Заповедное изведанное - Дмитрий Владимирович Чёрный
– Что ж, мы поможем, среди своих…
– Да я не сомневаюсь, что поможете, потому и прошу, но самому-то обидно, вроде как выполняю его задание. Тоже ведь вопрос для статьи – а, Дим? Откуда он, сука, взял деньги на джип? Наворовал же, несомненно, либо наэксплуатировал кого-то, наэбал, сучий сын. И вот уже командует, благотворитель, мать его… Так возьмёшься, добрая душа?
– Конечно. А продать или можно даром?
– Да даром, само собой, хотя эта рожа была бы рада и тут нажиться, на имени и биографии товарища моего незабвенного. И ведь зло берёт от того, что всё дело его и моё – псу под хвост, и финансирует книгу о коммунисте буржуй этот малограмотный, хохол…
Историк, зарабатывая право на глубокую затяжку в присутствии двух некурящих, изрёк с мудрым прищуром:
– Вряд ли такой уж он безграмотный, Геннадий Михалыч, – чтоб обогатиться после социализма немалые знания нужны, хватка, математика.
– Да в своём деле воровском он, может, и петрит, но в душах наших, в эпохе нашей – ни черта не понимает и понимать не хочет, сука, если своего родственника, отца жены и деда детей в виде книги словно хлам сплавляет. Ну так договорились, сможешь взять прямо сегодня пачек несколько?
– Договорились, если Лёша поможет, четыре запросто утащим.
– Да и шесть можно, я по две понесу, – пробасил, глотая дым и слёзно моргая от него же Лёха.
– Ну, ребята, выручили – а то уж я и не знал, что делать. Кому сегодня интересна жизнь коммуниста, отдавшего всё стране?
– Комсомольцам и коммунистам миллениума. Обещаю, что ни одной книги в случайные руки не отдадим.
– Спасибо, Димочка, только этих слов от тебя и ждал. Ну а с публикациями – приноси, всегда поможем и решим. Я, конечно, не главный, а только зам главного, первый, но моя рекомендация в этом доме многое значит.
– И стихи нести можно?
– Ну, со стихами сложнее у нас, не я занимаюсь, а Кузнецов, – вот, Лёшин сосед, – однако для такого духовно близкого товарища сделаем исключение, буду сам главному приносить с исключительным одобрением. Лёша говорил, ты в духе Маяковского ведь пишешь?
– В духе букв…
– Умница. Замечательно! Очень рад знакомству и что наконец-то такие люди к нам пошли. Ну всё, ребят, – за знакомство пить не будем, да и нечего, лучше делами его скрепим. Книги возьмите тут внизу – вот, в шкафу, да-да. Пока!
утяжелённые пачками книг и окрылённые разговором, мы спустились в кабинет Историка.
3
нам с Историком повезло, на удивление: притащив на Остоженку к очередному собранию СКМ все пачки книг Скорупы, мы совпали с визитом в Ленинский райком, а точнее – просто с появлением одного, молдавского комсомола в гостях у другого, московского. Историк недолюбливал это место, давно не заглядывал, но в этот раз после речей расчувствовавшихся молдавских товарищей, из которых большую часть составляла труднодифференцируемая по поколениям семья, – Лёха ощутил глубокое удовлетворение. вот на эту мягкую, расчувствовавшуюся почву мы и посеем твёрдообложечные книги… получилось что-то вроде рояля в кустах: длинный президиум, который заняли молдавские товарищи, и в котором обычно я как секретарь по идеологии занимал руководящую позицию, получил после всех своих радушных речей, по серенькой книге в руки. однако мелкокУдрый седой отец семейства, выражая мимикой какой-то всеобщий наш укор Постэпохе, укор и раздробленности Союза, и тому, как низко пали нравы – не сильно-то сфокусировал внимание на книге. сказал лишь весомо и грустно «спасибо», а посмотрел на нас так, что – мол, ну, возьмём и книгу, дарёному коню… но не это главное. впрочем, он был прав – реальный контакт, такая редкая возможность, куда важнее.
предварял выступления молдавского президиума партийный старец Куканов, на лице которого, особенно в карих глазах на выкате неизменно было удивление – удивление гражданина, у которого украли родину холодной ночью 1991-го, этакий Джузеппе без полена. действительно похож – по крайней мере красно-сизым носом и остатками шевелюры, а ещё безудержно растущими седыми бровями, вящая ностальгия по брежневской стабильности… Куканов вовсю ликовал, ведь «дружная семья обречённых народов» воссоединилась не где-нибудь, а в райкоме КПРФ – партии вокруг которой Куканов так давно и настойчиво в своих листовках, печатаемых но домашнем принтере, призывал сплотиться. «сплотимся вокруг КПРФ и Зюганова» – так и значилось в пачке листовок, которую, толстенную, как-то раз он заговорщицки мне передал из-под бежевого плаща на «Маяковской».
мне, как комсомольцу и к тому же секретарю по идеологии СКМ ЦАО, предстояло распространять листовки примерно так же, как сейчас книги Скорупы… Куканов славил Молдавию, в которой коммунисты пришли к власти законным путём, «русский, учи молдавский» звучало, конечно же. ведь тут и воплотилась вполне тактика КПРФ, помимо прочего, – тихой сапой, парламентским путём… и в президенты. то, что и при Воронине, президенте-коммунисте, Молдавия так же далека от социализма, как была при прежних националистах – в расчёт не берётся. что-то городил Джузеппе про рост молдавской экономики в отсутствие сырьевой базы и индустрии. ну, а в ходе выступлений уже самих молдаван – так и полилось вино в переносном смысле, все человек пятнадцать в зале и восемь в президиуме вспомнили, как легко было бы наладить экспорт, как в советские времена. однако пока экспорт ограничивался гастарбайтерами, и это нисколько не смущало ораторов…
впрочем, всё же смущало – отец молдавской делегации в своей искренней, но и слегка припрятанной как бы мимике, выражал всю палитру эмоций гражданина СССР, оказавшегося на островке национальной республики. растерянное и воодушевлённое одновременно, кубинское было что-то в нём – ведь воистину странна та ситуация, когда в центре огромной, всё ещё Советской техническим оснащением своим России, богатой и умами и руками крепкими, нас учат социализму то кубинцы, то молдаване, и сами этому удивляются… когда же у нас-то хватит сил создать прецедент для подобных семинаров, где выступать практиками социалистической революции будем мы сами?!
Историк между дверью райкома и входной, затягиваясь долгожданным дымом «Явы», забасил мне в сторонку:
– Куканов-Куканов… Всю страну вот так и прокукАнили!.. А теперь умиляются, винца им молдавского с пионерками подавай.
желчность Историка, настоянная на никотине, была мне подспорьем в романтическом на первых порах постижении Советской тайны. однако, если прежде горьким дымом советского отечества он пропитывал мои романтические локоны то за дверью райкома или на Остоженке, то в парке за «Речным вокзалом», теперь-то Лёха обрёл и свой кабинет, и место для
