Проект 9:09 - Марк Х. Парсонс
Закончив, я откинулся на спинку стула и оценил результат.
Да! Теперь уж точно глаз не оторвать. Мне пришлось потрясти головой, чтобы перестать пялиться на снимок и наконец отвести взгляд.
В животе заурчало, и я посмотрел на время на телефоне. Ого, уже пара часов прошла. Я сохранил свой итоговый вариант и пошел на кухню, а когда вернулся с тарелкой горячих вафель, то обнаружил в своей комнате Олли, уставившуюся на монитор.
– Напомни мне в следующий раз закрывать дверь, – сказал я.
Пропустив замечание мимо ушей, сестра схватила с тарелки вафлю и ткнула в экран.
– Очень круто! – Она вгляделась поближе. – С ума сойти, это точно она?
– Не прикалывайся.
– А я и не прикалываюсь. Ладно-ладно, прикалываюсь немного, но она заслужила. В любом случае классное фото.
– И к тому же не черно-белое.
– Это факт. А где остальные?
– Какие остальные?
– Ну ты ведь трех девчонок снимал, верно? Где Хлоя и София?
– А, да. До них я еще не добрался.
– Вот как. Не терпится посмотреть на результат, когда закончишь…
Олли улыбнулась и вышла из комнаты.
На обработку снимков двух других девушек у меня ушло минут двадцать. Я убедил себя, что это исключительно благодаря усилиям, вложенным в первую фотографию, – вроде как натренировался. Хотя, признаться, я не уделил особого внимания глазам. Или гладкости кожи. Тем не менее, насколько я мог судить, вышло очень даже неплохо. Но стоило подождать еще часик, прежде чем показывать Олли.
А пока я отправил Кеннеди ее фотографию. То есть провел полчаса, сочиняя сообщение, и только потом отправил…
дорогая Кеннеди…
О нет!
привет, Кеннеди…
Тоже не то. Думаю, к своим годам она запомнила, как ее зовут.
привет…
Подойдет. Непринужденно. Будто мы с ней дружим.
я потратил два часа на обработку твоего фото…
Ни за что! Ты же не хочешь, чтобы она решила, будто ты совсем из сил выбился?
я закончил обработку твоего фото…
Лучше. Более прямолинейно. А если она решит, что я гений фотографии, способный выдать такое с ходу, то и ладно.
мне очень нравится результат
Нет! Что за сопли? Непрофессионально.
очень доволен результатом…
Хорошо. Так она будет ждать чего-то особенного: если фотограф доволен, значит снимок должен быть качественным, верно?
…надеюсь, и тебе тоже понравится.
Нет уж. Откуда сомнения? Если хочешь выглядеть профессионалом, будь уверен в себе.
…уверен, тебе тоже понравится.
Слово «уверен» лучше убрать, идиот! Звучит как рекламный слоган.
…думаю, тебе тоже понравится.
Сойдет. Где-то посередине между слюнтяем и отморозком.
я думаю, он показывает твою внутреннюю…
Стоп! Не годится!
фотография демонстрирует…
Слишком вычурно.
мне кажется, на снимке запечатлено нечто уникальное…
Не совсем то… Пожалуй, стоит подчеркнуть, что это результат совместной работы – признать вклад самой Кеннеди.
мне кажется, нам удалось запечатлеть нечто уникальное.
Отлично, плюс «нам» буквально связывает тебя с ней. Оставляем.
всех благ…
Нет! Слишком старомодно.
чао!
Фу, ты что, итальянец? Нужно что-то непринужденное. И допиши уже, наконец, придурок!
Итак:
привет, я закончил обработку твоего фото. очень доволен результатом, думаю, тебе тоже понравится. мне кажется, нам удалось запечатлеть нечто уникальное.
Джей
Полчаса на три предложения. Такими темпами я сочинение буду неделю писать – а сдавать надо в понедельник. Черт, хватит уже дурака валять!
Я отправил фотографию Кеннеди, а затем и двум другим девушкам, сопроводив их снимки простым «вот фотка. надеюсь, тебе понравится». К обеду отозвались Хлоя и София. Они обе пришли в восторг, и каждая написала мне милое послание, в котором расхваливала свой портрет и рассыпалась в благодарностях. Здорово, конечно. Вот только от Кеннеди до сих пор ни ответа ни привета.
Я решил отвлечься привычным способом: залипнуть в интернете – и начал с одного из своих любимых сайтов по фотографии, с форума «Анонимные фоторепортеры». Правда, не такие уж они и анонимные, среди них есть довольно известные фотографы – и было очень здорово наблюдать, как они перебрасываются рабочими идеями. (Мне до их уровня еще расти и расти, поэтому сам я ничего не пишу, а только читаю втихомолку.) В этот раз мне почему-то никак не удавалось сосредоточиться на дискуссиях, поэтому я плюнул и остаток дня провел с отцом в гараже.
Когда Олли, слонявшаяся неизвестно где, вернулась домой, отец спросил:
– Тайская кухня, мексиканская или суши?
Мы ответили одновременно, только Олли: «Мексиканская!» – а я: «Тайская!» И оба посмотрели на отца.
– Прости, сынок, – он осенил меня крестным знамением, разбивая нашу с Олли ничью, – пусть будет мексиканская.
– Тогда хотя бы в «Такос»?
Я попытался выбить себе утешительный приз: «Такос де Энсенада» – это невзрачная забегаловка, но там лучшая мексиканская кухня во всем Виста-Гранде. А такую репутацию надо еще заслужить. (У нас был еще один любимый ресторанчик – «Тай Систер». Мама его обожала, и, по общему молчаливому согласию, мы туда больше не ходим.)
– Хорошо, – кивнул отец. – Почему бы и нет?
Пока отец и Олли шутили и болтали о школе и всякой всячине, я просто сидел за столиком, уставившись на курицу под соусом чили (лучшую на сотню миль вокруг). И думал исключительно о своем дурацком телефоне, который лежал на столе и ровным счетом ничего не делал.
Как и я.
Позднее вечером, уже дома, я наконец получил сообщение от Кеннеди: «спс».
– …судя по вашим ответам, большинство из вас работали над сочинением с удовольствием.
– «С удовольствием» – это сильно сказано, – возразила какая-то девчонка за моей спиной.
Все засмеялись, в том числе и мисс Монтинелло. Я оглянулся посмотреть, кто говорит, – и чуть не упал со стула: та самая девчонка, которая отшила меня в 9:09 в прошлую пятницу! АК-47, или как там она себя называет.
Интересно, с чего вдруг она решила ходить на углубленный английский через две недели после начала учебного года?
Впрочем, какая мне разница? Я отвернулся к доске, прежде чем она меня заметила. Учительница продолжала говорить.
– …что приводит нас к вопросу о формальной структуре сочинения. Кто может рассказать о риторическом треугольнике?
Передо мной возник коричневый треугольник – коричневый из-за буквы «р», риторика: включилась синестезия, и рука, можно сказать помимо моей воли, поднялась вверх.
– Мистер Дивер?
Вместо слов в голове возникли картинки – как панели в комиксе. На одном углу треугольника расположился человечек, пишущий книгу, на другом – сама книга, а на третьем – человечек, читающий книгу.
– Риторический треугольник состоит из трех элементов. – Перед глазами появился древний грек с седой бородой, одетый в хитон. – Впервые их описал Аристотель и дал им греческие названия, но, по сути, это выступающий, или писатель, сам текст, а также слушатели или читатели.
– Верно, – согласилась мисс Монтинелло. – Оратор, сообщение и аудитория – это три угла треугольника, независимо от способа передачи информации.
Учительница подняла взгляд и кивнула кому-то за моей спиной, – видимо, кто-то еще вскинул руку.
– Прекрасно, но не должен ли оратор знать, кто составляет его аудиторию? – спросила АК-47. – Или он может просто бросаться идеями, не заботясь о том, выслушает его кто-то или нет?
Похоже, вопрос позабавил мисс Монтинелло, но она старалась не подавать виду: едва уловимое выражение лица больше напоминало прищур Олли, чем улыбку Кеннеди.
– Что ж, я полагаю, передача информации более эффективна, если аудитория в ней заинтересована.
– Вот именно!
Даже не оборачиваясь, я мог сказать, что АК-47 прожигала меня взглядом, скрестив руки на груди.
Зайдя в столовую, я остановился и посмотрел на столик модниц в поисках Кеннеди. А также Олли и АК-47. Ни одной из них там пока не было. Я выдохнул (скорее с облегчением), взял обед и направился к своему обычному столику, за одним концом которого ели Бил, Райли и Тристан, а за другим – Сет.
Бил посмотрел на меня, когда
