Тихая заводь - Владимир Федорович Попов
Вакханалия длилась до самой ночи — пили, ели, пели, спали, пробудившись, снова пили.
Вечером, во избежание соблазна, а главное — кривотолков, Елизавету Архиповну и поварих увезли и высадили у околицы поселка, откуда они разошлись по домам. Отбыл и егерь. Остальная компания, как всегда, осталась ночевать. Разъезжались уже поутру в понедельник, слегка опохмелившись. Правда, злые языки утверждали, что от Аникеева и после опохмелки лошади шарахались.
На сей раз в обратный путь отправились позже обычного. Забарахлил мотор и барахлил всю дорогу, покуда ехали. В поселок прибыли около десяти утра. Многоголосый шум на базарной площади вынудил Кроханова высунуться из-за тента. У столба с репродуктором кучками стояли возбужденные люди, что-то обсуждали, горячо жестикулировали. Как обухом стукнуло Кроханова многократно, с ужасом повторявшееся слово «война».
Обычно после воскресного кутежа Кроханов заезжал к себе домой, брился, умывался студеной колодезной водой и отправлялся в цехи продемонстрировать людям, что директор в отличной форме и уже находится при исполнении своих обязанностей. А сегодня он слез с машины у заводоуправления.
Быстро, насколько позволяли подламывавшиеся ноги, поднялся на второй этаж и остановился в недоумении. Дверь в приемную открыта, в кабинет тоже открыта, и оттуда доносился размеренно-четкий голос Баских.
Увидев директора, растерянного, с красным, точно распаренным в жаркой бане лицом, Светлана предусмотрительно закрыла дверь.
— С кем война? — затхлым от перепоя и волнения голосом спросил еще не очнувшийся от загула Кроханов.
— С Германией, — нисколько не удивившись вопросу, ответила Светлана.
Густые брови Кроханова сначала сошлись на переносице, потом полезли вверх.
— Давно?
— Прошлой ночью напали. На всем пространстве от Балтийского до Черного города бомбили.
Потрясенный такой новостью, Кроханов произнес, как простонал, обдав Светлану винно-водочным перегаром:
— Вот это событие… — Опасливо покосился на дверь кабинета и таинственно: — А у меня что происходит?
— Баских собрал начальников цехов, проводит совещание.
— И давно… они?..
— Да уж с час.
Из уст Кроханова вылезло предостерегающее «тс-с».
— Второй секретарь тоже там, — добавила Светлана шепотом.
Потоптавшись перед дверью и придав себе независимую осанку, Кроханов решительно открыл ее и шагнул в кабинет. Все взоры разом сосредоточились на нем. Одутловатые, обросшие черной щетиной щеки, мешки под глазами и разгоряченный вид не оставляли сомнения в том, как провел директор воскресный день.
Его место за столом пустовало. Баских и Немовляев сидели перед столом.
Кроханов не знал, как ему быть. Извиниться — вроде директору негоже, поздороваться — тоже что-то не то. Не сделал ни того, ни другого. Сел в свое кресло, отдуваясь, как загнанный конь, и молча уставился на Баских. Тот был взбешен, но от замечания удержался.
— Инструктаж о задачах руководителей в военное время я провел, — жестко сказал он, — конкретные указания вы узнаете, — достал из портфеля большой конверт в плотной бумаге с пятью сургучными печатями, положил перед директором, — вот из этого пакета.
Сорвав печати, Кроханов впился глазами в текст.
Документ был предельно кратким, всего две страницы, но Кроханову пришлось перечитать его дважды, поскольку взгляды людей, особенно Баских, да и остатки хмеля в голове мешали сосредоточиться.
— В общем, так, — неожиданно твердым голосом проговорил он. — Завод переходит на оборонный заказ, очень важный. Назначение нашего металла… ну, это знать всем необязательно. Сталь вроде простая, но требует… — Запнулся, не подобрав слова поточнее, и, поворошив память, лихорадочно продолжил, с трудом оформив фразу: — …безапелляционной чистоты от всяких примесей и чтоб пластичность была высокая. Серы и фосфора минимум, медь… Медь допускается, но самая малость. — Обвел взглядом собравшихся. — Балатьева не вижу.
— Я за него, — отозвался Аким Иванович.
— А он где?
— Не знаю. В цехе нет, дома… нет.
— Так что, начальник иголка в сене?! — полыхнул Кроханов, заподозрив Акима Ивановича в причастности к исчезновению Балатьева. Подержал обер-мастера под своим все еще затуманенным взглядом, добавил: — От этого начальника всякого ожидать можно. Давно нету?
Рассказать, что знал, Аким Иванович не мог, но ответить что-то надо было, и он бодро соврал:
— Со вчерашнего вечера.
— Хорош гусь… — Кроханов нажал кнопку звонка. — Завеялся, ничего не думавши, когда такое…
Появилась Светлана, встревоженная, с распахнутыми глазами, будто знала, что Кроханов спросит о Балатьеве.
— Может, скажешь, где деется твой жених? — Грубости тона Кроханову было мало, он еще стукнул для острастки рукой по подлокотнику кресла.
Обычно находчивая, Светлана в присутствии такого множества людей, теперь устремивших взгляды на нее, малиново зарделась и, ничего не ответив, пошла к двери. Но Кроханов придержал ее.
— Погоди, понадобишься. Мокрушин!
Поднялся заведующий химической лабораторией, маленький, вихлястый, бескостный человек в очках. Возраста неопределенного — от тридцати до пятидесяти.
— Как с плавками на вчерашний день?
— Опять брак по меди. Все как одна.
— Напечатай приказ по Балатьеву, — обратился Кроханов к Светлане. — В общем, так: брак льет без перерыва целую неделю, с должности снять, с завода уволить, отдать под суд. И мне в личные руки.
Краска мигом схлынула с лица Светланы, она побледнела.
— Иди, иди, — наказал ей Кроханов.
Баских перебросился взглядом с Немовляевым.
— С судом мы повременим, — сказал многозначительно, не скрыв недовольства скоропалительным решением директора.
— Не тот он человек, что нам нужен, Федос Леонтьевич, — спесиво заявил Кроханов. — Ишь какой! Война идет, люди гибнут, а их превосходительство на все начхали и исчезли. — Он старался подбирать слова увесистые, такие, чтоб прошибли секретаря райкома. В расчете на сочувствие, добавил: — Этот Балатьев… до белого колена довел меня!
— Каления, — поправил Баских, увидев, как, несмотря на всю серьезность положения, кое у кого мелькнули задавленные улыбки. — Знаете, что такое белое каление?
— Знаю.
— Ну так вот…
Кроханов непонимающе воззрился на секретаря райкома, видимо так и не взяв в толк, какую допустил ошибку. Много делал он их, щеголяя общеупотребительными оборотами, но никто во избежание неприятностей не решался его поправлять. Обидчив был Кроханов и злопамятен.
Светлана принесла приказ, положила на стол и поспешно удалилась.
Пробежав глазами приказ, Кроханов для пущей важности что-то поправил в нем и уже нацелился было расписаться, как вошел Балатьев. Он осунулся, выглядел уставшим, но глаза блестели озорно.
— Разрешите?
Кроханов не стал метать громы и молнии, сказал только с видимым раздражением:
— Это тебе-то? Посторонним тут делать нечего!
Злорадное торжество в словах Кроханова взорвало секретаря райкома.
— Товарищ директор, — официально сказал он, — пока человек не получил приказа на руки, он не посторонний. Не вредитель же он, в конце концов!
Но Кроханов уже закусил удила. Ему мало было сразить своего недруга — ему еще нужно было публично унизить его.
— Вредитель или нет, в этом следствие разберется, — угрожающе процедил
