Александр Этман - На седьмой день: рассказы
Я смотрел на это положительно. Потом я вспомнил о рояле и посмотрел на это отрицательно.
– Ты потеряешь денежный залог, – сказал я.
– Я уже договорился. И даже нашел другую квартиру! – воскликнул он.
За два года своей чикагской одиссеи Леша сменил четыре квартиры. Сначала он метнулся в Скоки, но вскоре вернулся на Диван, откуда десятимильно шагнул в Вилинг. Рояль они таскали за собой. Вернее, таскали его мы, проклиная мастеров, век назад изготовивших его из особо тяжелых пород дерева.
К обычным трудностям американской жизни добавилась еще одна: обычно тихо умиравшая бабушка, привезенная в Вилинг, неожиданно взбунтовалась.
– Папиросы не шлют, – жаловалась она мне. – Скукотища! Ни одной передачи на русском – показывают чепуху какую-то! Днями никого не бывает. Людей на улицах нет. Телефон сам Лешкиным голосом разговаривает, пугают они меня! Хочу жить как человек!
Последняя фраза меня поразила. Сколько себя помню, бабушка всегда мечтала о смерти, а тут захотела жить. Лешка посоветовался с Галей, они собрали кое-чего, нашли каких-то людей, которым это кое-чего передали, и... вскоре бабушка получила отдельную квартирку в хорошем, многоэтажном, русском, недорогом, замечательном доме, в котором жили другие бабушки.
Леша счел нужным сообщить об этом на дне рождения моей жены.
– Переезжает, значит? – уточнил я тускло. – Какой этаж?
– Десятый, – ответил Леша.
– Когда?
– Через неделю.
– О, черт, – воскликнул Боря-врач. – Как жаль, что я не сумею помочь: уезжаю в командировку.
Остальные члены нашей компании тоже посетовали на то, что как раз на следующие выходные они еще три года назад были приглашены на рождение дочки двоюродной сестры из Киева.
– Хорошо, мы перенесем переезд на неделю, – невозмутимо сказал Леша.
...Со всей возможной осторожностью мы засунули рояль в грузовичок. Нас было семеро. Леша вышел на порог и крикнул, чтобы мы посадили бабушку в кабину, а сами ехали в кузове и что как только он догрузит бабушкины вещи в свою машину, то немедленно покатит вслед за нами.
Боря-врач подхватил бабушку, упаковал ее в кабину и крепко пристегнул ремнем. Бабушка посмотрела на него ласково и сказала:
– Что-то дыхания нету...
– А это лето на дворе, бабушка! – мстительно сказал Боря, и мы поехали.
Бабушку несколько раз возили смотреть квартирку, и она сразу же узнала свой дом и подъезд. Боря стал высаживать бабушку, а я пошел убеждаться в том, что грузовой лифт бабушкиного дома слишком мал для ее чертового рояля. Убедившись, я стал прикидывать, каким образом мы поднимем инструмент на десятый этаж. Сложные расчеты показали, что теоретически это возможно. Когда я вернулся, Боря уговаривал бабушку срочно поменять рояль на пианино и соглашался взять заботы на себя.
– Прости, Господи, вот дурак-то какой! – миролюбиво сказала о Боре бабушка, обращаясь к черному человеку, сидевшему за стойкой. Черный человек согласно кивнул.
– Где Леша? – раздраженно спросил Боря.
– Сейчас приедет. Начнем без него, а то до темноты не управимся...
И мы понесли... Бабушка семенила сзади, действуя нам на нервы рассказами о ценности рояля и меткими характеристиками тех, кто когда-то нажимал на его прохладные матовые клавиши.
Через час, пребывая, между третьим и четвертым этажами, мы вспомнили о Леше.
– Сволочь он все-таки, – устало сказал Боря.
Еще через час мы были у окна седьмого этажа. Мы обливались потом, изнывали от духоты, но все же, не сговариваясь, инстинктивно ринулись к окну, очевидно – чтобы глотнуть свежего, влажного, горячего воздуха. В этот момент во дворе бабушкиного дома появилась Лешкина машина. Леша захлопнул дверь и стал озираться.
– Мы здесь, Шумахер! – крикнули мы. – Где ты умудрился застрять?
– Да пока все собрали... А что вы там делаете?
– А мы тут, Лешенька, вещицу одну носим...
– Но бабушка будет жить в этом доме... – и Леша указал рукой на такую же коричневую коробку, стоявшую по соседству с «нашей».
Воцарилось молчание. А потом мы услышали, как отставшая на пролет бабушка сказала:
– А вот Абрам Львович Вивальди обожал... Бывало, сядет за клавиатуру и скажет: «Что-то у тебя, Диночка, вторая октава расстроена, нехорошо...»
Не подумайте плохого: Лешина бабушка умерла естественной смертью только лет через пять после описываемых событий. На похоронах под зонтами топталось человек пятьдесят. Дождик без особого усердия гасил не желавший остывать сентябрь. Лешка прилетел на похороны, кажется, из Солт-Лейк-Сити...
САМОУБИЙСТВО
...Мы уезжали друг за дружкой. Сначала Женька, потом я, потом Гарик с Петей. Из нас четверых только один Гарик знал английский. Он читал по-английски, смотрел американские фильмы без перевода, загадочно улыбаясь при этом, и без конца слушал какие-то кассеты. Кроме того, к моменту отъезда он считался одним из лучших программистов нашего города. И имел ученую степень. Поэтому еще в Союзе я заставил Гарика пообещать, что как только он откроет свою собственную компанию, то обязательно возьмет меня на работу лифтером. У меня специальности не было. Точнее была, но лучше бы ее не было.
В Италии, где все мы ожидали благосклонности американских иммиграционных властей, Гарик сочинял резюме. Резюме – это когда человек, находящийся в поисках работы, подводит итог собственным достижениям на настоящий момент. И излагает их по порядку, причем в обратной последовательности, начиная с последних достижений. Моя жена спрашивала:
– А ты почему не пишешь резюме?
– Я не знаю английского, – отвечал я. – Кроме того, еще не факт, что нас впустят в Америку.
– Нас впустят. Попроси Гарика, он тебе поможет.
Гарик с готовностью согласился. Мы сели за стол. Гарик спросил:
– Куда ты хочешь устроиться?
Я задумался. Вообще-то я журналист. Можно устроиться в газету. Например, на склад. Разгружать рулоны. Я поделился своими соображениями с Гариком. Он сказал:
– Для этого тебе не нужно резюме.
– Почему? – запротестовал я. – Напиши, что я с восемнадцати лет разгружал рулоны и был лучшим в профессии.
– Знаешь что, – сказал он, – перестань! Нужно ставить перед собой высокие цели. Поставь перед собой высокую цель. Давай напишем в резюме правду. Может, тебя возьмут каким-нибудь советником по вопросам отношений с Восточной Европой.
– Давай, – сказал я.
И Гарик написал мое резюме. Я читал его со словарем. Три раза. Но так и не понял, на основании чего меня возьмут советником. Впрочем, теперь у меня было настоящее резюме, жена успокоилась, и мы стали ждать погоды у Тирренского моря (когда-нибудь я расскажу вам об этом времени). Прежде чем попасть в Соединенные Штаты, бывшим советским людям нужно было отстояться в Австрии, затем они переезжали в Италию и только потом в Америку. На это уходили у кого месяц, у кого год. Крутой этот маршрут кем-то метко был разделен на три этапа: венский вальс, римские каникулы, американская трагедия. Все три заслуживают отдельного рассказа.
Женька уехал из Италии первым, и уже через две недели мы получили от него письмо с фотографией. На фотографии был запечатлена какая-то большая вода, внизу стояла подпись: «Тихий океан. Малибу». В письме Женька сообщал, что Лос-Анджелес – замечательный город, просил нас передумать и срочно наплевать на Чикаго. Также он написал, что в четверг выходит на работу. Получалось, что он нашел работу за три дня.
– Молодец! – почему-то укоризненно сказала моя жена.
...Я, Гарик и Петя поехали все-таки в Чикаго. Я устроился на работу через неделю, Петька – через две. Я работал на стройке, он сторожил кладбище. Мне резюме не понадобилось, у Пети его и не было. А Гарик рассылал свои пачками. Его постоянно вызывали на собеседования. С собеседований Гарик приходил возбужденным, ругал руководителей компаний, говорил, что они занимаются примитивом и понятия не имеют о науке. Мы спрашивали:
– Ну а что они сказали?
– Сказали, что позвонят, – отвечал Гарик.
Шли месяцы. Никто не звонил. Гарик начал беспокоиться и звонить обхаянным руководителям. Разговаривал он, в основном, с секретаршами.
– Может, вы потеряли мое резюме? – с надеждой спрашивал он.
– Я уточню, – говорила секретарша. – Мы вам перезвоним.
Через полгода Гарик позвонил хедхантеру. Хедхантер – это охотник за головами. Обычно хедхантеров нанимают компании, которые ищут способных людей. У хедхантера одна обязанность – найти подходящего работника. Если его клиента берут на работу, хедхантер получает деньги.
– Так, все понятно, – сказал он, встретившись с Гариком. – У вас слишком высокая квалификация. На собеседованиях вы пугаете всех своими глубокими познаниями. Менеджеры среднего звена боятся, что на вашем фоне они будут выглядеть жалко и что их уволят. Поэтому они и не рекомендуют вас своим боссам.
– Что же делать? – спросил Гарик.
– Быть проще, – сказал хедхантер.
И переписал резюме. Впрочем, это не помогло. На собеседованиях Гарику удавалось прикидываться дураком первые пятнадцать минут, потом он увлекался и начинал объяснять менеджерам, что тех же результатов можно добиться гораздо быстрее, делая все иначе и при меньших трудозатратах.
