Видади Бабанлы - Когда молчит совесть
— Как бы не так! — Вугар поднялся и стал нервно ходить по комнате. Он остановился перед Исметом, который сидел в прежней позе. — А обманывать родную мать, писать ей: «Я болен, пришли деньги на лечение», вводить в долги беспомощную старую женщину, а самому ехать развлекаться в Кисловодск и потом, вернувшись, как говорится, позабыть о материнских глазах в пути, а сердце ее пусть останется в тревоге! Это тоже современная мораль, современные нормы поведения? А, ни с кем и ни с чем не считаясь, не посоветовавшись, перечеркнув несколько лет жизни, труда, бросить аспирантуру и жениться — это тоже веяния нового времени?
— Это дело мое — и нечего другим вмешиваться! Сам знаю…
— Ничего ты не знаешь, ты глупый, легкомысленный человек!
Исмет вскочил.
— Повтори, что сказал?!
— Не глухой, слышал! — вдруг, не сдержавшись, заорал Вугар. — А ну, убирайся отсюда!
— Что?! Ты меня выгоняешь?
— Выгоняю! Осталась бы у тебя крупица стыда, ноги твоей не было бы в этом доме. Не посмел бы показаться на глаза старой женщине, которой за все хорошее заплатил оскорблениями. Вон отсюда, сейчас же!
Мама Джаннат встала между ними.
— Что ты делаешь, сынок, так нельзя! — упрекнула она Вугара.
— Я знаю, что делаю, мама. Не вмешивайся…
— В такое позднее время стыдно гнать человека.
— Не бойся, на улице не останется, пусть отправляется к своему министру!
— И уйду! — крикнул Исмет. — Сделаю вам одолжение! Думали, умолять буду, чтоб вам сдохнуть!
Он торопливо шатнул к кровати, схватил чемодан и связку книг.
— А с тобой я еще рассчитаюсь! — обернувшись от двери, бросил он Вугару.
Вугар не ответил; устало опустился на кровать, как человек, сбросивший с плеч тяжелый груз. Мама Джаннат, на мгновение растерявшаяся, бросилась к Исмету, пытаясь остановить:
— Не надо, сынок! Куда ты пойдешь в эту пору?
— Найдется где переночевать, не нуждаюсь я в вашем свинарнике!
Но мама Джаннат не обиделась, продолжала ласково и сердечно:
— Будь терпелив, сынок Исмет, прислушайся к совету брата. Он любя говорит.
Но Исмет не стал ее слушать:
— Уйди с дороги!..
И, оттолкнув старуху, ногой распахнул дверь. Мама Джаннат молчала и, лишь когда во дворе стихли шаги Исмета, подошла к Вугару и смущенно сказала:
— Нехорошо получилось… В доме девушки, наверное, уже спят, а он станет стучать, всех перебудит, позор!
Вугар нежно прижал к себе растерявшуюся старушку:
— Не волнуйся, мама. Верно, они тоже не очень-то серьезные люди и смотрят на жизнь, как на забаву, иначе не отдали бы дочь за такого…
Эпилог
В тот год в Баку выпал снег. Такого снега не помнили даже старые бакинцы — густой, крупный, лохматый. Сначала сильный ветер налетел на город, а потом повалил снег и шел не переставая два дня и две ночи. Белая, непроницаемая завеса повисла над городом. Снег заваливал дороги, тротуары, сравнивал их с улицами, делал невозможным движение автомобилей. Молодые деревья не выдерживали тяжести снега и с хрустом ломались. Осели подгнившие крыши старых, доживающих свой век домов. Заледенели трубы газопровода и водопровода, — холод пришел в квартиры, пробирая жителей до самых костей. Казалось, город находится на осадном положении. Продлись такое еще день-другой, кто знает, сколько несчастных случаев произошло бы в Баку.
Но на третье утро дикий ветер улегся, снегопад прекратился, небо посветлело, поголубело, заулыбалось. Ослепительно засверкало зимнее солнце, и золото его лучей словно пыльцой осыпало сахарную поверхность земли, слепя глаза прохожим. Природа вздохнула легко и вольно.
К полудню воздух прогрелся, и люди высыпали на улицы, площади, в парки и скверы.
Краса и гордость Баку — Приморский бульвар не мог вместить всех желающих прогуляться вдоль моря. И дети, и взрослые, и старики, — все спешили сюда погреться на солнышке, погулять, вдохнуть свежего морского воздуха. Ребята кидались снежками, скатывались со снежных горок; взявшись за руки, скользили по накатанному снегу, приплясывали.
Вышли на набережную и Арзу с Вугаром. Это была их первая прогулка после долгой и мучительной ссоры. Общее веселье заразило их, и они тоже затеяли игру в снежки, гоняясь друг за другом. И вот уже щеки их запылали румянцем, как горные цветы, волосы растрепались, и в волосах, и на бровях, и на кончиках ресниц засверкали искры снега, а на пальто забелели пятна от снежков. А в глазах светилось безграничное счастье.
— Гляди, гляди туда!
Вугар обнял девушку, вытянул вперед указательный палец. Голос его дрожал. Арзу взглянула туда, куда указывал Вугар, но ничего примечательного не заметила.
— Что? Где? — недоуменно спросила она.
— Не видишь? Вон, вон тот человек? — Волнение Вугара росло с каждой секундой.
— Какой, Вугар?
— Профессор! Сохраб Гюнашли!
Арзу внимательно вгляделась и покачала головой:
— Нет, не вижу… Да ведь он в больнице, разве выписался?
— Не знаю… Я три дня не навещал его из-за снегопада…
Вместе с. Арзу он поспешил к Сохрабу Гюнашли, который, держа под руку Муршуда Гамзаева, медленно шел им навстречу. Их разделяло уже несколько шагов, и Вугар, оставив Арзу, один пошел к своему научному руководителю.
— Чтоб всегда видеть вас на ногах, — сдержанно проговорил он, с трудом удерживаясь от желания обнять и расцеловать Гюнашли.
— Рад видеть тебя, Вугар! Рад видеть! — сердечно ответил профессор.
Вугар растрогался и от волнения несколько мгновений не мог выговорить ни слова. Поздоровавшись с Гамзаевым, он снова повернулся к Сохрабу Гюнашли:
— Я счастлив видеть вас бодрым, веселым!
— Бодрость живет только в здоровом теле, — шутливо поправил Вугара Гамзаев. — Ты, верно, хочешь поздравить Сохраба Мургузовича с полным выздоровлением?
— Вы правы, Муршуд Балаевич, — уже спокойно ответил Вугар. — То, что профессор выздоровел и вернулся в наши ряды, заслуживает самых больших поздравлений!
Арзу стояла поодаль, но, заметив, что Гюнашли краешком глаза нет-нет да и поглядывает на нее, подошла ближе. Гюнашли поздоровался с ней и, улыбаясь, спросил Вугара:
— Как зовут нашу ненаглядную красавицу?
Вугар умышленно молчал, ожидая, что Арзу сама ответит. И она, смущенно опустив глаза, сказала:
— Меня зовут Арзу, профессор!
— Красивое имя! — одобрительно кивнул головой Гюнашли и откровенно сказал Вугару: — И девушка под стать своему имени: Арзу — мечта, о такой и правда можно только мечтать…
Гамзаев, верный себе, высказал свое восхищение в шутливой форме:
— Надеюсь, на свадьбу не забудете пригласить?
То, что Арзу понравилась его учителям, которых он так уважал, воодушевило Вугара:.
— Конечно, профессор! Как я могу забыть вас!
— А к завтрашней схватке ты готов? — снова не удержался от шутки Гамзаев.
Вугар, не понимая вопроса, пожал плечами, и Гамзаев, улыбаясь, пояснил:
— Не знаешь? Завтра в академии обсуждаем твою работу. Кажется, битва будет серьезной.
— А, вы об этом! — Вугар на мгновенье умолк. — Я теперь никого и ничего не боюсь, готов к любому сражению!
Гюнашли обменялся взглядом с Гамзаевым и подмигнул Вугару:
— Раз так, победа за нами!
— Мы обязательно победим, профессор! Там, где вы, всегда победа…
Они расстались веселые, спокойные, как и подобало будущим победителям. Вугар, сияя от счастья, взял под руку Арзу и повел ее к знаменитой Девичьей башне, возле которой находилось почтовое отделение, и дал телеграмму Джовдату:
«Все в порядке. Скоро встретимся в Баку. Жди дополнительных известий. Всех целую. Твой Вугар Шамсизаде».
1963–1975
Примечания
1
Шахмар — вид змеи.
2
Мурдашир — человек, который омывает покойников.
