Отвлекаясь - Федерика Де Паолис
У нее на шее вздулась жилка. Выходит, Сара боялась за него? Она так ясно проявляла свои чувства, не скрывала своего волнения – все это неопровержимо доказывало ее нежную привязанность к нему, а он от этого уже совсем отвык.
– Сара, ничего не случилось.
В глубине души ему хотелось поведать ей правду, переманить ее на свою сторону, проявить честность, найти в ней опору. Однако он сдержался, и не потому, что не доверял ей, а потому что боялся впутать ее в незаконные дела. По той же причине он не позволял себе ее трахнуть.
– Марганти сказал, – продолжала она чуть слышно, срывающимся голосом, – что иногда вы принимаете на Фламинии отходы из Калабрии, на МБО, ровно на пару дней, а потом они исчезают.
– Он так и сказал?
– Да. Зачем вы это делаете?
– Потому что у них там дела обстоят хуже, чем у нас, они, бедняги, не знают, куда мусор девать.
– Но по закону мусор надо перерабатывать рядом с местом сбора. Разве они не обязаны это делать в радиусе ста километров?
– Ого! Смотрю, ты в теме.
– Только не разобралась, как его перерабатывают, когда поблизости нет заводов…
– То-то и оно!
– Не понимаю, – прошептала девушка. Ее грудь вздымалась, она шумно дышала носом.
– Тут особо нечего понимать, есть люди, которые ищут практические решения в интересах Юга, и это одно из них.
– Какие люди?
– Обычные люди, южане…
Паоло провел пальцем по ее левой щеке, пытаясь смягчить слова ласковым жестом.
– А Гримальди об этом знает?
– С ума сошла? – Он взглянул ей прямо в глаза: – Никто об этом не знает и не должен знать.
– Почему вы это делаете? Сколько вам платят?
– Сара, мне совсем не нравится этот разговор.
– Вы берете деньги и делитесь с руководством завода на Фламинии, и все довольны, так ведь? Марганти так и сказал…
– Уточни, пожалуйста, он все это сказал тебе или ты это услышала?
– Какая разница?
– Скажем так: существенная.
– На предприятия поступают несортированные отходы. Это не соответствует нормативам. Потом вы их куда-то отправляете, так? В конце пути они оказываются в море или их отправляют куда-то еще?
– Не знаю.
Она окинула взглядом комнату. И схватилась рукой за шею.
– Это вы подожгли завод на Фламинии?
– Ну хватит, Сара!
– Может, Марганти говорил с вами?
– Марганти следовало бы зашить себе рот, чтобы не болтать лишнего по телефону. А кстати, где он?
– Гримальди отправил его на завод, где был пожар.
– Прекрасно.
Сара опустила глаза, укоризненно пожала плечами и отступила на шаг.
– Не беспокойтесь, адвокат, я заговорила с вами об этом по двум причинам. Первая состоит в том, что я не хочу быть втянутой в такие дела, потому что я честный человек. Вторая: я не хочу, чтобы вы считали меня дурой.
Паоло надел длинную куртку Burberry, сунул в руки Саре ноутбук и две папки.
– Я позже тебе позвоню. Держи ушки на макушке, и получишь хороший подарок, договорились?
«Все имеет свою цену», – думал он, уходя из конторы. На него враждебно смотрели мрачные литографии Мино Маккари, напоминавшие игуан, ползающих по стенам, он робко поглядывал на них и осторожно, спрятав руки в карманы, шаг за шагом двигался по коридору. На выходе Паоло неспешно продефилировал перед столом Марианджелы, рыжеволосой дамы с прической в стиле сороковых. Она окликнула его:
– Манчини, тебя искал Валерио.
– Спасибо.
Он взялся за ручку входной двери и послал коллеге сияющую улыбку бойскаута. Организация скаутов, куда он вступил по совету отца, была его первой в жизни командой. Выйдя на улицу, он столкнулся с бухгалтершей.
– Привет, адвокат! Куда идешь?
Баральди была одета в песочного цвета пальто. Ее бугристая кожа напоминала апельсиновую корку, а наивный детский взгляд не раз спасал ее от тюрьмы.
– Хочу сходить в бар за кофе. Тебе тоже принести что-нибудь?
– Если не трудно, возьми мне горячий макиато.
– Ладно.
Паоло завернул за угол, к террасе, и вовремя: Сара уже тянула к нему шелковистые руки с короткими, покрытыми бледно-розовым лаком ноготками, с обручальным колечком из белого золота.
– Позже я тебе позвоню, – повторил Паоло.
Груз был доставлен, руки исчезли. Сара предусмотрительно упаковала все в плотный пластиковый портфель. Паоло положил его в багажник и прикрыл сверху ковриком. Он сразу заметил, что не хватает зеленой картонной папки. Господи, дело-то было пустяковое! Он раздумывал, не вернуться ли назад, но тут к офису подъехал синий «мерседес» с затемненными стеклами и остановился у двери.
Водитель вышел и распахнул дверцу. Этторе Папа с трудом выбрался из машины, помогая себе тростью из светлого дерева с костяным набалдашником. Из-за искривленного позвоночника он при ходьбе слегка заваливался набок, на нем был шерстяной кардиган с кожаными пуговицами и приплюснутая малиновая кепка из шотландки: Паоло никогда его без нее не видел. Прихрамывая, он медленно направился к двери, но в какой-то момент обернулся и приветственно поднял руку, глядя на Паоло. Поздоровался. Именно с ним. Паоло удивился и прокричал:
– Добрый день, патрон!
Папа улыбнулся, застыл, словно каменный дуб, тяжело опершись на трость, и жестом подозвал его к себе. Паоло резво подскочил к нему, украдкой осмотревшись, чтобы проверить, стал ли кто-нибудь свидетелем этой сцены.
– Как поживаете, адвокат? – произнес Папа. – Все хорошо?
Паоло смутился, он не был уверен, но надеялся, что патрон узнал его, всего лишь пешку, рядового сотрудника юридической фирмы. Гримальди не представлял его Папе, только однажды, в обычный рабочий день, ткнул в него пальцем в коридоре: «Это Манчини, а вон тот, второй, – Джулио Марганти, оба занимаются МБО на Фламинии». Паоло был покорен этим человеком, исходившим от него ощущением власти, невозмутимым спокойствием при общении с журналистами, его суровым тоном, умением подбирать слова перед телекамерой: он помнил о своем происхождении и знал, что грубость и ругательства – его хлеб насущный. Гримальди, живой, быстрый, непубличный, служивший тенью у тени, был его полной противоположностью.
– Хорошо, патрон, а как ваши дела?
– Не жалуюсь. Обычные дрязги, – произнес он и взглянул на Паоло смеющимися глазами. – Но пока есть здоровье и дерьмо, мы идем вперед, вы согласны?
– Несомненно.
– Хорошего дня, Манчини, до свидания.
Паоло почувствовал, как во рту пересохло, ноздри слиплись и ему стало нечем дышать. Ему даже не хватило духу попрощаться с Папой, он удрал, чувствуя, что патрон провожает его взглядом. Благодушный и уверенный в себе. Он знает, кто я. Знает мое имя. Почему? Положив руки на руль, Паоло смотрел, как патрон важно шествует к своей цели – к двери. Широко расставляя ноги, походкой, исполненной неоспоримого превосходства.
Паоло завел мотор и
