Семен Чухлебов - Я сын батрака. Книга 1
А приказ на штрафников действовал дней десять, затем в штаб поступил новый приказ, отправить всех штрафников домой. И, на мой взгляд, это был самый правильный приказ, так как все вздохнули с облегчением, вы не представляете, какую головную боль он вылечил всем, и штрафникам, и офицерам, и особенно нам, старшинам.
МОЙ ЛИЧНЫЙ ПРИМЕР И ПЕРЕД ВЫБОРОМ
Как гласит солдатская поговорка, «Солдат спит, а служба идёт». Так и у меня, наступил долгожданный мой последний год службы. На дворе январь 1957 год. Знаете, служить ещё много, а настроение уже лучше, все-таки этот год последний в моей службе. Как-то в один из дней я строил роту на обед, обычно в это время командир роты не приходит, а тут смотрю, идёт. Я, как и положено, дал команду «СМИРНО!» и доложил по уставу. Он меня выслушал, дал команду «ВОЛЬНО», и начал осматривать, как на солдатах сидит военная форма. Обычно это делаю я, заставляю приводить в порядок их обмундирование. А тут я не успел, и командир роты во всей красе увидел, кто как одет.
Ротный ходит вдоль строя и делает замечание тому или другому солдату, наконец, ему это надоело и он говорит: «Почему вы так неряшливо одеваетесь, воротнички на все пуговицы не застегнуты, а поясные ремни висят на том месте, где висеть не должны, то место пригодно для другой цели». Правда, ротный по этому поводу выразился по-другому но, как он сказал, я писать не буду. «Неужели вы не знаете, — продолжал он свои наставления, — как солдат должен быть одет? Есть же плакаты, на которых показано, как должна сидеть армейская форма на солдате». Затем он подходит ко мне, и говорит: «Да зачем вам плакаты, вот посмотрите на своего старшину, у него с внешностью всегда всё в порядке, вымыт, побрит, пилотка сидит, как и положено, на голове, а поясной ремень затянут так, что под ремень невозможно, затолкать палец. Вот смотрите». И в это время он попытался затолкать свои два пальца под мой ремень, но не смог. Затем он бросил это бесполезное занятие и снова обратился к роте: «Вот, смотрите на своего старшину и всегда выглядите как он, не надо вам никаких плакатов, у вас образец перед глазами, смотрите на него и будьте как он, вот и всё».
Скажу вам, не хвалясь, я действительно одевался аккуратно, и не потому что я был старшиной, а в силу своего характера, эту аккуратность я пронёс через всю свою жизнь и сейчас стараюсь одеваться аккуратно и красиво.
А служба шла своим чередом, и всё было хорошо, в роте был порядок, грубых нарушений дисциплины не было, а те мелкие, которые иногда случались, я их «гасил» сам, начальство мною было довольно, служи до конца, да и только. Но в последнее время я заметил, что эта должность стала мне надоедать, да и не по специальности она мне. Всё-таки я учился на командира танка, а работаю старшиной. А кто такой старшина, это хозяйственный работник, хоть и лестно конечно, что в отсутствие командира роты и других офицеров я исполняю обязанности командира роты. Но это мне льстило в начале моей старшинской службы, а сейчас мне хочется в танк, в боевую машину, погонять на ней, пострелять, да и вообще заняться настоящим делом. Лежу на койке и всё в голове прокручиваю. Бойцы уже давно спят, только храп по казарме раздаётся, а мне не спится, надо принимать решение и переходить в боевые единицы танкистов. Но как это сделать, что ни говори, у старшины роты преимуществ по службе больше, чем у командира танка, а если я уйду, то все преимущества потеряю. Прямо не знаю, как и быть. И всё же, подумав пару дней, я решил сменить военную профессию. «Всё, решено, — сказал я сам себе, — завтра я попрошу командира роты, чтобы он перевел меня командиром танка, если надо, то и заявление напишу». С такими думками я и уснул.
На другой день, когда после завтрака все ушли на занятия, в казарме остались только командир роты, я и дневальный по роте. Командир роты, капитан Мезенцев, сидел за столом и что-то писал в своём блокноте, я стоял в сторонке и настраивал себя, чтобы поговорить с ним. Момент был хороший, так что не надо его упускать.
Я приготовился, поправил пилотку на голове, разгладил складки гимнастёрки под ремнём, подошёл к командиру роты и обратился по уставу. Он разрешил мне говорить. Вот какой у нас произошёл разговор: «Товарищ капитан, я уже больше года работаю в должности старшины. Не скрою, эта должность мне нравится, широкий круг полномочий, поддерживать дисциплину среди военнослужащих, в общем, всё нормально, но я учился на командира танка, и мне очень хочется попробовать себя в этой должности, хочу управлять экипажем, стрелять из пушки, водить танк. Товарищ капитан, я по натуре командир, и хочу им быть. А старшина это все-таки больше хозяйственная должность, я поработал на ней, ну и хватит, пусть другие достойные поработают. Я очень Вас прошу помочь мне осуществить мою мечту». Командир роты на время задумался, затем сказал: «Товарищ старшина, ну Вы и задачку мне задали. Я думал, Вы до конца службы будете у меня старшиной, да ещё мысль была, попросить Вас остаться на сверхсрочную службу, а Вы уже сейчас хотите уйти. Хотя если Вы уйдёте из должности старшины, то у меня для Вас уже есть место помощником командира третьего взвода. Скажу вам откровенно, этот взвод меня беспокоит, старший лейтенант Акимушкин старается, но у него не всё получается, а вот вы бы ему помогли подтянуть взвод и по дисциплине, и по боевой подготовке. Но дело в том что, своей властью я Вас освободить от должности старшины не могу, так как Вас на неё назначал командир батальона, подполковник Лыхин, и от неё Вас освободить может только он. Так что давайте поступим так, я переговорю с командиром батальона и тогда Вам скажу результат нашей беседы».
Командир роты ушёл, а я решил проверить порядок в солдатских тумбочках. Вообще-то этим должны заниматься помощники командиров взводов и командиры танков, но они, почему-то к этому относились, как говорится, спустя рукава, вот мне и приходилось время от времени заниматься их работой. Проверка порядка в тумбочке мною проводилась таким образом. Я подходил к тумбочке солдата, открывал дверку и смотрел в неё, если, на мой взгляд, там было все на местах, то я дверку тумбочки закрывал и шёл к другой тумбочке. Но если в тумбочке царил беспорядок, то я её клал на бок. Солдаты, увидев свои тумбочки лежащими на боку, говорили: «Опять старшина шмон наводил». Так вот занимаясь тумбочками, я сквозь ряды коек увидел, что в казарму зашёл какой-то офицер, потом пригляделся, и понял, что это старший лейтенант из учебного батальона, ну тот, по вине которого меня разжаловали в рядовые и отправили в полк. Смотрю, ко мне идёт дневальный и говорит, что пришедший офицер спрашивает меня. Я сказал дневальному, что бы офицер подождал меня, потому что я пока занят. Думаю, пусть постоит, нечего мне сломя голову бежать к нему.
Закончив с тумбочками, я подошёл к Гречишникову и по форме представился. Он смотрит на меня, прищурив глаза. Затем выговорил: «Чухлебов, это ты здесь старшиной? Никогда бы не подумал что…» Я, не дав ему договорить, сказал: «Во-первых, и думать не надо, а, во-вторых, говорите мне не ты, а Вы, не нарушайте армейскую субординацию. И, в-третьих, что Вас интересует в нашей роте?» — «Да, да, конечно Вы правы, так вот я по какому вопросу. Я с курсантами прибыл в Ваш полк на практику, так их надо разместить в Вашей роте». Я выслушал его до конца и ответил ему: «К сожалению свободных коек в нашей роте нет». Он постоял, помялся, переступая с ноги на ногу, затем нехотя повернулся и пошёл, при этом говоря: «Ну ладно, нет, так нет, пойдем в другую роту».
Сказал и ушёл. Койки у меня в роте были, потому что меня предупредили заранее, что прибудут курсанты из учебного батальона на практику, так что приготовьте койки для их проживания, и они у меня были приготовлены в количестве двенадцати штук. Но я не хотел, чтобы Гречишников был в нашей роте, пусть лучше другие будут, но только не Гречишников.
Я посмотрел на часы «ходики», которые висели у нас на стене в казарме, до обеда оставалось чуть больше часа, думаю надо пойти в столовую и узнать, что там с обедом для моей роты. Обычно всё бывает нормально, но бывают и задержки с обедом по времени. Выхожу из роты и иду по мостовой вдоль казармы, смотрю, в конце нашей казармы стоит группа курсантов с вещмешками, в нерешительности переминаются с ноги на ногу. Я ещё подумал, тоже, наверное, ночлег ищут.
Подхожу ближе, смотрю, мой бывший командир взвода старший лейтенант Брусникин, стоит ко мне спиной. Я подошёл к ним и говорю: «Здравия желаю, товарищ старший лейтенант». Он повернулся ко мне лицом и говорит: «Никак Чухлебов, и уже сержант, ну молодец, я знал, что Вы настоящий солдат и нигде не пропадёте, никак танком командуете?» — «Да нет, товарищ старший лейтенант, танком я не командую, а служу я на должности старшины роты. А Вы что здесь стоите?» — «Да вот ищем место, чтобы расквартировать курсантов» — «А в нашу роту не хотите?» — «Так у вас как будто места нет» — «Смотря для кого, а вот для своего бывшего командира взвода я обязательно найду. Так что если не возражаете, то прошу в казарму».
