Юсеф эс-Сибаи - Мы не сеем колючек
Толстый смешливый Рауф только недавно приехал в Каир и жил по соседству у своих родственников. Стоило ему войти в комнату, как приятели хватали его и валили на высокую железную кровать. Больше всего эта возня доставляла удовольствие Собхи — рослому, сильному юноше, предпочитавшему любую, самую изнурительную тренировку каким-либо умственным усилиям.
Мать Хамди относилась к его приятелям чуть ли не как к собственным детям. Но Собхи и Рауф все же больше симпатизировали господину Мухаммеду. Они беспрестанно повторяли Хамди, что другого такого отца в целом свете не сыщешь. Хозяин вел себя с ними словно с друзьями и никогда не читал нравоучений. Наоборот, он обычно мешал заниматься: «Не надоело вам зубрить? Сейчас все выучите, а что будете делать в ночь перед экзаменом?» При Самихе парни робели и даже шуток в ее присутствии не позволяли. Поэтому весь запас их остроумия обрушивался на Сейиду.
— Прекратите, бездельники! — время от времени покрикивал на них Хамди.
— А что, Сейида, выйдешь за меня! — не мог остановиться Рауф.
— Сдай экзамены, тогда и поговорим, — смеясь, отвечала Сейида.
— Это уже брак по расчету! Значит, без аттестата я тебе не нравлюсь?
— Ты без аттестата — нуль без палочки! — вставлял здоровяк Собхи.
Сейида забирала пустой чайник и уходила на кухню. Но даже туда доносились восхищенные восклицания Рауфа:
— И вправду хороша девчонка! Какой бюст!
— Ты только бюст и заметил? — вмешивался Собхи.
— Да хватит вам, трепачи! — возмущался Хамди.
Разговор переходил на политику. Ребята рассуждали об англичанах, партии Вафд, конституции. Обычно начинал Рауф:
— Вот досада! Эти дурацкие дипломатические ноты сорвали демонстрацию.
— Рабочие депо все равно вышли, — живо отзывался Собхи.
— И чем это кончилось?
— Перевернули трамвай, перебили уличные фонари, а около моста Абуль Эля их ждала полиция.
— Сколько человеческого труда идет прахом!
— Какого труда? — не понял Собхи.
— А разбитый трамвай, фонари?
— Другого пути нет!
— Пути куда?
— К восстановлению конституции!
— А что потом?
— Партия Вафд возьмет власть в свои руки.
— Ну и дальше?
— Все будет в порядке.
— Ослик ты, ослик! — с жалостливой улыбкой перебил Рауф.
— Чего скалишься? Вафд представляет народ!
— Много ты знаешь о народе! Меня спроси, как живут люди в районе Кафр Магур, например. Ты и понятия не имеешь о том, что они едят, пьют, где им приходится спать… Им наплевать, кто стоит у власти: партия Вафд или либералы. В их жизни от этого ничего не меняется.
— Чтобы получить масло, надо его сбить!
— Масло-то народ производит, а мы только едим. Ты бы попробовал посидеть на свекле да зелени. Люди пьют грязную воду из канала, спят рядом с буйволами…
— Да, только чудо может подтолкнуть нас на решительные действия, — горестно молвил Хамди.
— И если это чудо случится, понадобятся годы тяжелого труда, чтобы наладить жизнь, — добавил Рауф.
Хамди безнадежно покачал головой:
— У меня такое ощущение, что мы плывем в каком-то тумане, сами не знаем куда, и только выкрикиваем лозунги, чтобы не так страшно было…
— Первым делом нужно прогнать англичан!
— Именно за это ратует Вафд! — вставил Собхи.
— Ратовал! Пока был жив Саад.
— А теперь?
— Теперь других забот много — конституция, власть… Им не до англичан!
— Ну, ты и разошелся! — насмешливо воскликнул Собхи.
— Довольно политики, разговорами сыт не будешь — пора ужинать! — заключил Рауф.
— Давайте хоть немного позанимаемся, а то битый час болтаем! — с упреком сказал Хамди.
— Прежде поужинаем! — настаивал Рауф.
— Да здравствует ужин! — вторил ему Собхи.
И вот настал день первого экзамена. Хамди поднялся чуть свет, помолился и, стараясь не шуметь, стал собираться в школу. Сейида тоже проснулась. Ей хотелось чем-то помочь юноше, только чем? Она подошла к его комнате и в нерешительности остановилась на пороге.
— Ты-то что встала ни свет ни заря? — удивленно спросил Хамди.
— Может, чего нужно?
— Спасибо, Сейида!
— Приготовить завтрак?
— Слишком рано.
— Тогда чаю?
— Спасибо. Поди поспи еще…
— Может, все-таки что-нибудь надо?!
— Надо еще поучить… Ты ведь мне в этом не поможешь?
— Если бы я могла, господин, — тяжело вздохнула она.
— Ладно, вот сдам экзамены, научу тебя читать и писать, а потом уж ты будешь помогать мне готовиться в университет, — улыбнулся Хамди.
— Бесполезно! Самиха уже пробовала и не выдержала.
— Я знаю секрет! У меня ты будешь говорить «солн-це».
Чтобы сделать приятное Хамди, Сейида хотела повторить правильно, но опять произнесла, как всегда:
— Какое нам дело до «сонца»!
— Теперь иди спать.
Сейида упрямо замотала головой. Сквозь стекло пробивались ранние лучи.
— Нет смысла укладываться — восходит…
— Что восходит?
— А то, что никак правильно не выговорю!
— Тогда готовь завтрак! — рассмеялся Хамди.
Сейида быстро управилась на кухне и понесла завтрак в столовую. В коридоре она столкнулась с госпожой Фатьмой.
— Хамди встал?
— Давно уже, вот и завтрак готов.
— А ты не слишком ли рано собрался, сынок? — спросила хозяйка, заглядывая в комнату Хамди.
— Я хочу зайти к Рауфу и Собхи, пробежим кое-что еще разок.
— Да вознаградит Аллах труды ваши!
Экзамены Хамди держали всех домочадцев в тревожном и напряженном ожидании. Когда он возвращался из школы, глаза женщин обращались к нему с немым боязливым вопросом. И только отец не придавал никакого значения результатам выпускных экзаменов.
Однажды Хамди пришел домой мрачным. Отец взял его за руку, притянул к себе и шутливо спросил:
— У тебя такой вид, будто ты проиграл битву при Ватерлоо. Что опустил уши, осленок?
— Загоняли по математике.
— Нашел из-за чего расстраиваться! Вон дед твой — математик хоть куда, а что толку?! Четыре раза обанкротился и скоро прогорит в пятый, помяни мое слово! Бог с ней, с математикой, приятель! Не ломай себе голову!
— Если я завалил математику — все, можно прощаться с аттестатом.
— А к чему он тебе?
— Чтобы учиться дальше, а потом поступить в университет.
— В стойло для ослов! Три четверти идиотов в этой стране имеют аттестаты, но от этого они не умнеют!
— Значит, можно проваливаться? — засмеялся сын.
— Повторяю: пусть тебя это не волнует. Если не выдержишь, я устрою тебе такие каникулы, о которых ты и не мечтаешь!
Фатьма услышала последнюю фразу и возмутилась:
— Ты что это говоришь? О, Аллах, он, видно, совсем спятил!
— Я-то как раз в здравом уме.
— А если твой сын выдержит экзамен?
— Ничего от меня не дождется.
— Воистину мозги твои отдыхают, отец!
— Послушай, Фатьма, если наш осленок провалится, ему будет необходимо развеяться. Ну а если выдержит — и без того будет бодр и весел.
И Хамди выдержал. Все трое приятелей получили аттестаты об окончании неполной средней школы. Радостные и возбужденные, они ворвались во двор.
— Чем тут угощают отличников?!
Фатьма и Самиха бросились поздравлять ребят.
— Поздравления за столом! — весело перебил их Рауф.
— Вы счастливчики, вам и угощать! — живо откликнулась Самиха.
— Умные люди говорят: «Порицание — угощение настоящих друзей».
— У нас целый поднос кунафы.
— Обожаю кунафу!
— Заходите, детки, заходите! — пригласила довольная хозяйка. — Для вас ничего не жалко. Просите, чего душа пожелает!
Сейида терпеливо ждала своей очереди поздравить выпускников. Наконец она приблизилась к Хамди и, покраснев до корней волос, едва слышно произнесла:
— С успешным окончанием, господин!
— Спасибо! Я не забыл, что обещал тебе сладости.
— Самое сладкое для меня — твои успехи!
— Помнишь наш уговор? Я научу тебя грамоте.
— Зачем утруждать себя понапрасну…
— Эй, что там за шум? — раздался из спальни голос господина Мухаммеда.
— Отец проснулся! — оживился Хамди. — Пойду к нему.
Он поспешил в спальню.
— Папа, я сдал экзамены!
— Слава Аллаху! — отозвался отец, садясь на кровати. — Но ты лишил себя каникул.
— Что ж, несу убытки! Посидишь с нами?
— С удовольствием. Только сейчас от меня мало проку. Я пуст, как пустыня Сахара, молись, чтобы заплатили за книгу, которую я перевел. Или подумай, какой банк ограбить. А еще лучше — скажи матери, чтобы не выгребала все из моих карманов. Ну, что молчишь?
— А нам не нужно от тебя никаких денег. Мы будем рады, если ты посидишь вместе с нами.
