Три Анны - Ирина Анатольевна Богданова
– Вообще-то могу. Папа и сам обещал приехать и побыть с нами дней десять. Но будет лучше, если ты перестанешь секретничать и объяснишь мне, в чём дело.
Довольная ответом, Жанна просияла:
– Представляешь, нас с тобой приглашают в водное путешествие! Нет, ты дослушай! – она заметила, как Аня недоумённо приподняла брови, и заторопилась: – Буквально вчера, после работы я встретила Андрея. Помнишь моего очень близкого знакомого?
Аня кивнула. Забыть о существовании Андрея в маленьком коллективе библиотеки не мог никто, потому что в последние дни Сметанина говорила только о нём и ни о ком больше.
– Ну, так вот, – продолжила Жанна, – он работает инструктором по водному туризму и пригласил нас присоединиться к туристической группе. Давай, соглашайся, – затеребила она Аню за плечо. – Такой шанс выпадает один раз в жизни!
– Но у нас же нет лодок, – растерялась от Жанниного напора Аня.
– Плавсредства – не наша забота. Андрей сказал, что выдаст нам всё снаряжение, а ещё надувной жилет, свисток и даже непромокаемые сумочки для мобильных телефонов.
Сбитая с толку, Аня изумилась:
– А зачем свисток?
– Не знаю. Свистеть, наверное, – уверенно предположила Жанна и выложила последний аргумент: – Мы поедем в тот Олунецкий район, откуда родом твоя прабабка. Помнишь, ты на днях про неё рассказывала?
Довод был весомый, и Аня заколебалась. Действительно, когда ещё представится возможность побывать в тех глухих местах, да ещё вместе с инструктором?
– Жду положительного решения! – Жанна уже не спрашивала, а буквально требовала ответа, и чуть не захлопала в ладоши от радости, услышав нерешительное «я подумаю».
Она нуждалась в Анином согласии, как нуждается страдающий одышкой в кислородной подушке.
То ли чашка кофе с коньяком вскружила ей голову, то ли пристальный взгляд Андрея, но вчера вечером она дала слово, что уговорит Аню на поездку. Это произошло в маленьком кафе без названия, куда они с Андреем забрели около полуночи. Ясный вечер обволакивал романтикой, а тихая музыка из динамиков настраивала на лирический лад.
– А здесь ничего. Довольно мило.
Шторы в кафе были задёрнуты, и зал освещался горящими на столах свечами в тяжёлых шандалах, выполненных под старину. Андрей положил свою руку на её, и Жанна расплылась от блаженства, боясь пошевелиться. Горячий кофе бальзамом вливался в кровь, и хотелось сидеть здесь до утра, не думая, что надо снова тащиться на работу в библиотеку и выдавать книги надоедливым старухам, скучающим домохозяйкам и нетерпеливым студентам.
Вопрос спутника прозвучал неожиданно:
– Жанночка, киска, скажи, эта твоя сослуживица, статная такая, русоволосая, кажется, не замужем?
От неожиданности Жанна плеснула кофе на скатерть.
Увидев, как на белой ткани расплывается неопрятное коричневое пятно, с обидой произнесла:
– Я думала, ты интересуешься мной…
Он засмеялся:
– Конечно, тобой. Ещё ни одна девушка мне не нравилась так сильно, как ты. Дело тут не во мне. Вопрос вот в чём…
Андрей сказал пару фраз, от которых по Жанниной шее пробежал холодок, и она хотела встать и уйти, но Андрей, один за другим, перецеловал ей все пальчики на правой руке, задержав губы на безымянном, где должно блестеть обручальное кольцо. И тогда, понимая, что отказ невозможен, Жанна дала слово.
* * *
Врывающийся в форточку ветер шевелил штору в гостиной и ворошил стопку нот на пианино.
– Костик! Кто тебе разрешил вставать на стул и самостоятельно открывать форточку! Ты забыл – здесь шестой этаж!
Худенький Костик всем телом прильнул к стеклу, высматривая во дворе что-то важное, и Аня обратила внимание, как его уши просвечивают на солнце трогательными красными лопушками. Охнув, она сгребла сына в охапку, прижала к себе и понесла на кухню ужинать, думая о том, что скоро уже не сможет взять его на руки. Ребёнок рос как на дрожжах. Ещё год – и школа.
– Мам, а деда скоро приедет?
Ел Костик долго, постоянно отвлекаясь и сортируя макароны по сторонам тарелки. Если сына не поторапливать, то он просидит до глубокой ночи, поэтому Аня всегда садилась напротив и контролировала процесс, позволяя себе расслабиться лишь тогда, когда на ужин была жареная картошка, которую Костя обожал до поросячьего визга.
– Дедушка сказал встречать его через две недели. Это ровно четырнадцать дней, – ответила Аня. – Он обещал, что съездит с тобой в аквапарк и планетарий.
– Ура! – в честь дедова приезда макароны стали послушно накалываться на вилку, оставляя на тарелке тягучие нитки растопленного сыра.
– А ты с нами поедешь в планетарий?
– Не знаю.
Аня задумалась и вдруг поняла, что хочет на недельку уехать куда глаза глядят. Сменить обстановку, развеяться, встряхнуться – как угодно. Слишком много однообразия накопилось в её жизни во время бега по замкнутому кругу. Жанна права насчёт отпускного приключения – нельзя закрывать себя в шкафу. Водный туризм, сплав по рекам, песни у костра казались Ане развлечениями инопланетными, сходными с полётом на Марс. Она всегда считалась домашней девочкой, хотя и проводила каникулы в сибирском посёлке.
Но там совсем другое: сбегаешь в лес за грибами или сгоняешь на велосипеде купаться на озеро – и обратно, домой к бабушке Лене есть пироги и читать книжки, часами валяясь под кустом орешника на раскладушке в палисаднике. Змеевское детство Аня всегда вспоминала как самое лучшее в жизни. Прочитанные книги обещали интересную жизнь, наполненную героическими событиями и встречами с необыкновенными людьми, а оценки в школе позволяли верить, что для неё открыта дорога в любой гуманитарный институт.
А потом в жизнь их семьи ворвался девяносто первый год.
Он стёр со страниц газет слово «социализм» и густо уснастил их новоязом «приватизация и демократизация». Страна с головой погрузилась в передел собственности. Приватизировали всё, что попадало под руку: доярки – колхозных коров, ткачихи тащили домой рулоны ткани, сантехники делили на складе завалявшиеся унитазы, а директора крупных предприятий успевали переписать на своё имя действующие цеха и многомиллионные активы в банках. Борьба шла не на жизнь, а на смерть. Саяновы убедились в этом одними из первых, когда в учёного-геолога Ивана Владимировича стреляли из-за угла. К счастью, пуля просвистела мимо цели, наповал сразив соседского петуха.
– Меня не запугаешь, – с побелевшим лицом сказал отец плачущей от ужаса бабушке, но с того времени стал ходить с пистолетом, положенным начальнику геологической партии, а дедушка с бабушкой спешно увезли Аню в Ленинград. Приехали они уже в Санкт-Петербург. За время, проведённое в поезде, город успел сменить имя.
– Папа не позволил бандитам стать владельцами североульского месторождения, – объяснил Ане дедушка Воля необъявленную войну.
Иван Владимирович Саянов вернулся в Петербург почти
