Тамаз Годердзишвили - Гномики в табачном дыму
Подошел автобус. Нана ухитрилась втиснуться. Достала деньги на билет, но стоявший рядом молодой человек предупредительно сказал:
— Билет вам взят.
— Спасибо…
Лицо его показалось Нане знакомым. Молодой человек собирался сказать ей что-то, но тут Нану обняла высокая миловидная девушка.
— Нана, родная, как ты?
— Здравствуй, Иринэ! Где ты пропадаешь?
— Это я пропадаю?!
— Как дети?
— Замуж не вышла? — зашептала Иринэ.
— Нет, позвала бы на свадьбу, — с улыбкой ответила Нана.
— Из нашего класса, кажется, ты одна не замужем.
— Куда мне замуж, я уже старая дева, — засмеялась Нана.
— Не скромничай! И до нас доходят кое-какие слухи о вас, — Иринэ залилась краской. — Слушай, Нана, не обижайся, но я просто не понимаю тебя.
«Очередная сплетня!» — с тоской подумала Нана.
— Как ты можешь так запускать себя! Ну что это за платье на тебе! И вообще не следишь за собой. Посмотри, весь автобус на тебе уставился, все в лицо знают: телевидение, кино, театр — везде тебя видят. Надо же следить за собой!..
— А чем тебе не нравится мое платье, чем оно плохое?
— Оно хорошее, но не модное, посмотри, как одеваются девочки.
— Я не девочка, не могу, как десятиклассница, в брюках разгуливать.
— А почему, собственно, нет?
— Не нравится, и все.
— А тебе очень идут брюки, в пьесе одной видела тебя в брюках, по телевидению передавали отрывок. Заходи ко мне, помогу приобрести хороший брючный костюм.
— Ладно, зайду, непременно зайду, Ира. Мне сходить, всего!
— До свиданья, Нанико.
Автобус остановился у райисполкома. Нана помахала Иринэ и подошла к киоску выпить газировки.
В вестибюле райисполкома было прохладно. Нана медленно поднялась по лестнице. К счастью, в приемной никто ее не дожидался. Нана вошла в комнату, удобно устроилась в мягком кресле у письменного стола и сразу почувствовала, как устала, — весь день крутилась как заведенная. Минуты через две в дверь кто-то постучался.
— Войдите! — Нана встала.
— Можно? — Посетитель, видимо, не расслышал приглашения.
Нана открыла ему дверь.
— Можно войти? — снова спросил седой человек преклонных лет.
— Войдите, войдите, — пригласила Нана.
Человек протянул Нане руку.
— Вано Мазиашвили — ваш избиратель.
— Очень приятно, садитесь, пожалуйста.
— Спасибо.
— Чем могу служить? — Нана снова опустилась в кресло.
— По деликатному вопросу беспокою вас, но мне не к кому больше обратиться.
— Слушаю вас.
— Ко мне из деревни сын дальней родственницы приехал, на несколько дней. Парню семнадцать лет. Приехал город повидать, поразвлечься немного. А у нас рядом с домом базар. Зашел он на базар и повстречал там соседа из их деревни. Тот упросил его, оказывается, помочь продать арбузы. А этот дурень… извините… а этот идиот согласился.
— Что же в этом плохого?
— А то, что тут к ним милиция подошла, потребовала документы. Он сказал, что арбузы не его. Составили акт, и теперь как захотят, так и поступят с парнем.
— Почему вы так думаете?
— Парень хоть и дурачок, а с виду ему все двадцать пять дашь. Ну и решат, что он набалованный бездельник, сынок обеспеченных родителей, авось вытянем из них денежки… Как вздумают, так и обернут дело, все в их руках.
— Как вы можете! Они на страже закона!
— Я пришел к вам как к депутату, помогите мне. Позвоните в милицию, скажите, что парень сирота, совсем случайно влип в эту историю. Вот характеристика из вечерней школы и сельсовета. — Вано Мазиашвили достал из кармана бумаги и подал их Нане.
— Хорошо, позвоню. Боюсь, упрекнут меня в превышении моих полномочий, скажут: молодая, неопытная, да еще ставит под сомнение работу милиции.
— Я все же прошу, позвоните.
— Хорошо, позвоню… Прокурор нашего района мой одноклассник.
— Ну тогда вам ничего не стоит.
— Но он такой человек… Одним словом, если ваш родственник не виноват, бояться ему нечего, а если виноват…
— Никакой вины на нем нет! — прервал ее Вано Мазиашвили. — Просто приехал парень в город, время провести… Зашел на базар, — снова начал было он, но Нана остановила:
— Хорошо, хорошо, завтра же позвоню!
Она записала все, чтобы не забыть, и положила листок в ящик.
Мазиашвили встал, кивнул Нане на прощанье, но, уходя, замешкался у двери и обернулся:
— В гости хотел бы пригласить вас.
— Что ж, с удовольствием побываю у вас, — улыбнулась Нана.
— Ну, это еще вопрос — с удовольствием ли!
— Плохо меня примете?
— Нет, вам сесть будет негде, стоять придется! Мы все на постелях сидим.
— Почему?!
— Потому что третий год моя очередь на получение жилплощади не продвигается вперед! Неловко вас беспокоить, но поймите, вот уже третий год я все двенадцатый.
— Мой дядя десять месяцев был первым!
— Шутите?
— Нет, серьезно.
— У нас кто последним приходит вечером домой, в комнату войти не может, прямо у двери ставит раскладушку и сразу спать укладывается, — объяснил Мазиашвили.
— Постараюсь помочь вам. Узнаю, каково положение, и сообщу.
Нана записала адрес Мазиашвили.
— Надеюсь на вас. Отблагодарю…
— Прошу, не надо…
— Непонятная молодежь пошла, удивительная!
— А твердите — испортилась молодежь, чуть не все бездельники, — рассмеялась Нана.
— Уроды в любом поколении встречаются, — Мазиашвили смутился. Он попрощался и вышел, осторожно прикрыв за собой дверь.
Следующим посетителем оказалась молодая особа.
Она остановилась на пороге и внимательно оглядела Нану. Поздоровались. Нана предложила ей сесть. Женщина, поблагодарив, тут же, у двери, присела на стул.
— Чем могу вам служить? — спросила Нана, садясь рядом с ней.
Молодая женщина была сильно возбуждена и вместе с тем в явном замешательстве. Нана всегда старалась успокоить человека, приходившего к ней в расстроенных чувствах. Но эта хорошенькая женщина, видимо, не нуждалась в утешении.
— Позвольте, прямо к делу перейдем, — резко начала она. — Мне надо поговорить с вами об одной женщине.
— О соседке? — спросила Нана, с тоской подумав: «Опять личные дела».
— Нет, о любовнице моего мужа. — Посетительница смотрела на Нану в упор.
— Надо полагать, что с мужем вы уже объяснились, раз пришли ко мне.
— Да, но ничего не добилась. Меня интересует ваше мнение. Не знаю, как поступить. — Женщина действительно была в смятении.
— Слушаю вас.
— Они с десятого класса любили друг друга, если только можно назвать любовью игру…
Руки у женщины слегка дрожали.
— Кто они? — заинтересовалась Нана.
— Мой супруг и та особа. Учились в одном институте. Сошлись… Одним словом, на третьем курсе выяснилось, что она в положении. Они испугались, обратились к гинекологу. Врач оказался плохим специалистом. Она потеряла способность иметь детей и выместила зло на моем муже, бросила его, стала жить с его приятелями.
— По рукам пошла? — усмехнулась Нана.
— И вы слышали об этой истории? К сожалению, мой муж не понял, с кем связался! Не допускал мысли, что она способна изменить ему, предпочесть его приятелям. И сейчас твердит то же самое.
Женщина помолчала, внимательно наблюдая за Наной, потом продолжала:
— После института он приехал в наш город — по распределению. Мой отец работает в райисполкоме. Нам дали квартиру, мы приобрели «Волгу», ребенок появился…
— Сколько у вас детей?
— Один ребенок.
— Мало! — искренне вырвалось у Наны.
Женщина промолчала, озадаченная.
Нана вздохнула и нарушила неловкое молчание:
— Дети — это так чудесно!
— Давайте не отклоняться, — жестко заметила женщина. — Несколько недель назад муж получил отсюда письмо, и все пошло кувырком. Начал пить, скандалить, на ребенка смотреть перестал, наконец заявил, что разлюбил меня. Я не поверила — все время уверял в любви, столько лет любил, а теперь за две недели возненавидел?! Короче говоря, оставил он меня, уехал сюда.
— Оставил семью?!
— Я нарочно подробно рассказала вам эту историю, все ждала, когда вы наконец взорветесь, раскричитесь или в обморок упадете, но забыла — актеры умеют владеть собой, скрывать свои чувства, играть, одним словом… — женщина побагровела.
— А я при чем? — оторопела Нана.
— Я жена Нодара!
— Какого Нодара?
— Того, что стоит вон там! — Женщина кивнула в сторону улицы. — Полчаса дожидается вас у входа, как истукан стоит!
— Да, но зачем?
— Вы меня спрашиваете?! — Женщина не сомневалась, что Нана притворяется.
— Кого же еще?
— Себя, свою совесть, свое сердце… свое… — Она не находила слов.
