В пятницу вечером - Самуил Вульфович Гордон
— А что тут такого? В былые времена тоже случалось…
— Да, верно, — согласился Йона. — Но тут речь идет, дорогой Эммануил Данилович, не о приданом и не о родовитости. Тут речь идет совсем о другом — о человеке и звере в образе человека идет речь. Если б не Алешка, Гилел сидел бы сейчас за одним столом с Матушем.
— Представляю, что будет твориться в Ленинграде, когда там узнают.
— Кто узнает? — спросил Кива Боруха.
— А я вам не рассказывал? Реб Гилел еще на рассвете прибежал ко мне, чтобы я отдал ему все фотографии, которые Матуш заказал мне и не успел забрать. Гилел хочет отправить эти фотографии в милицию, чтобы знали, кто он такой. Звери, говорит Гилел, не должны жить среди людей, зверей надо держать подальше от людей.
— Теперь я уже не жалею, что съездил в Меджибож, — сказал как бы про себя Манус. — Теперь буду хотя бы знать, что представляет собой меджибожец. — Посмотрев на часы, он взялся на этот раз за кларнет. — Время не ждет, скоро надо будет собираться в путь.
— Сегодня, значит, уезжаете? — спросил Йона.
— Послушайте, — обратилась Ципа к Манусу, — может, вы бы все же остались у нас.
— А что он тут будет делать: латать брюки или карабкаться на пожарную лестницу алхимика Кивы?
— Не унывайте, Хевед! — Йона вдруг словно на голову выше стал. — Музыканты у нас не будут сидеть без дела, как говорит наш пророк Шая.
Шая немедленно отозвался:
— Придет время, и местечко станет городом, и у нас будут свадьбы, много свадеб…
— Аминь! — улыбнулся Кива.
— Можете смеяться, Кива, сколько угодно, но я уверен, что в скором времени местечко станет городом с фабриками и заводами. Вот увидите. Для меня это больше не «диалема».
При этих словах Шаи Манус вынул из бумажника какую-то бумажку и подал Шае.
— Что это? — удивленно спросил тот, разглядывая плотную, глянцевитую бумажку.
— Моя визитная карточка. Раз, по вашим словам, у вас тут посыплются свадьбы, то я оставляю вам свои координаты — адрес и телефон. Если надумаете связаться со мной по телефону, звоните, пожалуйста, после десяти утра, так как с восьми до десяти я в бассейне. Иду я туда даже в сильнейшие морозы.
— Вы идете, видно, туда, чтобы совершить омовение перед занятиями музыкой, подобно писцу, совершающему омовение перед тем, как приступить к писанию Торы.
— Играть на свадьбе после того, что мы перенесли, реб Борух, тоже богоугодное дело, — сказал Манус. — Давидка, играешь?
— Да, дядя Манус.
— А ты знаешь, сколько лет этой мелодии? Нет? Я тоже не знаю. Наверно, много, очень много лет. Может, ее пел мой дедушка, мой прадедушка, мой прапрадедушка. Поколение уходит, поколение приходит, и путь, проделываемый мелодией из поколения в поколение, подобен пути родника, который то исчезает, словно высох, то вдруг вновь возникает, часто даже там, где его и не ожидали. Так сыграй же мне, Давидка, на прощание мелодию, оставшуюся после моей замученной матери. На всех свадьбах и торжествах играй ее!
Манус уступил Давидке место, и Давидка заиграл в сопровождении капеллы «Фрейлехс моей матери». В это время незаметно появился во дворе Гилел.
— Еще раз, Давидка! — скомандовал Манус.
И Давидка снова заиграл, но уже иначе, чем играл эту мелодию Манус. Печаль во «Фрейлехсе моей матери» была иная, и радость была иная.
Самуил Гордон (1909–1998) был патриархом советской еврейской литературы, рассказавшим послевоенному читателю о жизни украинских местечек в 1960-х годах. Его непритязательные описания полны точных деталей и острых наблюдений, воссоздающих своеобразный симбиоз советской действительности и еврейских народных традиций. Сегодня Гордон остается едва ли не единственным свидетелем, зафиксировавшим с этнографической точностью характеры, быт и внешний облик местечек Подолии, переживших Холокост в условиях румынской оккупации и во многом сохранивших свой уклад в послевоенное время.
Примечания
1
Г. Эстрайх. Самуил Гордон, еврейский писатель в «океане русской литературы». Русско-еврейская культура: материалы научной конференции, декабрь 2005 г. // Международный исследовательский центр российского и восточноевропейского еврейства; Международная научная конференция «Русско-еврейская культура» (М., 2005) / Отв. ред. О. В. Будницкий, ред. О. В. Белова, В. В. Мочалова. М.: Росспэн, 2006. С. 36.
2
Там же.
3
Менделе Мойхер-Сфорим (Шолом-Яков Абрамович; 1836–1917) — классик еврейской литературы. — Здесь и далее примеч. ред.
4
Имеется в виду Каменец-Подольский — город в Хмельницкой области Украины.
5
Аврам Гольдфаден (Голденфодим; 1840–1908) — драматург, основоположник еврейского театра.
6
Нахман Брацлавер (р. Нахман из Брацлава; 1772–1810) — основатель брацлавского хасидизма, правнук Исраэля бен Элизера Бааль-Шем-Това, сказитель-импровизатор.
7
Гершеле Острополер (вторая половина XVIII века) — популярный в народе шутник.
8
Давид Бергельсон (1884–1952), Дер Нистер (Пинхас Каганович; 1884–1950), Давид Гофштейн (1889–1952) — классики еврейской советской литературы.
9
Шалом (шолом) — «мир» (ивр.), также мужское имя.
10
Имеется в виду стихотворение Самуила Галкина (1897–1960) «Глубокие ямы, красная глина».
11
Изкор (ивр.) — поминальная молитва, читается четыре раза в год в Великие праздники (Йом Кипур, Суккот, Песах, Шавуот).
12
Рош ѓа-Шона (Рош ѓа-Шана; ивр.) — Новый год по еврейскому календарю.
13
Ташлих (ивр.) — очистительный обряд в день Нового года, когда молящиеся, собравшись на берегу реки, читают покаянные молитвы и бросают в воду крошки хлеба для рыб — символическое очищение от грехов.
14
Миква (ивр.) — ритуальный бассейн у верующих евреев.
15
Бадхан (ивр.) — ведущий традиционной еврейской свадьбы.
16
Тфилин (ивр.) — молитвенные принадлежности: две кожаные коробочки с отрывками из Торы, надеваемые на голову и руку.
17
Хавер (ивр.) — товарищ.
18
Хупа (ивр.) — свадебный обряд в иудаизме, а также название балдахина, под которым жених и невеста стоят во время церемонии.
19
Претор — в Румынии глава административной единицы.
20
Песенка из оперетты «Суламифь» Аврама Гольдфадена.
21
Гармата — пушка
