Золотой ребенок Тосканы - Боуэн Риз
Сейчас у меня в кармане было немного денег (я напомнила себе, что этого было бы достаточно для первоначального взноса за квартиру), и я собиралась сделать нечто совершенно безрассудное и мне не свойственное. И это было прекрасно!
Я снова встретилась с Найджелом Бартоном в Лондоне, когда он приехал, чтобы сказать мне, что я вольна распоряжаться средствами с банковских счетов отца и что мастер, который чистит картины, думает, что их стоимость окажется выше, чем цена реставрации.
— Я дам вам знать, как только ваши вещи поступят на аукцион, — пообещал Найджел. — И когда мы уточним стоимость картин, вы сможете решить, хотите ли вы оставить их себе или отправить на аукцион.
— Спасибо. Это очень мило с вашей стороны.
— Я просто делаю свое дело, как говорил мой отец. — Он улыбнулся. — Теперь вы сможете вернуться к работе, но боюсь, что время от времени скорбь еще будет посещать вас. Это всегда так.
Я чувствовала, как слезы наворачиваются на глаза.
— Я даже не предполагала, что буду так скорбеть, — сказала я. — Отец был тяжелым человеком. От него скорее можно было ожидать недовольства тобой или критику в твой адрес, нежели проявления родственных чувств. Но все равно я скучаю по нему, и как бы мне хотелось узнать поближе его настоящего!..
Я подумывала, не стоит ли показать Найджелу письмо и рассказать о своих планах.
— И я буквально только что узнала, что он воевал в Италии, — все же сказала я. — Что он пережил авиакатастрофу, я знала всегда, но понятия не имела, где именно это случилось. И я решила, что поеду и взгляну на это место. Вдруг местные жители что-нибудь помнят о нем.
— О, хорошая идея, тем более что хотя и небольшие, но деньги у вас теперь есть, — сказал Найджел. — А где именно это случилось? В каком месте Италии?
— В Тоскане, — ответила я. — Деревня называлась Сан-Сальваторе. Точно не могу сказать, где именно она находится.
Он нахмурился:
— Сан-Сальваторе? Незнакомое название. Я был в самых известных туристических местах: Сиене, Кортоне, Флоренции, конечно. Вам знаком этот регион?
— Я никогда раньше не была за границей, не считая двухдневной поездки в Париж со школой, — призналась я.
Он просиял, становясь почти привлекательным.
— Вам там понравится. Особенно еда!
— Что, она так хороша?
— Просто невероятна! Все эти роскошные пряные соусы для пасты… Вы прибавите в весе, я гарантирую, хотя, уверен, вам не стоит об этом беспокоиться. Вы такая стройная!
«Стройная» — не то слово, сейчас меня можно было назвать тощей. Я сильно похудела за последние месяцы.
— Тогда жду не дождусь поездки, — произнесла я. — Моя мама была настоящим кулинаром, но с тех пор мне очень редко приходилось наслаждаться едой по-настоящему.
— И не забудьте про местные вина, — добавил Найджел. — Жаль, что никакого праздника с выходными не предвидится. Я бы составил вам компанию ненадолго.
— Я думаю, это займет всего несколько дней, — нерешительно сказала я, потому что он снова показался мне слишком нетерпеливым.
— Не торопитесь. Насладитесь всем этим сполна.
Последние несколько недель в Лондоне я посвятила ускоренному курсу итальянского языка. Конечно, до свободного владения языком мне было далеко, но я была уверена, что смогу понять собеседника и объясниться сама. В моей сумке лежали небольшой словарь и разговорник, на случай затруднений, и маленькая шкатулка моего отца. Я носила ее с собой как некий талисман.
Только когда я уже сидела, не в силах уснуть от тряски, в ночном поезде, пересекающем Францию, а затем идущем через Альпы, сомнения снова начали одолевать меня. Что я делаю? Что я надеюсь найти? Женщина, которой писал мой отец, больше не живет по известному адресу. Это могло означать, что она уехала или умерла. Если у них и был ребенок и он был спрятан там, где никто не мог его найти, то он тоже может быть давно мертв.
Даже если каким-то чудом я найду Софию, то зачем? Чтобы разбередить старые раны? Устроить ей неприятности, если у нее окажется муж или семья? Проблема заключалась в том, что я просто обязана была все разузнать. Естественно, любопытство играло здесь свою роль, но, кроме того, я чувствовала, что должна была сделать это ради своего отца. Заполнить пробелы в самой большой тайне его жизни. Найти ответы на вопросы, почему блестящий молодой художник внезапно прекратил рисовать и всю оставшуюся жизнь прожил опустошенным, отстраненным и подавленным.
К тому времени, когда поезд подошел к Флоренции, я наконец справилась с сомнениями. И отправилась на поиски, уверенная, что поступаю правильно. Я понятия не имела, как найти деревню Сан-Сальваторе. Я искала ее на карте, но не нашла. Возможно, она уже и не существовала. Многие селения опустели и были заброшены во время войны. Я это знала, но не собиралась сдаваться.
Прежде чем двигаться дальше, я нашла банк и обменяла несколько фунтов на лиры. Их было так много, что я стала опасаться, что не совладаю со всеми этими тысячами. Затем я угостилась капучино и безбожно вкусной выпечкой с медом и миндалем в уличном кафе, прежде чем вернуться на станцию и узнать, куда мне двигаться дальше.
Даже работнику бюро путешествий на вокзале пришлось искать деревню на карте.
— Сан-Сальваторе… — бормотал он. — Знакомое название, но… — Он водил по карте пальцем. — Ах вот, почему я не мог ее найти. Я смотрел внизу, в регионе Кьянти, но на самом деле она находится в северной части Тосканы. В холмах над Луккой. Видите?
Я посмотрела из-за его плеча и кивнула. Крошечная точка на фоне моря зелени.
— А как мне туда добраться? Поезда, видимо, туда не ходят?
— Часть пути вы сможете проехать, — обнадежил меня служащий. Он снова изучал карту. — Вам нужно сесть на поезд до Лукки, а затем пересесть на другую ветку, которая приведет вас в долину Серкио, в город под названием Понте-а-Мориано. Там вы найдете местный автобус, идущий в горы, в деревню под названием Орзала. — Он замолчал и пожал плечами — кажется, типичный итальянский жест. Затем добавил: — Может быть, проще арендовать автомобиль.
Мне было стыдно признаться, что у меня все еще нет водительских прав.
— Боюсь, мне будет слишком не по себе за рулем на непривычной стороне дороги, — сказала я, — или на горных серпантинах. — Я поблагодарила его и пошла покупать билет и искать нужную платформу.
Мы оставили Флоренцию позади, миновали россыпь небольших городков, перемежающихся промышленными зонами и бескрайними пашнями, и наконец, прибыли в старинный город Лукка. Здесь я вышла и попыталась выяснить, какой поезд идет в Понте-а-Мориано. Нужного поезда надо было ждать целый час на раскаленной платформе.
Я вышла за станцию, чтобы осмотреться, но все, что я смогла увидеть, это луга, ведущие к впечатляющей городской стене, за которой не было видно ничего, кроме манящих взор башен и красных крыш, — сам город был скрыт стеной. Искушение отправиться и осмотреть его было велико, но нежелание таскаться по жаре с багажом победило.
Наконец объявили посадку на поезд. Пришлось буквально пробиваться в вагон, прокладывая дорогу в толпе пассажиров. Поезд отчаянно нуждался в том, чтобы его помыли и привели в порядок. Сиденья были из простого, ничем не обитого дерева. Окна ужасно грязные. Сам вагон переполнен обычными деревенскими жителями. Головы некоторых женщин покрыты шалями. Все пожилые женщины — в черном, даже волосы убраны под черные платки. Одна везла в корзине живую курицу. Дети с шумом бегали взад-вперед по проходу. Малыши плакали. Священник в черной шляпе с широкими полями так неодобрительно посмотрел на меня, словно мог увидеть все мои прошлые грехи. Я отвернулась, чувствуя себя неловко под его взглядом.
Рельсы змеились между возделанными полями и старыми фермами. Иногда я мельком видела широкую реку. Когда я посмотрела вперед, то увидела первые лесистые холмы, вздымающиеся по обе стороны долины. Теперь колея пролегала ближе к реке, и можно было заметить, какое у нее бурное течение, которому нисколько не мешали пересекающие ее там и сям древние мосты. Мы останавливались на маленьких станциях, которые, казалось, находились в безлюдной глуши. Но на склонах холмов были виноградники и оливковые рощи. В Понте-а-Мориано мы прибыли намного раньше, чем я ожидала.
