Из жизни Потапова - Сергей Анатольевич Иванов
— Ну, а в отпуск? Море там, Болгария?
— Была… — Валя махнула рукой. — Загораашь, загораашь… Шумно очень. А мне отдыхать надо. Иначе дак год не выработашь.
И эти ее слова тоже были очень понятны Потапову: отдохнуть, чтобы потом хорошо поработать. Ему хотелось что-то сказать об этом. Но сказал Сева. Он подошел к Вале, быстро наклонился и поцеловал ей руку:
— До чего ж ты молодец, Валяш! До чего же я тебя люблю!
Валя осторожно убрала руку:
— Полно, Сева. — Она посмотрела на Потапова. — Что Александр Александрович-то скажет?.. Он шутит, он свою Машу любит. Уж столько тут про нее порассказывал…
— Так! Приехали! — сказал Сева. — Ехали и наконец приехали… А ты лучше вот что скажи, хозяйка, ты нас кормить собираешься? Или пищей святого Антония?..
— Это что же за пища такая, Севочка? — спросила Валя слишком заинтересованно. Она хотела перевести разговор.
— Пища эта — один чистый воздух, и святой помер. Так что где тут магазин? За шоссейкой, что ли?
— Да полно тебе, Севочка…
— И слушать вас, сударыня, не желаю! — Сева быстро вошел в зеленую стену и пропал, словно фокусник Кио.
— У него что там дома-то? Несчастливо? — тихо спросила Валя.
Потапов пожал плечами, не зная, как ответить:
— Может, и наоборот — счастливо. Тут не угадаешь.
Облако, закрывавшее от них солнце, наконец продырявилось. Сосняк и поляну залило желтым весенним светом. А Малиновские луга все оставались в тени, словно в ночи, — казались теперь еще молчаливее и просторней.
Потапову хотелось сказать об этом Вале, да он не умел такого говорить. Впервые он почувствовал неловкость от своего молчания.
Но Валя сидела закрыв глаза. Так что все было вроде бы нормально… Потапов мог спокойно смотреть на нее.
Элка была, конечно, красивей…
Валя открыла глаза, заметила, что Потапов смотрит на нее.
— А вы… а вы зачем приехали сюда? — спросила она не очень ловко.
— Да вот чтобы познакомиться с вами, — в тон ей, тоже неловко ответил Потапов. Опять наступило молчание. Чтобы хоть что-то делать, он поднялся, отломил сухой сучок, подобрал с земли гнилушку и пяток шишек. — Я… может быть… Давайте костер разведем?
Он огляделся кругом и не увидел здесь ни одного старого кострища. Ему стало жаль этого нетронутого места… Валиной поляны. Кострища ведь зарастают долго…
— Наверно, не стоит, да?
— Нет, пожалуйста, — тихо ответила Валя. — Память вот останется у меня о москвичах.
— Хороша память — черная дырка.
— Так оставьте другую…
Облако окончательно прохудилось, разгромленное ветром. Теперь и равнина Малиновских была залита солнцем. На бурой ее желтизне заметны сделались бледно-зеленые с размытыми краями пятна. Это наступала на затянувшийся холод травяная весна.
Так оставьте другую… Валя сама приоткрыла дверь в тот разговор, который ему хотелось начать. А он, как назло, молчал, тупо переламывая сухие сучки… Какой-то я тяжеловесный стал! Начальник. Только с ПЗ и умеешь общаться!
— Так палите костер-то… Хотели память оставить…
— А вот пусть такая память и будет, — сказал Потапов. — Придете сюда, поглядите, а трава не испорчена!
— Было, да все быльем поросло — так хотите? Промелькнула в этих ее словах будто б обида и усмешка.
— Валечка! — сказал Потапов почти что с отчаянием. — Вы не думайте, я не такой уж дуб, я умею разговаривать с красивыми и умными девушками. Но сегодня у меня… вот бывает — накатило!
— Ну если меня в красивые да умные произвели, тогда все вам прощается.
— Валь! Я завтра, ей-богу, лучше буду… Можно вам на завтра свидание назначить?
— Ой! Ну и словечко — свидание… Такого я сто лет не слыхивала!
— Валечка! Скорее соглашайтесь! А то вон Сева идет!
— Ну дак завтра утром, часиков в восемь, — тихо сказала Валя. — Где горсовет, знаете?
Сева вылез из сосновой стены в обнимку с разными кульками, словно многодетный отец. Остановился посреди поляны, посмотрел на Валю и Потапова:
— Граждане, а чего это у вас такие хитро-мышиные глазки? Чего это вы на меня смотрите, будто персик украли?
О том, что ему делать завтра, куда вести «свою девушку» в этом незнакомом городе. Потапов задумался только вечером. Сева отправился принять душ на сон грядущий, а Потапов сидел в кресле и курил сигарету — такой невероятно праздный и счастливый товарищ… Вот тут его и стукнуло: да куда же я с Валей пойду в такую рань?
Потапов стал перебирать имевшиеся возможности: кино, музей… зоопарка здесь вообще нету… Очень скоро из всех этих весьма скудных донжуанских развлечений он выбрал более или менее подходящее — ресторан.
Но что это можно делать в ресторане с восьми утра?..
Явился Сева — такой распаренный, благодушный, одетый всего лишь в полотенце. Надо признаваться, решил Потапов, выхода нет. Пусть хоть он чего-нибудь присоветует, иначе кранты… Это слово, неожиданно выплывшее из древнемальчишеского лексикона, будто прибавило Потапову сил.
— Значит, так, Севочка… Я тебе должен, Сев, сознаться. Я б тебе не сознался, но у меня, Сев, иного выхода нет. Обращаюсь к тебе непосредственно как к инженеру человеческих душ.
— Обращайся, — сказал Сева. — Но не подлизывайся!
Затем он выслушал Потапова, довольно-таки нагло ухмыльнулся, по-хозяйски взял потаповскую недокуренную сигарету.
— Ты есть глупый и неопытный человек, Александр. И кстати, мог бы ничего мне не рассказывать. Но коли уж ты рассказал, я, так и быть, дам тебе мой очень ценный совет. Вернее, разъяснение… Неужели же если человек приглашает тебя встретиться в восемь утра, он не имеет в виду чего-то сам?
— Сев, ты просто гений!
— Не выдавай свою глупость за мою гениальность! — Он повернулся к стене и выключил лампочку над своей кроватью.
Автобус качался, переваливался, старая тортила, Потапов то и дело плечом дотрагивался до Вали. Он каждый раз ждал этого прикосновения… вместо того чтобы придумать хоть какую-нибудь тему для разговора.
— Валечка…
Она посмотрела на него. Ее лицо было совсем близко…
— Валя, а куда мы едем?
— Да в Малиновские же опять. Только на другую сторону. К родным моим зайдем.
Ехали еще минут десять. Потапов прилежно рассматривал пассажиров, лица у всех были спокойные, воскресные… А пассажиры, как он заметил, очень даже поглядывали на него… Да что такое, думал Потапов, чего я ежусь-то? Я же нормальный мужик, симпатичный!..
— Ну вот и до места добрались. — Потапов почувствовал Валины пальцы у себя на рукаве. И невольно взял их. Рука у Вали была с шершавинками от работы, совсем не Элкина рука. — Нам выходить дак… Выходи-ить! — тихо
