Из жизни Потапова - Сергей Анатольевич Иванов
— А зачем тебе ходить?
— А потому что вдруг, может быть, ты устал, слонишка?
Верно, так и есть! Во как выросла Таня — уже заботится о своем престарелом отце.
— Слон! Ну что же ты не трубишь мне никакой ответ?
— Ответ, Танюля, будет такой: своя ноша не тянет.
— Какая своя ноша?
— Своя ноша какая?.. Ну ты же моя дочка, правда?
— Значит, я дочка слона? Значит, я слоненок, да?! — Танька засмеялась и, совсем забыв, что только что очень заботилась о Потапове, начала прыгать у него на плечах.
Начался березовый лес. Почти по-летнему зеленый, но еще по-весеннему прозрачный. Солнце, уже начавшее краснеть и тяжелеть, потихоньку сползало к горизонту. Березовые стволы на просвечивающем сквозь них небе казались плоскими, словно картонными и нарисованными, будто декорациями к какой-то сказке.
Потапов остановился, тихонько ссадил Таню на землю. Она стояла, маленькая, прислонившись к его ноге.
— Смотри, слон, елка…
Темная ель стояла среди хоровода берез как колдунья, пришедшая на свадьбу… Но Таня видела, оказывается, совсем иную картину. Она сказала:
— Да, слон? Похожа на нашу елочку?
— Похожа, — ответил Потапов. — Они подружки.
— А ты ее отсюда взял? — спросила Таня, и веря и не веря своему вопросу.
— Да, отсюда…
В марте этого года или в конце февраля, но уже в сильную оттепель они возвращались с гулянья. И Потапов, сам не зная зачем, а вернее всего по взрослой дурости, показал Тане их бывшую елку. Как всегда, как каждый год, елка была выволочена из дому после старого Нового года и брошена умирать возле мусорных баков. Однажды, возвращаясь с работы, Потапов увидел эту елку. Он узнал ее по картонному зайцу, древнему и облезлому, которого они забыли снять или не сняли специально.
И вот он подвел Таню к этой погибшей елке, никак ее заранее не предупредив. Лишь секунду она ничего не понимала, а потом вздохнула… да, именно вздохнула — не ойкнула, не вскрикнула. И потом заплакала, прислонясь к его большой отцовской ноге — точно как сейчас.
Потапов запоздало и отчаянно ругал себя идиотом, потому что чувствовал, какого горького горя влил в Танину душу. Но не решался ни соврать ей про то, что елка оживет, ни хотя бы просто увести ее. Есть такие ситуации, которые уже нельзя поправить, а нужно только пережить.
Таня все плакала… Обычно она находила выход из слез, обвинив кого-нибудь в своем горе: противный папка (если они ссорились) или противная дверь (если, не дай-то бог, прищемляла себе палец). Но в ту минуту она просто стояла молча и плакала.
— Ну хочешь, — сказал наконец Потапов, — давай этого зайца с собой возьмем?
— Ты что, не понимаешь? — тихо ответила Таня. — Его нельзя забирать. Пусть он с ней остается…
Тогда Потапов поднял Таню на плечи, отлично понимая, что она грязными галошами испачкает ему пальто, и понес домой.
Елку он тем же вечером уволок подальше в другой двор. Тащил ее и чувствовал, что совершает подлость… А на следующий вечер, когда он вернулся с работы, Таня ему сказала:
— Я утром смотрю, а она куда-то ушла.
И опять Потапов не решился ей соврать какую-нибудь историю про волшебно-конфетное спасение погибшей елки, а только кивнул в ответ… Сейчас у живой, проснувшейся после зимы ели они вспоминали с Таней всю эту историю. Только, конечно, каждый по-своему. И Потапов подумал, что когда-нибудь, лет через десять, он снова напомнит Тане этот случай и расскажет, как все было на самом деле.
На самом деле… Они понимали эту историю совсем по-разному. И мысли у них получались разные. Таня вдруг спросила:
— Слон, а где наша слониха?
Они Элку никогда так не называли. Черта с два им бы Элка это позволила: еще чего — слониха! Да она небось и не знала о невидимом слоне. И Потапов со слабенькой, трусливой надеждой посмотрел на Таню: может, она что-нибудь не то имеет в виду?.. Нет, именно то! И он не знал, что сказать ей.
Он взял Таню за руку и медленно пошел вперед. Таня шла чуть сзади, как бы тянулась за ним.
Березняк скоро кончился. Это был не лес, а лишь маленькое озеро белых деревьев.
— А дальше там что? — спросил Потапов.
— Я не знаю, слон, мы сюда никогда не ходили…
«Слон» и Танин заинтересованный голос приободрили Потапова, он подумал, что опасность, может быть, миновала. Он снова посадил дочь к себе на плечи.
— Давай обследуем?
— Давай!
«Обследуем» тоже было словечко из их лексикона. Потапов широко зашагал по дороге, которая прямо, без всяких виляний шла через поле ярко-зеленой озими. Потапову хотелось рассказать Тане про озимь, про то, как она целую зиму сидит под снегом и ждет солнышка. Но страшно было нарушать молчание… Он вынул из кармана второй банан. Это был чудо какой красавец — весь желтый, пахучий и тверденький. Стало быть, в самом-самом соку.
— О-е-ей! — тихо воскликнула Таня. Она наклонилась и сама взяла банан из рук отца.
Ну обошлось, подумал Потапов, обошлось!.. Солнце уже сильно повело на запад. Но по-прежнему в природе было хорошо и спокойно. Северное полушарие планеты Земля переживало сейчас ту чудесную пору, когда по утрам все распускается и зеленеет, а вечерние сумерки долги и светлы.
У конца поля дорога повернула и пошла вдоль обрыва, настоящего обрыва, почти отвесного. Это был старый песчаный карьер. На дне его, уже успевшее обрасти осокой и кустами, лежало озеро странной, неприродной формы — похожее на латинское «Z». Потапов и Таня сели на сухую траву, свесив ноги с обрыва. Упасть тут было бы совсем не страшно — промчаться на так называемой пятой точке по рыхлому песку.
Потапов приобнял Таню за плечи, притянул к себе. Она вся умещалась в его большой руке.
— Тебе не холодно, слоненок? А то давай-ка садись вот сюда. — Он посадил Таню к себе на колени, осторожно положил свой подбородок на ее макушку, на мягкие, как у Элки, волосы… Господи, сколько же мне еще предстоит пережить!.. Но не шевельнулся, чтобы не тронуть Таниной спокойной тишины.
— Слон…
— Что?
— У нас у одного мальчика тоже нету папы… А у меня кого нет, тебя или мамы?
Это ему и казалось Таниной тишиной!.. И снова он не шевельнулся, даже не позволил себе напрячься.
— У тебя есть и папа и мама. Только… ну знаешь, по отдельности… ага, по отдельности. Сегодня папа, а потом мама. В этом ничего страшного нет. Так у многих бывает.
