Скорость - Анатолий Гаврилович Рыбин
— Петя! — неистово закричала Лида.
К счастью, внизу показался Сахаров и очень удачно поймал Мерцалова за плечи. А верткий Синицын в тот же миг подхватил упавшую с головы шапку, застегнул на ходу шинель и вылетел на улицу.
— Провокатор! Шпион сазоновский! — вытирая платком разбитую щеку, кричал во все горло Мерцалов. Но Сахаров быстро прикрыл ему рот ладонью.
— Тише ты! Тише!..
23
Перед самым концом смены в отделение дороги позвонили из горкома: «К вам поехал Ракитин». Это сообщение обрадовало Кирюхина. Он быстро отложил все дела и вынул из сейфа последний приказ начальника дороги, в котором говорилось, что Широкинское отделение плохо использует возможности на Егорлыкском участке. Копию с него Кирюхин еще утром отправил секретарю горкома со своей припиской: «Не знаю, как вы, а я все-таки опять полезу в драку». И сейчас, готовясь к разговору, он был занят одной мыслью: «Может, невзирая на обком, и Ракитин решил побороться».
Но когда тот вошел в кабинет и с суховатой сдержанностью произнес: «Здравствуйте», Кирюхин понял, что речь пойдет не об участке, а о чем-то другом, весьма неприятном. И он не ошибся. Ракитин, привыкший относиться к начальнику отделения с доверием, сказал напрямую:
— Опять жалоба, Сергей Сергеевич. Просто эпидемия какая-то.
Кирюхин, сунув пальцы в бороду, принял выжидательную позу: послушаем, дескать, что за жалоба.
— Чибис приходила сегодня. Высказалась, что называется, по всей форме: устно и письменно. Обвиняет вас в незаконном предоставлении квартиры Мерцалову.
— Какая нелепость! — возмутился Кирюхин. — Вы поймите, Борис Иванович, на кого руку поднимает? На Мерцалова? Да ей бы первой защищать его.
— Но вы же у Белкиной квартиру забрали? — перебил его Ракитин.
— Ну, как это забрали, — ответил изменившимся голосом Кирюхин. — Просто передумали. Ах, Чибис, Чибис! Конечно, женское сердце разжалобить не трудно, К тому же обиженной оказалась тоже особа женского пола. Да еще, наверно, приятельница.
— Может, и так, — согласился Ракитин, — но живет-то она в подвале и троих детей имеет?
— Это верно, — сказал Кирюхин. Он понял, что секретарь горкома уже знает все обстоятельства, и заговорил более откровенно: — Мы, Борис Иванович, целый вечер колдовали вот за этим столом. И так, и этак прикидывали. К сожалению, иначе поступить не могли. Ведь отказать в квартире Мерцалову…
— Что? Не хватило мужества? С Белкиной, конечно, легче разговаривать.
— Зачем вы так, Борис Иванович.
— А затем, что зря вы Белкину обидели. Не имели права. Она — одинокая мать.
Последнюю фразу он произнес так внушительно, что Кирюхин решил больше не упорствовать. Резко тряхнув бородой, пообещал:
— Вселим и Белкину. Как только очередной дом подготовим, вселим. — И чтобы лучше убедить Ракитина, сочувственно развел руками: — Эх, Борис Иванович, да разве мне приятны все эти разговоры. Ордера на квартиры вручать куда веселее. Но что поделаешь? Не всегда ведь получается, как хочешь… и в строительстве, и на транспорте. Прочитали, наверно, мое послание? Ну что, пай-мальчиков разыгрывать будем? А может, все же толкнемся? Козырь-то в наших руках?
Ракитин ничего на это не ответил, будто не расслышал. Кирюхину такое поведение секретаря горкома не понравилось. Он испытал даже неловкость, но постарался скрыть ее. Лишь губы нервно подергивались. Ракитин посмотрел ему в лицо и, не меняя прежнего тона, сказал:
— В жалобе затронут еще один вопрос. Речь идет о ваших отношениях с Алтуниным. Только я прошу пригласить сюда секретаря парткома депо Сахарова.
— Сахарова? — задумчиво переспросил Кирюхин. — Что ж, могу.
Пока он звонил по телефону, Ракитин достал из бокового кармана ученическую тетрадь, исписанную размашистым крупным почерком, отыскал нужную страницу.
— Так вот, — сказал он, когда Кирюхин опустил трубку. — Слушайте: «Не берусь вникать в детали описанных мною фактов. Детали можно оценивать по-разному. Но с глубокой уверенностью хочу сказать: обстановка, которую создает на транспорте товарищ Кирюхин, явно ненормальная».
— Интересно! — воскликнул Кирюхин, положив на стол оба локтя.
— Послушайте дальше, — сказал секретарь горкома, не отрывая взгляда от тетради. — «Особенно остро эта ненормальность выразилась во время последних снежных заносов. Некоторые локомотивы в тот момент простаивали на станциях и разъездах, а снегоочистители ждали локомотивов. И лишь благодаря настойчивости начальника депо Алтунина положение было исправлено».
— Какая ложь! — разозлился Кирюхин.
Читающий поднял руку:
— Прошу без горячности!
— Да вы поймите, Борис Иванович, ведь Алтунин не сумел вывести на линию даже половины снегоочистителей. Мне лично пришлось идти на риск и отзывать паровозы с самых ответственных участков. А эта бабенка…
— Не бабенка, а секретарь парторганизации, — поправил его Ракитин.
— Извините, — сказал Кирюхин, — терпеть не могу склочников. Пол суд отдавал бы таких.
Вошел Сахаров. Вошел торопливо, не раздеваясь, только снял шапку да расстегнул верхнюю пуговицу у кожаного пальто. Узнав о жалобе Чибис, пожал плечами, как бы сказав: «Эту особу я знаю». Однако выкладывать свое мнение о ней воздержался.
Но когда Ракитин прочитал в письме то место, где секретарь парткома был представлен чуть ли не тайным советником Кирюхина в борьбе с Алтуниным, Сахаров не удержался, сказал с гневом:
— Любовника защищает.
Секретарь горкома перестал читать, повернулся к Сахарову:
— Может, вы поясните свою реплику?
Тот замялся, стал было говорить о каких-то принятых мерах. Но Ракитин не отступал, сверлил его прямым ожидающим взглядом. И Сахаров стал рассказывать. Когда он сообщил, что в самую трудную метельную ночь Алтунин и Чибис почти до рассвета просидели вместе в комнате мастера и что наутро об этом уже знали все рабочие, секретарь горкома насторожился.
— Конечно, все это мелочи жизни, — сказал Сахаров. — Можно было не заводить о них разговора.
— Нет, вы поступили правильно, — заметил Ракитин. — Теперь мне ясно, почему Чибис взяла под защиту Алтунина. Признаться, я чувствовал это по тону ее голоса, но… — Приложив ко лбу палец, он задумался, и тут же оживился снова: — Кстати, а что с Мерцаловым? Подрался?
— Кто это вам доложил? — спросил Сахаров.
— Да видел я его из машины. Щека заклеена. Лоб тоже. Спрашиваю, кто боксонул, молчит. В чем дело-то?
— Ерунда. С ледяной горки прокатился, — придумал Сахаров и для большей убедительности добавил: — Молодежь ведь. Кровь играет.
— Мило-весело, — усмехнулся Ракитин и встал со стула. — Ну, ладно, товарищи, все. А по письму… решим так. Вы пригласите Белкину и объявите, когда и в каком доме она получит квартиру. Конкретно.
Кирюхин поморщился, как бы говоря, ну зачем такая точность, Борис Иванович? Кто знает, что еще произойдет, пока новый дом построим?
— Ничего, ничего, — сказал Ракитин. — Нельзя же вычеркнуть человека из списка и умыть руки. А что касается Алтунина…
— Этого
