Три Анны - Ирина Анатольевна Богданова
Если бы она могла, то забирала бы его самым первым, сразу после сна, когда розовые спросонья малыши пыхтя стягивают пижамки и шлёпают по ковру босыми ногами к своим стульчикам с одеждой.
Если рабочее время складывалось удачно, Аня приходила рано. Она забирала Костю, не дожидаясь полдника и, присев на корточки, сама натягивала ему сапоги и застёгивала курточку, хотя строгая воспитательница Ольга Анатольевна не раз выговаривала:
– Напрасно вы балуете ребёнка, Анна Ивановна. Он ходит уже в старшую группу и прекрасно умеет одеваться сам.
– Ещё успеет побыть самостоятельным, – отмахивалась от советов Аня, в душе признавая их справедливость. Но уж очень хотелось насладиться сладкими малышовыми годами, которые так быстро ускользают из материнских рук, оставляя след лишь на семейных фотографиях.
По дороге домой они с сыном любили вести неспешные беседы, обсуждая прошедший день.
– Мама, а почему у нас нет бабушки, а только деда Ваня? – время от времени интересовался Костик, посматривая на сверстников, скачущих вокруг пожилых женщин с пухлыми сумками в руках.
– У нас есть бабушка, Костик, только она живёт далеко-далеко, на том конце земли, и не знает, что ты родился, – объясняла Аня, чувствуя, как на глазах закипают слёзы.
По молчаливому уговору с отцом про мать они не вспоминали, словно её никогда не было.
Первое время после отъезда бывшей жены Саянов пытался установить с ней связь, беспокоясь, как она устроилась на новом месте. Но Инна Олеговна не давала о себе знать, и лишь однажды, встретив её подругу в универсаме, папа узнал, что у мадам Мазинни всё прекрасно: она благополучна и с нетерпением ожидает ребёнка.
«С прошлым покончено навсегда», – передала слова мамы подруга.
Страшное слово «навсегда» обдало Аню смертельным холодом. Кажется, в военной терминологии это называется «безвозвратные потери».
С дедушкой Ваней Аня с Костиком созванивались каждый день, иногда Иван Владимирович даже рассказывал Костику по телефону сказки, а в последнее время их стал выручать компьютер с видеокамерой.
Дедушка с внуком усаживались перед мониторами, включали камеры и подолгу обсуждали важные мужские проблемы об изготовлении бумажных самолётиков или о том, почему лягушки прыгают, а не летают.
Нельзя сказать, чтобы Аня считала себя несчастной или одинокой. Она долго и болезненно переживала предательство мужа, но как-то раз, поздней осенью, увидела его с длинноногой красивой девушкой в модном пальто и поняла, что старой любви больше нет. Заметив пристальный взгляд, спутница прижалась к Роману и во весь голос спросила:
– Кто эта женщина?
– Сокурсница, – так же громко ответил он и приветственно помахал Ане рукой, выразительным подмигиванием прося не выдавать его обман.
«Очень надо…» – подумала Аня. Ей стало легко и весело, словно она проглотила смешинку. – Неужели и за ней Роман так же слащаво увивался, заглядывая в глаза и подчёркнуто благородно подавая руку на ступеньках эскалатора? После этой случайной встречи Аня решила обсудить с бывшим мужем вопрос, важный для них обоих, и этим же вечером позвонила ему по номеру телефона, который мысленно набирала много раз. Она загадала, что если Роман её сейчас отругает, то завтра после работы она купит себе тортик. Самый маленький, какой только найдёт в близлежащем супермаркете. Ну, что будет её фигуре от одного маленького тортика?
– А, это ты? – голос бывшего мужа звучал удивлённо. – Хочешь узнать, с кем я был?
– Нет. Не хочу, – Аня поймала себя на мысли, что говорит совсем не волнуясь, как с посторонним человеком. – Роман, нам стоит поговорить насчет алиментов.
– У меня сейчас нет денег, – последовал быстрый ответ. Слишком быстрый, чтобы Аня успела возразить. Но она и не собиралась этого делать.
– Именно с этим я и предлагаю покончить раз и навсегда.
– Что ты имеешь в виду?
В голосе Романа появилась искренняя заинтересованность разговором. Аня представила, какое у него сейчас выражение лица, и сказала:
– Мне кажется, что если ты тяготишься сыном, то ты должен официально отказаться от отцовства.
Пойдя на хитрость, подсознательно она ожидала, что Роман возмутится, съязвит, скажет, что не согласен лишиться ребёнка. И тогда она в обмен на алименты предложит ему хотя бы иногда, раз в месяц, встречаться с сыном. Ни один ребёнок не должен считать, что его бросили. Ни один!
Но Роман молчал. Только сопел в трубку.
Наконец, когда пауза стала переходить в критическую фазу, до неё донёсся ответ:
– Ты как всегда права. Я согласен.
Обида за сынишку оказалась столь велика, что Аня с трудом удержалась, чтобы не прокричать бывшему мужу, какой он безнадёжный идиот и предатель, но она с детства умела не показывать своих чувств, поэтому, сумев взять себя в руки, раздельно сказала:
– У тебя есть время подумать.
– Я уже подумал.
Аккуратно, словно свидетельство преступления, положив телефонную трубку, Аня посадила к себе на колени Костика и тихонько сказала:
– Ну вот, теперь ты только мой.
Сын подхватил:
– И дедин?
– И дедин.
– Тогда, порядок.
Сын привык доверять словам матери – она всегда бывала права, как тогда, в игрушечном магазине, когда он попросил купить себе автомат.
– В людей стрелять нельзя, – объяснила мама и вместо автомата купила ему машинку скорой помощи на батарейках.
А на следующий день в садике эти же слова повторила воспитательница, увидев с новеньким автоматом Сашу Кошкина. Оружие Сашу заставили убрать в шкафчик, а Костина машина целый день ездила по группе, сверкала мигалкой на крыше и спасала больных кукол от карантина по ветрянке.
Осенью Костю тоже возили на скорой помощи, он даже не знает почему. Помнит только, что мама озабоченно смотрела на градусник, поминутно вытирая ему лоб влажной салфеткой, а потом завернула в одеяло и на руках отнесла в машину скорой помощи.
– Не бойся, мальчик, – сказала тётя в больнице, набирая лекарство в прозрачный шприц с короткой, но острой иголкой.
Костик зажмурился, но ответил достойно, как настоящий мужчина:
– Я не боюсь. С мамой не страшно.
Укол он и вправду не почувствовал, а когда проснулся, мама сидела рядом с его кроваткой и укачивала на коленях маленькую девочку с соседней койки. Когда девочка перестала плакать, мама сказала:
– У Оли нет мамы, поэтому ей надо помогать.
Эти слова Костик сразу понял, и всё время, пока лежал в больнице, делился с Олей яблоками и виноградом, а выписываясь, оставил на память своего любимого голубого зайца. У Костика мама есть и дедушка тоже. Осталось раздобыть папу и бабушку. Но Костик умный мальчик, он давно догадался, как это сделать, и
