! Мир стал свршнее!
Господь понюхал свой стакан.
– По-моему, ты не добавил туда сахар. – сказал Он. – Ты добавлял туда сахар? Надо было добавлять сахар, потому что всё дело в сахаре. И покручивать…
– Вот скжи мне. – Ной ещё крепче сжал руку Сатаны. – Ты чувствуешь лбовь?
– Чувствую. – Натаниэль кивнул, вернее – дёрнул головой так, что она чуть не отвалилась. – Ой, моя шья. Ай. Чвствую.
– …идеальной среды… – продолжал Господь, рассматривая стакан на свет, – потому что перестанут. Окислять. Перестанут. Ну вот, ты споил Господа своего.
– Вот! – Ной снова поднял палец. – Но. Мы должды. Мы должды. Мы должны. Решить, что это. Мы не знаем… – он развёл руками и случайно ударил Сатану по груди. – Прсти. Мы должны решить. Вот мы. Творец, вот ты… кто ты там… и я. Я же сейчас говорю за человечство. Я могу говорить за человечство? Я человечство, я могу говорить?…
– Говори за кого удобно. – разрешил Господь.
– Ну вот!… – продолжил Ной. – Я волнуюсь за людей. За всех. За всех шестерых. Вот мы с вами. Мы должны решить! Мы должны понять – что это?… Что это?… Добро это или Зло?… Благо это или погибель…
– Это вино. – сказал Натаниэль и сделал глоток. – Чертовски хорошее вино.
– Или!… – воскликнул Ной. – Или божественное! Вот это мы должны понять.
– Я не понял. – сказал Господь. – Причём тут добро и зло?…
– Потому что это новая глубина!… – Ной развёл руки, потом посмотрел на них. – То есть шрина! Эт новая ширина! Я чувствую, что я сочувствую, что я понимаю!… И мьи эмоции наполняются красками!… Цветами!… И красками!…
Он тоже сделал ещё один глоток.
– И цветами!… – продолжил он. – И я чувствую, чт' я мгу обнять весь мир!…
Он обнял Господа так резко, что Тот пролил немного вина на Сатану.
– И я нас'щаюсь! Пр'питываюсь! – воскликнул Ной. – Я есть мир, и мир есть я, и мир со мною!… И я отношусь к людям… так, как я отношусь к людям, которые я хочу, чтобы… которые относились ко мне! Вот Ты!… Ты меня уважаешь?…
Господь тоже сделал глоток.
– Вполне можно добавить сахар, – сказал Он задумчиво, – хотя на самом деле, если подумать…
Он умолк очень многозначительно.
– Если подумать… – продолжил Он.
И снова остановился.
– Ты мыслишь не в той системе категорий. – сказал Натаниэль. -…чё я сказал?… А. Если ты хочешь говорить о Добре и Зле, тебе придётся идти с начала.
– А что вначале? – нахмурился Ной.
– В начале было Слово… – сказал Натаниэль.
– Это пропускаем. – сказал Господь быстро.
– Почему?… – спросил Натаниэль.
– Пропускаем, пропускаем, – сказал Господь, – и про Слово пропускаем, и про Духа пропускаем, и про воду…
Натаниэль загнул несколько пальцев. Потом ещё несколько. Потом пальцы кончились и он просто уставился на свою руку.
