Семен Чухлебов - Я сын батрака. Книга 1

Вагоны на посадку подали вовремя, мы сели и в путь. От станции Винодельное, до станции Дивное шестьдесят километров, но мы туда добирались больше трёх часов. Поезд двигался медленно, часто останавливался по поводу и без повода, просто в степи, постоит минут двадцать, потом даст сигнал и снова поехал, и так несколько раз. Как бы то ни было, добрались до села Дивное, там узнали, что автобус до совхоза № 4, в который мы ехали работать, уже ушёл и поэтому туда придётся добираться на попутке. Надо отметить, что в то время самый распространённый транспорт была попутка. С чемоданами вышли на главную дорогу, которая ведёт в районное село Апанасевское.

Дорога районного значения была довольно широкая, отсыпана гравием, так что по ней можно было ездить и в дождь, и в грязь. Ждали не долго, вскоре подъехала бортовая машина, ГАЗ-51, она ехала как раз к нашему месту назначения. Иван, как старший из нас сел в кабину, а мы с Михаилом в кузов. Сначала дорога была гравийная, затем плавно началась просёлочная, и по ней ехали до самого совхоза. Вся окрестность, по которой мы ехали, для моих глаз была привычной, куда взгляд не кинь, везде была степь, в основном покрытая полынью, и только кое-где виднелись шарообразные растения, под народным названием, перекати поле, или курай, ни тебе, ни деревца, ни кустика. В общем, если честно, то картина была мне знакомая но, унылая, постоянный степной ветер, который нёс клубы пыли и ею, окутывал нас, чему тут радоваться? Хотя расстояние, которое мы проехали от свёртка с главной дороги, меня впечатлило. Понимаете, восемьдесят километров степи, вот это просторы, не то что в нашем хуторе. И что меня ещё поразило, на всём этом пути я не видел ни одного посёлка, ни даже отдельной хаты, степь и степь, и даже нет ни одного животного. Казалось бы, для овец это раздолье, но и их я не видел, как будто это пространство не обжитое. Позже я узнал, что оно так и было, как я и предполагал. Шофер нас привёз прямо к правлению совхоза, там мы выгрузились, Иван пошёл к директору, а мы с Михаилом остались на крыльце. Я стоял на крыльце правления, или вернее сказать на крыльце дирекции совхоза, и рассматривал строения. Все домики на улице были типовые, с виду небольшие, но как потом оказалось вместительные. Недалеко от нас стояла высокая кирпичная башня, я спросил у Михаила, что там находится. Он мне подробно объяснил, что это водонапорная башня, которая посёлок обеспечивает водой. Да, думаю это тебе ни хутор какой-нибудь, а раньше мама мне объясняла, что колхоз и совхоз, это одно и тоже, оказалось, нет. Пока мы рассматривали архитектуру посёлка, вышел из дирекции Иван в сопровождении какой-то женщины. Она нас привела к зданию школы, показала, где мы будем жить, сказала, где нам брать воду, а так же объяснила насчёт строительных материалов и удалилась. Я спросил у Ивана, а кто была эта женщина, он объяснил мне, что это мастер, теперь все дела мы будем вести с ней. В общем, всё было понятно, жить мы будем в торцовой комнате, где раньше жили каменщики. Матрацы и одеяла там есть, а остальное и не нужно. Обустраивались остаток этого дня и ещё захватили следующий день, но обустроились, так что теперь надо только работать. Здание школы, которое нам предстояло оштукатурить и покрасить, было построено из известнякового камня, и было приличных размеров, оно хоть и было одноэтажное, но потолки были высокие, более трёх метров, так что когда штукатурили, ставили леса. По длине всё здание рассекал коридор. Вправо, и влево от него, были классы и кабинеты. Здание по тем временам было современное, внешне хорошо выглядело. Какой Иван заключил договор с директором школы на строительство, я не знаю до сих пор, сам по натуре я человек честный, и думал, что все люди такие же честные, как и я, и поэтому Лёвиным я доверял.

О том, сколько я заработаю, Иван мне не говорил и я у него не спрашивал, думал, раз он сказал, что всё заработанное поделим на троих то так оно и будет, а Лёвины бесплатно работать не будут. В мои обязанности входило замешивать раствор и подавать в ведре к мастерам штукатурам. Обязанности не сложные, но в связи с тем, что для меня это было новое дело, то целую неделю со мной работал Михаил, учил меня, сколько в корыто надо класть цемента, а сколько песка и сколько воды. Ну и ещё некоторым премудростям обучал. Михаил мне сказал: «Носи раствор, не более чем по полведра, чтобы не надорвался». Учёба прошла успешно, через неделю я уже сам и замешивал, и носил раствор. Носить раствор двоим мастерам сразу дело не лёгкое. Бывало, я принесу, полведра, вывалю в специальное корыто, из которого мастера берут его для работы, приношу другое, а Михаил и Иван сидят и ждут меня, это уже простой по моей вине. Поэтому приходилось не только быстро ходить с ведром туда-сюда, а временами и бегать. Должен сказать, что таскать ведро с раствором, которое весит килограмм пятнадцать, дело нелёгкое, но благодаря закалке, которую я получил на разборке ж/д полотна, я особой нагрузки на мышцы не почувствовал. Как-то бегаю, бегаю с ведром туда-сюда, надоело, думаю, принесу я полное ведро раствора, так сказать сделаю задел. Пока они будут вырабатывать раствор, я принесу следующие полведра, а в корыте ещё тот раствор останется, затем принесу следующие полведра, и так постоянно, и раствор у мастеров всегда будет, и мне тогда не надо будет бегать. А бегать-то приходилось по лесам вверх-вниз, так что это не просто. Наложил полное ведро, поднял, тяжёлое спасу нет, но потащил, еле, еле донёс, поставил возле Ивана и стою тяжело дышу. Иван, как увидел, сколько в ведре раствора, отругал меня и сказал: «Больше по полному ведру не смей носить, а то заработаешь грыжу и будешь всю жизнь мучиться». Что такое грыжа я тогда не знал, да и сейчас, слава Богу, не знаю, но раз Иван сказал, что буду с ней мучиться, значит, она эта грыжа нехорошая. В работе у меня были не только тяжёлые дни, но и лёгкие, правда, нечасто, но были.

Это когда мастера, алебастром «забивали» потолок, или верхнею часть стен, тогда братья сами готовили себе раствор. Дело это тонкое, а главное быстротечное, чуть промедлил, и раствор застыл или, как говорят строители, «схватился». Поэтому, раствор алебастра надо быстро замешивать, а также быстро вырабатывать, при этом, замешивать его надо малыми порциями. Раствор должен быть нужной консистенции, в противном случае, он будет или к потолку не прилипать, или прилипать, но затем стекать струйками на пол. Такое случается, в лучшем случае раствор падет на пол, а в худшем он падает мастеру за шиворот, такое тоже бывает, особенно у новичков. Первое время я стоял и смотрел, как это делают братья Лёвины, но затем мало-помалу я начал сам учиться ремеслу штукатура. Забивать и затирать стены я научился быстро, и позже мы с Михаилом менялись ролями в работе, а вот забивать потолок мне пришлось помучиться и довольно долго. Чтобы научиться потолок забивать алебастром я даже оставался после работы и набивал руку. В конце концов, мне удалось добиться своего, наконец-то у меня стало получаться, правда не сразу, но со временем я вышел на профессиональный уровень. Но это было потом, а пока, раствор алебастра на потолок у меня сразу и не ложился, но и последствия были мирные, раствор просто летел с потолка на пол, и было хуже, если раствор попадал ни на пол, а мне за шиворот. Все мои попытки прилепить раствор к потолку заканчивались неудачно. Дело это сложное, надо из специального ковшика, плеснуть раствор на потолок так, чтобы он большой алебастровой кляксой, прилепился к потолку. Без навыка как бы вы не старались этого не сделаете. Вот и у меня первый опыт закончился неудачно.

Я и до этого дня пробовал потолок забивать, но не получалось, и старшие товарищи у меня отбирали ковшик, а когда Иван ушёл по делам в контору и ковшик оказался свободен, ну думаю, уж сегодня я точно научусь, не брошу работать пока не научусь, разумного упорства у меня хватало. И началось моё ученье-мученье. Сначала я раствор брал из тазика Михаила, но затем он увидел, как его раствор перевожу в отходы и ни стал мне его давать, говорит, сам заводи раствор, и сам же его переводи. Ладно, думаю, начал раствор заводить в тазике сам. Завёл, посмотрел густоту раствора алебастра и остался доволен его консистенцией. Набираю раствор в ковшик, согнувшись, прицеливаюсь, что бы раствор лег на потолок, как можно лучше, затем замахиваюсь и бросаю. Из всех моих попыток лучшими были те, которые долетали до потолка, но и они, тут же отрывались и падали, в лучшем случае на помост настила, а в худшем на меня, а ещё в худшем мне за шиворот. Правда бывали случаи, когда я успевал отскакивать, и комок белой грязи шлепался у моих ног, но это случалось очень редко, потолок «стрелял» этой белой грязью очень метко и практически попадал точно в цель, то есть в меня. После моей упорной практики, я был с головы до ног облеплен жидким алебастром, который к этому времени на мне уже схватился. На моём чёрном комбинезоне его натуральный цвет было не найти, в пору было меня ставить на постамент, и готов памятник молодому строителю. Но мне на пьедестале стоять было некогда, поэтому, закончив мучиться, подошёл к Михаилу и говорю: «Всё, пошёл мыться и стираться». Михаил посмотрел на меня, замахал руками, и говорит: «Мыться мойся, но комбинезон не стирай, иначе ты потом его на себя не оденешь, он весь пропитается алебастром и будет стоять колом. Лучше сними его положи на солнце, а как он окончательно высохнет, помни его и весь алебастр осыплется с комбинезона. Потом его стряхнёшь, и носи, пожалуйста. Я так и сделал, правда, позже я комбинезон всё-таки постирал, после этого он у меня стал пятнистый. Но как бы то ни было, со временем я научился не только мастерски штукатурить стены, но и забивать потолок. Позже уже стало нормой, утром идём на рабочие места, мы с Иваном идём готовить место для штукатурки, а Михаил шёл замешивать раствор. Мне это конечно льстило, меня в коллективе считали мастером, но я понимал, до настоящего мастерства отделочника, мне было ещё далеко. Кстати говоря, мастерство штукатура-отделочника, которому я здесь научился, мне очень помогало по жизни, и я сделал вывод, что, чему бы ты хорошему не научился, в жизни тебе это может пригодиться. О работе больше писать не буду, в ней много всяких нюансов, но вам это будет не интересно, так что лучше не надо. Дальше напишу о нашем житье-бытье.