Когда налетел норд-ост - Анатолий Иванович Мошковский
— А у вас есть смотритель маяка? — спросила Женя. — Наверно, какой-нибудь колоритный старичок с бородой, о них любят писать…
Парень засмеялся, исчез в люке вверху, и оттуда донесся его голос:
— Это по книгам. У нас есть начальник и два техника.
Женя сунула голову в люк.
— Осторожно, не ударьтесь, — предупредил парень.
Женя очутилась в круглом застекленном помещении с лампой. Вдоль стекла на шнуре висела бязевая шторка. Парень дернул ее, и перед Женей распахнулось во всю ширь, насколько хватало глаз, вспененное море, темный горизонт и небо, огромное и глубокое.
Из люка высунулась голова Дмитрия.
Он поднялся к ним, встал рядом, и Женя, чуть вздрогнув, почувствовала, как его пальцы нечаянно коснулись ее руки. Она едва заметно отвела руку, но опять почувствовала его пальцы, и от них по всему телу разбежалось тепло.
— Как работает машина? — спросил Дмитрий и постучал ногтем по толстому стеклу линз с красным цилиндром внутри. — Свет не может от чего-нибудь погаснуть?
— Что вы? Это невозможно. Одна лампа перегорит — реле сработает и поставит другую…
— А если и вторая прикажет долго жить?
— Реле поставит третью… Всего их четыре. Все не перегорят. Согласны?
— А представьте.
— Дима, ну какой ты Фома неверный! — Женя испугалась, назвав его на «ты».
— Нет, почему же, — заметил парень, — в нашей работе лучше думать о худшем, тогда никаких ЧП не будет. Если вдруг отчего-либо перестанут гореть все лампы, выйдет из строя проблесковый аппарат с моторчиком, сломается колбочка с ртутным прерывателем, которая дает нужную вспышку, тогда…
— Ну вы довольны теперь? — опять переходя на «вы», сказала Дмитрию Женя. — Маяк вышел из строя…
— Тогда, — продолжал парень, — у нас на верхней площадке будет работать дублер, он на ацетилене… Идемте, покажу. — Парень нажал ручку, открыл люк в металлической стенке, они вышли на верхнюю площадку, и сразу их захлестнул плотный прерывистый ветер. Площадка находилась очень высоко, и все вокруг двигалось — море, тучи, тени… У Жени закружилась голова, и она положила руку на поручень ограждения. Он обжег ее холодом.
Женя увидела все, что было вокруг — на море и на берегу. Далеко внизу клокотали волны, бешено вращались лопасти ветродвигателя, закинутого высоко в небо. И вдруг ей захотелось крикнуть: «Люди, любите людей! Желаю вам удачи!»
Жене хотелось, чтоб ее услышали и новые подружки по палатке в Голубой бухте, и парень с пушкинскими бакенбардами, несший с вокзала в Туапсе ее чемодан, все знакомые и незнакомые, лежащие на пляжах под солнцем, торгующие в магазинах и на рынке, шоферы автобусов на горных дорогах, ей хотелось, чтоб ее услышали в далеком городе на Ангаре и на площади Декабристов — мама, сестры, Инка, ее ученики и учителя.
Но разве это скажешь или крикнешь? Да и нужно ли? Впрочем, она уже крикнула, и, кто нужно, уже услышал ее или еще услышит, когда сам дойдет до всего этого…
А дошло это до Дмитрия? Вряд ли. Он пристально рассматривал дублер, закутанный чехлом и поставленный сюда на всякий непредвиденный случай. Ну и пусть не дошло. Все равно, несмотря ни на что, он — настоящий. И все поймет. А она, какая есть, такая и есть. Пусть. Она всегда будет такой…
— Ничего, — сказал Дмитрий парню, — теперь вижу — полная гарантия: свет не погаснет.
— А как же… У вас, простите, какая специальность?
— Работаю по локаторам. В одном НИИ. Имею дело с транзисторами и прочими игрушками.
— Понятно. Я тоже пошел по этой линии. В Одесском институте связи учусь. Заочно, правда.
Женя стояла и слушала их. Ее обдувал ветер. Пронизывал насквозь. А вокруг было море, небо и чайки. У берега грохотал прибой. Над головой бежали тучки, и солнце, пробиваясь сквозь них, ласкало ее лицо.
Женя зажмурилась, чувствуя тепло. Ей было хорошо до боли, до страха, до неприличия. По коже побежали мурашки. Жизнь, ты прекрасна. Как ветер, как море, как небо…
— Женя, поехали!
Женя очнулась. Она была на площадке одна, а парень с Дмитрием уже внутри башни, за стеклом. Парень что-то объяснял ему. Женя пригнулась, вошла в люк и закрыла его за собой.
— Зимой бывает плохо, — сказала парень, — стекло быстро замерзает, и мы вынуждены протирать его глицерином. А еще морская соль мешает: приходится смывать после сильных штормов.
Глава 9
«ДО СКОРОЙ ВСТРЕЧИ…»
Они спустились вниз. Пес преданно тыкался в руку Дмитрия, и Женя с благодарностью к Кольке вспомнила его слова, что собаки безошибочно чувствуют хороших людей, и еще она вспомнила разговор этого парня с пенсионером на «Лазурите» и спросила:
— А кипарисики уже срубили?
Парень в берете удивленно посмотрел на Женю.
— А вы откуда знаете?
— Так… Ветер рассказал. — Женя покраснела от своего ребячества.
— А-а, ну тогда все ясно. — Парень улыбнулся. — Нет, пока что остались. Рука не поднимается. Очень маленькие еще, и начальство не особенно жмет…
— А вы их не срубайте. Пересадите в другое место, чтоб силуэт маяка не страдал и его узнавали штурманы…
— Вы так говорите, будто имели дело с морем.
— А как же — имела. Я его люблю, значит, имею дело…
Дмитрий засмеялся:
— Вот это и называется женская логика! Легко им жить все-таки, а? Ни с чем, кроме своих эмоций, не считаются. Счастливицы. Все, что им кажется или хочется, то для них и правда.
— Кто их знает, может, в этом и есть истина и суть всего. Не накручивать того, чего нет. Жена моя тоже такая, удивляет иногда, но ведь хорошо живем… Да, а насчет кипарисов — это идея! Конечно, их надо пересадить куда-нибудь в другое место. Например, за маяк.
В это время от ветродвигателя к ним подошел Колька с каким-то худеньким мальчиком.
— Это Валера, — сказал Колька Дмитрию, — я с ним уже поговорил, он потолкует с Николаем, только…
— Что «только»? У вас есть какие-то встречные условия? Подзаработать решил на дяде Диме?
— Нет, — сказал Колька. — Дадите и нам покататься на лыжах? Хоть немножко…
— Ладно, пойду навстречу пожеланиям трудящихся… Так когда увидимся с твоим братом?
— Когда кончите говорить с начальником, сходим в портпункт.
— Так ты начальник? — Дмитрий быстро повернулся к парню в берете. — Очень приятно! Так вот мы с Женей желаем тебе всю жизнь светить, не прибегая к помощи дублера…
Женя одобрительно посмотрела на Дмитрия, а парень засмеялся:
— Спасибо, будем стараться…
— А к твоему брату, Валера, я приду попозже. — Дмитрий протянул Жене руку, и они сбежали вниз, к морю.
Волны отодвигали тяжелую серую гряду гальки, обдавали свежестью, отбегали, оставляя на берегу недолгие
