Семен Чухлебов - Я сын батрака. Книга 1
После моей речи они сразу как-то «сдулись», весёлость их улетучилась, плечи опустились, в общем, я своей грамотностью их просто убил наповал, они молча сели в бедарку и уехали туда, откуда приехали. Захожу во двор, а тато спрашивает: «Ну, до чего договорились?» — «Та ни до чего, как приехали, так и уехали», — спокойно ответил я. Отец помолчал немного, а затем спрашивает у меня: «Ну что дальше делать думаешь, ведь ты здоровый парень и как-то негоже не работать?» Я ему отвечаю: «Тато, да я сам уже столько времени мучаюсь, думал, весной в армию заберут, а от военкомата не слуху, ни духу, не знаю, наверное, завтра пойду в Джалгу, может там есть какая работа, другого ничего не остаётся. — «Ну, сходи, сходи, хотя я думаю, ты там ничего не найдёшь, но всё же попытаться надо».
Интересный случай произошёл с призывом в армию в нашем хуторе. Весной в начале мая из нашего хутора призывали четырёх парней, но меня в этом списке не было, почему? Не знаю. Возможно, секретарша меня запомнила и подсказала, что этот Чухлебов сильно ругался и его вызывать не надо. А может, эта же секретарша сама составляла список призывников и чтобы со мной не встречаться, мою фамилию просто не занесла. Возможно было и так а может по-другому, я этого не знаю, но что меня в весенних списках призывников не было, это точно. А вообще с этим призывом получился небольшой хуторской казус, и вот какой. Как принято в России в малых населённых пунктах, призывников в армию провожают все жители населённого пункта, от мала до велика. Так повелось с давних времён, и в нашем хуторе было так же. Одним словом их проводили, а через два дня они вернулись. Ну, вернулись и вернулись, не они первые возвращаются, и не они последние. Я на проводах не был, за отца объезжал поля, да и вообще, что я их должен провожать, что они мои братья, призвали, так пусть едут, я на эти вещи стал смотреть проще, на меня, видать, повлияло долгое отсутствие меня в хуторе. Но они вернулись и через два дня об этом все забыли. Но оказывается не все.
Гришка Мирошниченко встречает меня у клуба и, так весело, с этаким злорадством говорит мне: «Слушай, Сеня, ты вот на проводах не был, а там такое произошло!» Сказал он это загадочно, и я подумал, что же там произошло, что я до сих пор не знаю. А он продолжает рассказывать: «Народу собралось много, как же провожают хуторян в армию, дело и нужное и почётное, старшие люди делают наказ, девушки в надежде, что, когда они вернутся, то обязательно на них женятся. И вот когда начали прощаться, то стали обниматься. Так вот, подходит Гаврюша Мазепа к тёте Ульяне Беленко и говорит ей, вы тётя Ульяна не беспокойтесь, я, как вернусь, то обязательно женюсь на вашей дочке Нюре. Сеня, ты понимаешь, в какую он историю вляпался?
Ведь он сказал, не «как из армии вернусь», а просто «как вернусь», вот он вернулся, значит, обязан выполнить своё обещание, иначе какой ты мужик после этого». Закончив свой рассказ, он стоит, улыбается и ждёт от меня реакции на эти события, а я стою спокойно, смотрю на него и думаю, а что здесь такого, парень на эмоциях сказал не то, так что теперь над ним насмехаться.
Одним словом, я Гришкин порыв не поддержал и он разочарованный ушёл от меня. Я не знаю, чем закончилось Гаврюшино обещание, только знаю, что до августа месяца этого же года на Нюре он не женился, а потом я ушёл в армию, и в хутор приезжал только наездами, и судьбой Гаврюши и Нюры не интересовался. А вот то, что касается Григория Мирошниченко, то он по натуре был провокатор. Возможно, не в прямом смысле этого слова, но замашки такие у него были. Я вам расскажу один случай таких действий Мирошниченко, а вы судите сами провокатор он или нет.
Было всё это примерно в это же время, о котором я пишу сейчас. Я тогда искал работу и от нечего делать пришёл в клуб. Это было в пятницу день не выходной и поэтому в клубе народа было мало. Я захожу в фойе клуба, меня тут же встречает Мирошниченко и говорит мне: «Сеня, послушай, тут такое дело. Понимаешь, эти женатики так надоели, что от них прохода нету. Вот мы, молодёжь, и хотим им дать бой, пусть они знают, что их время прошло теперь настало наше время, а они пусть сидят дома со своими жёнами и детьми. Я на эту тему разговаривал с Мыколой Сало, Лёнькой Беленко, Гаврилом Мазепой, они согласны да ещё ты будешь, и мы им покажем кто в хуторе главный». Гришка всё это говорит с таким запалом и так быстро, что я не могу вставить даже слово.
Наконец, он выговорился и ждёт от меня согласия в его «заговоре». Но я толком не понял, что он хочет сделать с этими женатиками, да и кто они, эти женатики, а если смотреть в корень, то вся его затея мне не нравится. Но я всё же решил выяснить, что и к чему и поэтому спрашиваю у него: «Григорий, а кто эти женатики, как их фамилии и что в твоём понятии дать бой?» Григорий возбуждённо: «Сеня, ну как ты не поймёшь, мы уже не дети, ты я, наши одногодки уже взрослые люди и пора нам быть главными на хуторе. В общем, им надо набить морды, чтобы они поняли, что и к чему». Я на поставленный вопрос не получил чёткого ответа и решил уточнить: «Григорий, так кого мы должны бить?» Мирошниченко опять возбуждённо: «Как кого? Мышку Зверя, Мыколу Стаценко, да того же Мыколу Орленко. Он, хоть и бригадир, а в наши молодёжные дела лезет». Григорий замолчал, а я стою думаю, никак не могу взять в толк, зачем нужна эта драка, ведь мы все живём в хуторе и друг с другом постоянно встречаемся, а если подерёмся, то, как друг другу в глаза смотреть. Да и за что драться? Не нравится мне всё это, вот и всё. А если мне что-то не нравится, то я делать это не буду. Мало ли кому взбредёт в голову, какая-то блажь, что же я за неё должен в драку лезть?
Стою, молчу, всё услышанное перевариваю, а Григорий меня торопит: «Ну как, Сеня, ты согласен с нами пойти в бой?» Я подумал и решил Мирошниченко ответить конкретно, чтобы он ко мне с подобными вопросами больше не приставал: «Знаешь что Григорий. У меня в хуторе врагов нет и поэтому я драться ни с кем не буду. Ну а если кто такой появится, то я сам с ним разберусь и никого вокруг себя собирать не буду».
Повернулся и ушёл из клуба. Думаю, пойду к Алексею Беленко узнаю у него, с кем это он драться решил. Я точно знаю, что с Михаилом Зверевым он драться не будет, так как Лёнькина сестра Люба, замужем за Зверевым. Прихожу к нему он дома, я ему задаю такой вопрос: «Лёня, так ты что участвуешь в заговоре с Гришкой «Кабаном» против своего зятя?» При моих словах Беленко скривился и говорит: «Да пошёл он со своим заговором, Сеня, дурак он вот и всё». «Да нет, — говорю я Алексею, — Мирошниченко не дурак, дурак не понимает, что он делает, а это понимает и хочет нас, хуторских парней, натравить друг на друга и это больше похоже не на дурость, а на провокацию. Только зачем ему это надо я не знаю». Я как бы спросил у Алексея, но он, почему-то сидит рядом со мной на лавке и молчит. Ну, раз Алексей молчит, то разговор продолжил я.
Я был уверен, что причину такого агрессивного отношения к парням старше нас Алексей знает, он этого не может не знать. Алексею, почему то всегда было известно, что в хуторе делается. Ещё когда мы с ним работали с табуном, так он каждую смену мне рассказывал всякие хуторские тайны, о которых я даже и не слышал и поэтому про заговор Мирошниченко он тоже знает. Но я, как бы на этом вопросе внимание не заостряю, а отвлеченно говорю: «Слушай, Лёня, возможно Гришка по натуре такой человек, что ему обязательно нужен конфликт, иначе он жить не может?» Алексей помолчал, наклонил голову, затем скривился как будто он только что откусил зелёную сливу, а затем сказал: «Та я, Сеня, сам точно ничего не знаю, но как будто в клубе на танцах, Кабан с Мишкой Зверевым не поделили Таньку Хоменко. Ну, вот из-за этого Гришка и хочет с ним свести счёты. Ну, ты, Сеня, знаешь, что я никогда ни в каких драках не участвовал и не собираюсь это делать дальше. Так что пусть он со своими дружками делает разборки».
Алексей высказался и сидит, молчит, ну и я сижу, молчу, как бы я отношение к Гришкиной затее выяснил и этого достаточно. А кто там, что в клубе делил, мне это не важно. Но затем Беленко поворачивается ко мне и спрашивает: «А что ты сказал Кабану на его предложение?»
На что я ответил: «А что я ему мог сказать, мне вообще противно слышать такое. Я ему так и сказал, что это не про меня, у меня врагов в хуторе нет, а если такой появится, то я сам с ним разберусь и вокруг себя ни кого собирать не буду». «Ну и правильно, пусть со своей затеей сам мучается», — сказал Алексей. На этом мы разговор с Алексеем и закончили. Как там дальше было, я не интересовался мне, потом не до этого было.
БРАТ МИША, ЕГО СУСЛИКИ И Я
Пока я вам рассказывал эту интересную для хутора историю, мой младший брат Миша, ему семнадцать лет, со своей командой из мальчишек лет 12–13, собирался ехать в степь и там выливать сусликов. Он обращается ко мне и говорит: «Сеня, может ты с нами, пойдёшь?» А почему, думаю, не пойти, мне все равно делать нечего так хоть с ними похожу. И мы пошли и за собой потащили тачку, на которой стояли бочка и бак ведра на три. В тачке ещё что-то лежало, накрытое мешком. У колодца в бочки налили воды и двинулись на выгон, за хуторское кладбище ближе к птичнику. Только добрались, к месту действий я сразу услышал свист сусликов, он доносился со всех сторон. Засекли суслика, который заскочил в норку, и решили его из норки вылить, то есть, налить полную норку воды, предварительно закрыв отдушину каблуком ботинка, суслику дышать нечем, и он вылезет головой кверху. А дальше, как говорится, дело техники, один из членов команды наклоняется над норкой и как голова суслика появляется, он со стороны затылка, чтобы суслик, не укусил за палец ловца, двумя пальцами, указательным и большим, хватает его за шиворот и трофей в ящике. Я стоял в стороне и смотрел, как это у них так ловко получается. И так они, переезжая от одной сусликовой норки, к другой, вылили пять или шесть сусликов, затем кончилась вода. Михаил взял мешок из тачки, с какими-то вещами, и пошёл к птичнику, а я, с мальчишками, поехал за водой. Набрав у Ласуновского колодца воды, потащили тачку к Михаилу. Он показал сусликовые норы, и мы начали выливать от туда грызунов. Когда я с мальчишками был занят процессом, подошёл брат и говорит: «Сеня, а ты суслика из норки можешь вытащить, так как делаем это мы?» Я подумал, а что тут сложного и согласился, заявив, что следующий грызун будет моим.
