Дар - Элеонора Бостан
На то, чтобы дотянуться до халата, лежащего в ногах его постели, ушло несколько минут, за это время его просто трясло от холода и от усталости. Надену халат и отдохну, пообещал себе Антон. Сделать паузу было даже приятно, закутавшись в толстый махровый халат и накинув сверху одеяло, Антон сидел, прислушиваясь к уютным звукам, доносившимся из кухни и наслаждаясь теплом, отвоевывающим его исхудавшее тело. Пожалуй, возьму одеяло с собой, решил он, благо, оно было легким, почти ничего не весило, но грело отлично – какой-то современный материал, за который Антон отвалил немалые деньги совсем в другой жизни, как будто сто лет назад.
Что-то кольнуло в правой ноге, сильно и резко, как будто невидимая игла. Антон дернулся и очнулся от приятной полудремы, в которую начал погружаться от тепла. Первой мыслью было: какое-то насекомое забралось в квартиру и ужалило его, осенью все насекомые просто зверели, это он помнил еще с детства. Антон поднял ногу, боясь увидеть на ней кого-то ужасного, но ничего не увидел, лишь чистую белую поверхность носка. Уже хорошо, решил он, даже если кто-то меня ужалил, хоть не до крови. И тут укол повторился, только на этот раз Антон своими глазами видел, что ничто его не кусало. Может, насекомое залезло в носок, предположил он, какая-нибудь мошка, они бывают совсем крошечные, а жалят не хуже пчел. Вся суть жизни, подумал он с грустной улыбкой, самые незаметные и незначительные мелочи порой оборачиваются самыми большими бедами. С трудом наклонившись, он опустил резинку носка… кое-что там, все же, было – не насекомое, а яркая язва на самой щиколотке с наружной стороны, свежая и влажно поблескивающая. Антон уставился на нее, как зачарованный, и, что странно, никаких мыслей в голове не было, как и страха или грусти, или хоть каких-то чувств.
Может, в моей душе тоже появились такие штуки, подумал он, поэтому я больше ничего не чувствую?
Поражаясь собственному спокойствию, он натянул носок и попытался встать. Какой смысл переживать или пугаться, думал он, когда все уже известно и все решено. Это финишная прямая, та самая, по которой летят без тормозов, и уже без разницы, отказали они или ты просто на них не нажимаешь.
Хватаясь за каждый предмет обстановки, Антон добрался до двери и с усилием повернул ручку, раньше он и не замечал, какая она тугая. И неправильная, подумал он, опять удивляясь как мозг может вытащить самую бесполезную в данный момент информацию. Он и сам не помнил, когда увидел по телевизору тот сюжет о противопожарной безопасности, где рекомендовали ставить не круглые ручки, потому что при высокой температуре они накаляются и их невозможно повернуть, а длинные, на которые надо нажимать – такая даже если накалится, на нее всегда можно нажать другим предметом или даже ногой. Справившись с дверью, он медленно вышел в прихожую и направился в кухню на сильный и все еще аппетитный запах. Ну, хоть это я чувствую, подумал он, хотя он чувствовал еще и радость от того, что встал и что впервые за долгое время хочет есть.
Как будто какая-то душевная анестезия, подумал Антон, держась за стены и медленно приближаясь к цели, умирающим ведь дают самые сильные обезболивающие. И теперь я не чувствую ни страха, ни паники, ни отчаяния, все эти болезненные чувства заблокированы и отключены, остались только немногочисленные положительные. Главное – они еще есть.
– Ооо! – вырвалось у Риты, она сидела лицом к двери, поэтому первой увидела Антона, застывшего на пороге кухни. – Ничего себе! Кого я вижу!
Аннета резко повернулась, раздался громкий хруст, она поморщилась и начала потирать шею, но улыбалась при этом во весь рот.
– Бог ты мой! А мы уже думали будить нашу «спящую красавицу» поцелуем. – Она театрально закатила глаза, – чуть не подрались за такую привилегию.
– При моем нынешнем состоянии, боюсь, вам пришлось бы еще и подруг позвать, – он улыбнулся, улыбка получилась слабая, но искренняя, – сколько столетий я проспал?
– Ну, экономика все так же в заднице, – кривляясь, ответила Аннета, – а в Трех Мостах по-прежнему ненавидят лесбиянок и дерутся за парковку. А теперь, когда ты знаешь главное, может, наконец, зайдешь, а то шея уже отвалилась.
Антон зашел, не переставая улыбаться, а почему нет, ему было хорошо и на самом деле весело. И еще он испытывал благодарность за то, с какой легкостью и юмором они его встретили. Никаких тяжелых вздохов или печальных взглядов, в которых бы читался приговор. Нет, они относились к нему как к обычному человеку, а именно это и есть самая большая привилегия, теперь он это хорошо понимал.
– Ужасно хочу есть, – опередил девушек Антон, – как будто, и правда, проспал пару столетий. Чем так вкусно пахнет?
– Ну, у нас в меню свежий куриный бульон, – улыбнулась Рита, тут же подскакивая за тарелкой, – свежие овощи и полезное для тех, кому нужны силы, куриное мясо.
– Беру все! – и он придвинулся к столу, не снимая накинутое на плечи одеяло, девушки его как будто и не замечали.
– Ты прямо как пятый элемент, – ухмыльнулась Аннета, когда Антон жадно начал есть, – она там тоже, спала-спала, а потом: «Чикен! Гуд!».
Рита захихикала, Антон тоже, едва не подавившись едой, а через секунду все трое смеялись, как сумасшедшие, глядя друг на друга и распаляясь еще сильнее. Каждый прекрасно понимал, что это выходит напряжение, так давно сковавшее их, и это было так приятно. Они смеялись, как в старые добрые времена, когда самой большой трагедией была расписанная ругательствами дверь или необходимость экономить, чтобы заплатить за жилье.
– Чикен! – сквозь слезы сказал Антон, поднимая наколотую на вилку куриную ножку, – действительно «гуд»!
– Я уже и не помню, когда ты в последний раз нормально ел, – сказал Рита, когда они немного перевели дух, – по-моему, этот сон пошел тебе на пользу. Организм ведь выздоравливает во сне, это факт. А теперь ему надо восстанавливать силы.
– Наверное, – уклончиво ответил Антон, меньше всего ему хотелось сейчас обсуждать свое здоровье, тем более, что он знал правду и не хотел расстраивать их. Иногда иллюзии – еще одно болеутоляющее, такое же сильное как наркотик. Но его могут позволить себе только те, у кого еще есть время.
– Возможно, это все-таки был какой-то вирус или просто болезнь, мы ведь так мало знаем о мире, – не унималась Рита. Антон понимал, что ей требуется то самое волшебное обезболивающее, но она начинала превышать дозировку. – Возможно, ты выздоравливаешь! А почему бы нет?! Наш организм – совершенная и сложная саморегулирующаяся система, взять хотя бы обычный порез…
– Отдай ее мне.
На
