Семен Чухлебов - Я сын батрака. Книга 1
Меня всю дорогу беспокоил вопрос, получил ли Иван деньги за работу. Он сидел рядом со мной и почему-то молчал. До села Дивного я тоже терпеливо ждал, но как сели на Ипатовский автобус я не выдержал и тактично спросил: «Иван, а совхоз с нами рассчитался за проделанную работу?» Иван сказал, что совхоз рассчитался, и мой заработок он отдаст, как приедем в село Ипатово. Ладно, думаю, в Ипатово, так в Ипатово, а самого червь сомнения гложет, о честности расчёта, зачем он так долго тянет с моими деньгами, тут не кстати вспомнилась и их еврейская натура. Как говорится всё одно к одному и не доброму. Ну, ладно успокаиваю я себя, вот приедем и там видно будет. Когда вышли из автобуса на автостанции села Ипатово, Михаил сразу ушёл вперёд, а мы с Иваном остались сзади. Иван вытащил из своего кармана сложенные вдвое купюры по сто рублей и говорит: «Возьми, вот твой заработок». Я взял, развернул и увидел четыреста рублей, это было так мало, увиденное я своим глазам не поверил. Ведь даже в кинотеатре я, как ученик, получал сто двадцать рублей в месяц, а тут более чем за два месяца каторжного труда и на тебе четыреста рублей. Я посмотрел Ивану в глаза и сказал: «И это твоё разделим заработанное на троих, неужели школа стоила тысячу двести рублей, ведь ты за школу получил не менее шести тысяч рублей. Иван, скажи, как это понимать?» — «Как хочешь, так и понимай, но тебе денег больше не будет». Повернулся и ушёл догонять Михаила.
Мне осталось только крикнуть ему вдогонку: «Еврей ты жадный, не зря вас евреев русские не любят, вы этого заслуживаете». О не любви к евреям я это словечко ввернул не зря, надо знать то время, это было сразу после войны. Во время войны, все простые люди воевали, а евреи всякими ухищрениями занимали «тепленькие» места, обзаводились всякими справками непригодности к военной службе, и на войну не ходили, жили себе в тылу припеваючи. А людей это злило, каждый думал, почему мой воюет, а этот жид жирует. А в наши с вами дни это стало не так остро ощущаться, а тогда?! В начале девяностых прошлого века, группа молодых мужчин, внешностью похожих на французов, распилила нашу страну на части и поделила между собой. Фамилии я их называть не буду, вы их и без меня отлично знаете. Так что с годами ничего не меняется, только объёмы награбленного стали внушительнее. Я не могу сказать, что все евреи такие, есть среди них и порядочные люди, но их очень мало, и их благородные действия не заметны. Но это будет потом, а я пока нахожусь в начале пятидесятых годов прошлого века, так что у меня разборки мельче, но для меня они не менее важные.
В расстроенных чувствах я пошёл к брату Андрею, чтобы оставить у него чемодан, не тащиться же с ним в хутор Северный. Зашёл к брату, его дома не было, только его жена Дуся, она спросила меня, хочу ли я есть, я сказал, что хочу и она стала готовить на стол. Когда я кушал, пришёл домой брат, спросил у меня что и как, и я ему, как близкому человеку рассказал, что с деньгами меня Лёвины обманули. Я думал, он возмутится поступком грабителей Лёвиных, но нет, но спокойно сидел и слушал. Я ему говорил, возбуждённо махал руками, а он спокойно на меня смотрел, как будто ничего и не случилось. И тут у меня промелькнула мысль, а не договорился ли Андрей с Лёвиными за моей спиной, и то, что я ему возбуждённо рассказываю, он уже знает от Лёвиных и потому так спокойно реагирует на мой возбуждённый рассказ. Возможно, Лёвины мой заработок отдали Андрею? А что, всякое бывает. Если так, то, что я надрываюсь, все равно ничего уже не изменишь, так что надо ехать в хутор повидаться с родными, а потом на учёбу в город Степной, ныне Элиста. Чтобы закончить о братьях Лёвиных, то скажу так. Я рад, что они встретились на моём пути, они меня многому научили, и от многих не обдуманных поступков уберегли. Ну а то, что у них патологическая жадность к деньгам, и тяга ко всяким афёрным действиям, так они в этом не виноваты, в этом виноваты их предки что родились жадными евреями и по наследству передали своим потомкам. Позже, я неоднократно был в селе Ипатово, и мог бы с ними встретиться, но у меня не было желания встречаться с братьями Лёвиными, возможно из-за их предательства. На эту тему всё, поехали дальше, жизнь продолжается.
ГОРОД СТЕПНОЙ. ШКОЛА МЕХАНИЗАЦИИ
У родителей в хуторе я побыл недолго, надо было торопиться в город Степной на учёбу. Отдал маме двести рублей, чему она была очень рада, а 30 августа, с маминой хозяйственной сумкой я уже шагал по пыльному грейдеру в село Бурукшун, а затем на автобусе в село Ипатово. В селе Ипатово, зашёл к брату, его дома не было, взял свой чемодан, пошёл на автобусную станцию сел на автобус, который следовал в село Дивное, и добрался до села, без проблем, обычно на это расстояние уходят сутки, а я в этот же день, к обеду был в селе Дивном. А вот от села Дивное, до города Степного, пришлось помучиться, потому что тогда железной дороги в том направлении не было, а на автобус я опоздал, оставался один транспорт — попутка. Беру свой чемодан, наполненный всякой снедью, и пошёл на окраину села на Калмыцкий тракт. Иду по пыльному тракту, дошёл до развилки одна ветка поворачивает вправо, по которой мы ездили в совхоз, но теперь мне туда не надо, у меня теперь другой маршрут. Отошел от развилки метров тридцать и остановился на обочине дороги. Дорога, хоть и посыпана гравием, но на нём столько накопилось пыли, что она с удовольствием вылетает из под колёс машин, и затем садится на всё в округе, в том числе и на меня. Попутку ждать пришлось долго, а у меня время было ограничено, надо было попасть в школу в рабочее время и там оформиться и получить место жительства. Хотя время у меня ещё было — солнце стояло в зените и палило нещадно. Для меня это было не важно, а вот за жареную курицу, которая лежала у меня в чемодане, я беспокоился, боялся, что может испортиться, да и варёные яйца, то же могут не выдержать такого солнцепёка. Стою уже долго, а нужной попутки всё нет. Изредка машины проходили, но, или не в том направлении или совсем не останавливались, не смотря на мои усилия обратить их внимание на меня.
Моей попутки все не и нет, а солнце всё печёт и печёт, правда дует ветер, но он такой же горячий, как и лучи солнца, да ещё и пыль несёт на меня с дороги. Состояние моё не очень хорошее, да ещё и еду в неизвестность, как там обернётся ещё не известно. Но надо двигаться вперёд, мне только семнадцать лет, а я приобрёл уже две профессии, надо ещё чему-то научиться, так вперёд и ни шагу назад. Наконец мне повезло, остановилась грузовая машина, трёхтонка, я попросился доехать до города Степного, шофёр меня взял, и мы поехали.
Ехали молча, водитель мужчина средних лет, внимательно смотрел на дорогу, а я вертел головой из стороны в сторону. Мне было всё интересно в кабине, рассматривал всякие приборы, трогал ручки, пока водитель не остановил моё любопытство. Едем дальше молча, возможно мы так бы и доехали, ни сказав друг другу ни слова, но меня мучил один очень важный для меня вопрос. Сколько же возьмёт с меня водитель денег за проезд. Я знал что «такса» до Степного 25 рублей, а может он захочет с меня взять больше. У меня от двухсот рублей осталось сто семьдесят три рубля, и двадцать пятку отдавать ему не хотелось, кто его знает как там, на новом месте, может каждый рубль, нужен будет. А может он с меня возьмёт меньше, зачем ему так много брать с меня, он и так много зарабатывает, к чему ему лишние деньги, мысленно рассуждал я. Конечно, если он потребует 25 рублей, то я ему отдам, но всё же не хотелось бы это делать. Затем с денег мои мысли перешли на то, не опоздаю ли я в школу, а то я парень сельский и городская жизнь для меня потёмки. Я так разволновался, что стал ёрзать на сиденье, смотрю то на дорогу, то на шофёра и снова и так несколько раз. Водитель это заметил и спрашивает меня: «Парень, ты что ёрзаешь, тебя, что-то волнует?» — «Да, — с готовностью ответил я, — Первое, сколько вы с меня возьмёте за проезд». Водитель на меня посмотрел и ответил: «Как и положено, 25 рублей, что ещё тебя волнует?» Я ему сказал про школу, и он меня заверил, что будем вовремя. Въехали в город Степной, я смотрю, а он на город в моём понятии и не похож, с обеих сторон улицы стоят одноэтажные дома, ну прям как в нашем селе Ипатово. Дороги такие же, без асфальта, засыпанные гравием, одним словом ничего удивительного, всё просто и мне знакомо. На одном из перекрёстков водитель остановился и сказал: «Всё, приехали, здесь я поворачиваю налево, а тебе надо идти направо, дойдёшь до следующей улицы, справа увидишь деревянную арку, туда заходи там твоя школа механизации». Я, поворачиваюсь к нему лицом и говорю: «Вы меня извините, у меня нет двадцати пяти рублей, вот только двадцать три рубля» и подаю ему две красненькие десятки и зелёную трёшку. «Да ладно, — говорит он, — это же не магазин, хватит и этих денег». Я спрыгнул с подножки машины, подхватил свой чемодан, помахал на прощанье водителю рукой, и зашагал в том направлении, куда указал шофёр.