Георгий Черчесов - Прикосновение
— Да, чабан, — не стал отнекиваться Руслан.
— Но почему ты мне не признался?! — ахнул, Рубиев. — Так и жил рядом, скрывая от меня, кто ты?!
— А ты не интересовался, кто я… — просто сказал Руслан.
— Но фамилию-то ты, Казбек, его слышал, — недоуменно произнес Крючков.
— Ха! Так у нас в Осетии Гагаевых столько, сколько Ивановых на Руси! — закричал Рубиев. — И как я мог подумать, что Руслан жив и даже в одном колхозе со мной?! — И он пригрозил: — Нет, я тебе этого не прощу!..
Подбоченившись, Наталья оценивающе посмотрела на Руслана:
— Так это и есть ваш Гагаев? — И пожаловалась ему: — А они мне не верили. Не верили — и все!
— И сейчас не верится, — заявил Корытин и похлопал Гагаева по плечу: — Как удалось уцелеть?
Он все еще шутил, но Руслан, нахмурив брови, ответил с болью в сердце:
— Пули не хватило.
Корытин захохотал, замахал руками:
— Ни на меня, ни на него, ни на них пуль не хватило! Летало вокруг много, а не хватило!
— Остряки, — усмехнулся Рубиев.
Руслан не поддался общему веселью. Он упрямо с самым серьезным видом повторил:
— На меня пули не хватило. — И внезапно повернулся к Крючкову и отрапортовал: — Командир, твой последний приказ мы с Юрой выполнили. Выполнили, хотя доложить об этом не смогли.
— Знаю, — кивнул головой Крючков и взглянул на лица бывших партизан. — Не выполни вы тогда приказа, не встретились бы мы сейчас.
— А надо было встречаться? — внезапно, будто не по своей воле выпалил Руслан и обвел всех лихорадочным горящим взглядом: — Надо было?
От его слов, а главное от тона — вызывающего, требовательного, не сулящего ничего приятного, — на всех повеяло холодком. С оживленных от радостной встречи лиц исчезли улыбки. Людям стало неловко от пронзительного взгляда Руслана.
— Ладно, не будем об этом, — заявил Рубиев. — Не затем собрались…
— Нет, будем! — закричал Руслан. — И собрались затем, чтоб говорить об этом!
Назревал скандал. И тогда Крючков шагнул вперед и встал между Русланом и Рубиевым:
— Ребята, дайте наглядеться нам друг на друга. Ну что вы, в самом деле?
— Хозяйка, приглашай всех к столу, — спохватился Рубиев и слегка заплетающимся языком заявил, требовательно вытянув указательный палец: — Только чур, поскольку этого подпольщика со стажем последним из отряда видел я, постольку сегодня я буду провозглашать тост. — И, торопливо подняв воображаемый бокал, закричал: — Человечеству известны две попытки воскрешения из мертвых: Христос и… Гагаев! Но Христос сколько веков пытается доказать, что он жив, — и все безуспешно. А Руслану и доказывать не надо: вот он стоит перед нами, живой и здоровый!
Катя вряд ли заметила, как они поднялись по ступенькам, пересекли веранду, прошли в гостиную. Глаза ее безотрывно смотрели на Руслана, ее рука покоилась в его ладони. Бледная и взволнованная, она не видела никого вокруг себя, и мужа словно не было здесь, — перед ее глазами был только он, ее Руслан.
И Руслан был рад, что ее рука в его ладони. Теперь, когда Руслан видел ее рядом с собой, постоянно чувствовал ее взгляд и тепло руки, — эта встреча не казалась ему такой страшной и нежеланной.
— Выпьем за счастливое возвращение Руслана на бренную землю! — услышал Руслан тост, провозглашенный Казбеком.
— За тебя, Руслан! — закричал Корытин.
— И я за него выпью, — заявила Екатерина и попросила: — Налейте мне.
И тут Руслан опять сорвался.
— Нет! — резко вырвалось у него. — Нет!
— Мы поднимаем бокалы за то, что ты жив, — пояснил ему Крючков.
— Не-ет! — отчаянно закричал Руслан. — За это не надо!
— А я хочу за это! Мы все выпьем за это! — непреклонно заявила Екатерина.
— Не-ет!!! — отмахнулся рукой Руслан…
В комнате воцарилась тишина, и длилась она с минуту. Потом Руслан услыхал глухой, страдающий голос и с усилием понял, что этот голос принадлежит ему самому.
— Я только за одно могу сейчас выпить, только за одно… — едва слышно вымолвил Руслан.
— Хорошо, пусть будет так, как ты желаешь, — заявил Крючков. — Говори, Руслан, за что поднимаешь тост.
Гагаев выпрямился, успокаиваясь, три раза глубоко вздохнул и, медленно роняя слова, произнес:
— За тех, кого не дождались матери и жены, дети и друзья. За павших! За память, что свято хранит их!
…Он боялся предстоящего объяснения, которого нельзя было избежать. Но то, как Катя повела себя в первый момент встречи, облегчило его состояние. Но он понимал, что если она ни в чем не упрекнула его, это еще не значит, что ее не интересует, почему он скрывался… Поймет ли его Екатерина? Поймет ли то, почему он ушел в чабаны, а главное — почему он не отыскал ее? Руслану предстояло ответить на этот вопрос, и всю предыдущую ночь его не покидали кошмары, он то впадал в забытье, то просыпался весь в поту — и все искал, искал нужные слова, выстраивал их в целые фразы… готовился к объяснению…
И конечно же в эту ночь он опять посетил Руслана. Заявился он не легкой тенью, как это положено привидениям. Руслан отчетливо слышал стон половиц под его тяжелым шагом. Он появился в комнате, в которой спал Руслан, таким, каким запомнился ему в тот последний тяжелый день его жизни, — молодым, сильным, возбужденным. Он приблизился к кровати. Остановился. Не выдержав молчания, Гагаев спросил с укоризной:
— Ты опять?
— Нас называли братьями, — сказал он тихо и, вытянув руку в сторону двери, потребовал: — Ты им скажешь!
— Ни за что! Нет! Нет!
— Об этом все должны знать! Скажешь ты, ибо я мертв. Ты жив, а я мертв. Мертв! — И перешел на шепот: — Умереть, когда хочется жить! Ты не знаешь, что это такое. И виноват в том, что я мертв, ты, ты!
— Ты не хотел, чтобы тебя убили эсэсовцы! — закричал Гагаев.
— Они — враги. Умри я от их рук — понятно. И я не стал бы предателем! — он пытался схватить Руслана за грудь.
— Ты мог не выдержать пыток. Ты мог выдать своих, — кивнул Руслан на дверь.
— Я мог и выдержать. И может быть, и мне повезло бы, как тебе.
— Я не щадил себя, я мстил за тебя! — отвел его руки от себя Гагаев. — Тебя убили они, фашисты! Если бы ты не выдержал, весь отряд они бы уничтожили. Всех до одного!
— Но я хотел жить не меньше любого из них, — убежденно заявил Юрий.
— Но что ценнее: одна или пятьдесят две жизни? — выложил Руслан свой козырь, после чего Юра обычно ретировался. На сей раз он не смолчал, не исчез…
— Чем они лучше меня? Чем? — спросил он.
Чем? В этом была суть. Руслан замотал головой и проснулся… Возле кровати сидела Екатерина и теребила его за плечо… Увидев, что Руслан открыл глаза, спокойно сказала:
— Еле дождалась, когда поднимется солнце. Хотелось увидеть тебя, убедиться, что вчерашнее не сон…
Она не спала всю ночь. И ей было все равно, что скажут о ней там, за дверью.
Вслед ей Наталья зло стрельнула глазами, и Катя видела это, но ничто не остановило ее. Да и что плохого в том, что она идет в комнату к тому, кто был ее любимым? И теперь еще сильное чувство не остыло в ней, и, что бы ни думали другие, как бы ни страдал ее муж, она не находила в своем поступке ничего предосудительного, потому что знала: не позволит себе постыдного.
От вчерашней встречи у нее оставалось чувство некоторой досады. Встречи после долгой разлуки тем и опасны, что они убивают прежний образ любимого и никак не Могут примириться с нынешним.
— Убедилась, что это не сон? — спросил Гагаев и с ужасом уловил в голосе фальшивую ноту.
— Убедилась, — сказала она серьезно.
Она посмотрела на него теплым взглядом, который не упрекал его, не взывал к нему, не просил пощады, но требовал откровенности, прямого ответа на было сорвавшийся с ее уст вопрос.
— Теперь хочу послушать голос твоей совести, — сказала она.
Горечь в ее словах прозвучала с такой силой, что он невольно отвел взгляд. Но она заставила повернуться к ней. И опять его поразило, что эти едва узнаваемые черты лица вдруг мгновенно стали близкими и родными благодаря этому трогательному, до боли знакомому жесту, и явно вспомнились прогулки по лесу, долгие счастливые часы, проведенные вместе.
— Скрываться ты и много лет тому назад умел. Но в мирной-то жизни — какую операцию провел! — сказала она с болью.
«Зря ты так, зря, Катя!» — мысленно возразил он.
— Я ждала тебя, — заявила она. — Ждала, — твердо повторила она так, будто, кроме этого, ничего не надо было ему объяснять. — А ты? Вспоминал ли ты меня?
Вспоминал ли он Екатерину? И она еще сомневается! Да, вспоминал. Вспоминал постоянно, быстро убедившись, что разлука, тяжкие испытания сделали ее образ еще более близким, желанным. Она и только она была тем человеком, которому он мог бы раскрыться и поведать все без утайки. И он, возвратившись с Севера в Осетию, собирался искать Катю и немедленно приступил бы к делу, если бы не одно внезапно пришедшее к нему соображение. Руслан посмотрел на себя как бы ее глазами и увидел, что у него нет ни денег, ни солидной профессии, ни нормальной квартиры. И это испугало Руслана.
