Из жизни Потапова - Сергей Анатольевич Иванов
Ему нужна была улица Житная — одна из самых, между прочим, старых улиц Москвы. Но где она именно, Потапов разобраться не мог… Где-то здесь… Народ, пробегавший мимо, на ходу пожимал плечами.
Наконец ему помог какой-то старик.
— Житная? Да она, товарищ, вся выломана. Вот так идите, прямо, — он махнул рукой, — там еще дома кое-какие остались… А вам что нужно-то?
— Я найду, — сказал Потапов, — спасибо.
Он хлюпал по слякоти, какая бывает только на стройке. И в то же время это была улица: шли люди, проносились автомобили. А рядом за дощатыми заборами шла неравная война машин со старыми домами. Грузовики полными кузовами утаскивали куда-то обломки. И тут же прямо по пятам за этим грохотом и разорением шел другой грохот — строительный. Домищи росли, куб на куб — квартира на квартиру, росли, этажами заполняя небо.
За стройкой начинался бесконечный блочный дом, каких три штуки поставят — готова улица. В нем Потапов и нашел свою поликлинику. Это было мрачноватое помещение, полуподвал. В мокрые, висящие под потолком окна почти не проникало света, поэтому горело электричество и еще пара громко трещащих неоновых трубок. Потапову не надо было спрашивать, кто, куда и за кем. Здесь была одна медленно шевелящаяся очередь. И каждый держал в руке то ли баночку, то ли пузырек.
Он потихоньку стал оглядывать народ. Это все сплошь были почему-то одни девчонки лет по семнадцать — двадцать. Все накрашенные — прямо поверх сонных припухших физиономий. И Потапов не заметил у них ни одной улыбки.
Еще в очереди этой стояло несколько мужиков, каких-то полинялых и тоже встревоженных. И еще один за одним стояли два неопрятных парня, довольно устарело изображавших из себя хиппи. Длинные их волосы слиплись от дождя и казались сальными.
Севке бы рассказать, подумал Потапов, пусть жизнь изучает… Он определенно разгулялся, пришел в себя после простудного вставания. Он думал теперь о ребенке, который, возможно, у них появится. В первую минуту, когда Элка ему сказала вчера, он не обрадовался. Что уж там говорить, ведь это всегда — лишние заботы, всегда как снег на голову! А сейчас он окончательно решил: пусть будет, даже хорошо… Возможно, ему просто не хотелось оказаться в одном лагере с этой очередью. С этими людьми, которые не умеют отвечать за свои поступки. Сделают, нагрешат, а потом стоят здесь, опустивши нос… Что ж вы, милые мои! Детей бояться — в лес не ходить!
Слушали, постановили
Едва Потапов сел за луговской стол, зазвонил телефон.
— Здравствуйте, Александр Александрович! Звонит…
— Здравствуйте, Петр Григорьевич! Начальство пока еще узнаю.
Этим ответом Потапов, сам того почти не осознавая, пустил пробный шар: как они там?
— Вы получили письмо из Озерного, с завода? — тон весьма и весьма.
— Если к вам пришла копия, то куда-то должен прийти и оригинал.
— Давайте-ка оставим состязания в логике. Обстановка серьезная.
Да уж, подумал Потапов, коли ты вместо девяти пришел на работу в восемь пятьдесят пять — серьезнее не бывает. Этот самый Петр Григорьевич Сомов не был непосредственным куратором их института. Но все же почти член коллегии, замначальника… Был он из тех людей, кто свято исповедует принцип: кончил дело, гуляй смело. Акцентируя при этом именно вторую часть.
— Да, обстановка серьезная, Александр Александрович. И мне поручено возглавить группу, которая должна разобраться в создавшейся ситуации.
Потапов еще раз пересмотрел всю документацию, ушло на это минут сорок. Позвонил в партком Стаханову — тот заговорил с Потаповым довольно сухо, что бывало в те моменты, когда секретарь еще не решил, как ему поступить. Что ж, и Потапов ответил тем же… На разговор ушло минут пять.
Итого до выезда оставалось еще часа полтора. И понял Потапов, никакие сейчас руководящие дела не пойдут ему в ум. Он достал папку с материалами «Носа»… А когда очнулся, было уже двадцать минут двенадцатого. Лена входила в кабинет, говоря, что пора ехать и машина его ждет. Потапов набрал номер Стаханова, спросил бодро:
— Ну что, едем, Борис Парфеныч?
— Едем-едем, — несколько насмешливо ответил тот. Как видно, он уже разработал тактику… Хорошо, что Потапов не лез со своими соображениями. Стаханов до всего любит дойти сам, а уже после «посоветоваться с народом». И по голосу было слышно, что его позиция вовсе не антипотаповская!
Он первый спустился к машине, сел на переднее место. И теперь, Олежек, попробуй-ка по затылку угадать мое настроение.
Пропуская друг друга в двери, вышли Олег и Стаханов. Потапов пожал Стаханову руку, а Олегу кивнул, будто они сегодня уже виделись… Олег заметно волновался. И Стаханов волновался. Только у них было разное волнение. Стаханов волновался тяжеловесно, вроде как отец семейства перед экзаменом сынка. В Олеге же виден был азарт рискового игрока. Стаханов, который, естественно, знать ничего не знал, принял это за желание бороться и отстаивать. Он тихонько толкнул Олега в плечо:
— Ну так что будем делать?
— Разобраться надо… — это получилось у Олега не то чтобы злорадно, но как-то холодновато.
Стаханов, стреляный воробей, почуял что-то неладное. Наверное, он посмотрел на Олега, посмотрел на потаповский слишком напряженный затылок и слушающие уши. Однако ему не хотелось затевать при шофере лишних разговоров.
— Верно, Олег Петрович, — он сказал, — разобраться надо.
И так в молчании они доехали до самого министерства… Вот и все, Потапов. Пора держать ответ.
Собственно, он был совершенно готов к этому. И виноватым себя не считал! Испытания были необходимы — поэтому он их разрешил. При полной, конечно, уверенности в трубе.
Ладно… Вошли в кабинет. Поздоровались с Сомовым. И пока секретарь комиссии, инженер из сомовского подчинения, излагал известную всем суть дела, присутствующие потихоньку оглядывали друг друга. Через стол почти прямо напротив Потапова сидел ПЗ. Лицо у него было простое и чуть грубоватое. Он, как и тогда, был уверен в своей правоте. Но не кичился ею и, вернее всего, хотел помочь Потапову. Потапов был отличный работник, снимать его ни в коем случае не следовало. Но с Потаповым было трудно. И ПЗ надеялся на этой истории еще надежнее укрепить свои позиции — для будущих споров.
Имея все это в виду, он и стал говорить. Стаханов, который сидел рядом с Потаповым, слушал ПЗ, склонив голову и чуть заметно кивая.
А между прочим, речь ПЗ, когда дело касалось не разного рода перепалок, где он мог отделываться короткими репликами, уколами и усмешками, сильно теряла в своей выразительности. ПЗ то и дело довольно беспомощно вворачивал какие-то там
