Симпатия - Родриго Бланко Кальдерон
На следующий день после этих заявлений к Хесусу и Мариеле пришли двое из СЕБИНа, службы госбезопасности. Без всякого ордера они произвели обыск, чтобы «получить сведения о случившемся». Мариела помалкивала, а Хесус ответил на вопросы. Даже назвал адрес клиники, куда отвезли труп Тора.
Офицеры все записали и велели оставаться в Каракасе — Хесус и Мариела еще могут понадобиться.
— Простите, для чего мы еще можем понадобиться? — спросил Хесус.
— Для расследования, — сказал тот, что был потолще. С самого начала он один и беседовал с хозяевами квартиры. Второй и рта не раскрыл. — Нам предстоит выяснить, кто на самом деле убил пса.
— Я же вам сказал: пес поступил к нам с выбитым глазом и кучей дроби в голове. Мы не смогли его спасти.
— Это уже нам решать. Молитесь, чтобы его не успели кремировать. Может, вскрытие потребуется.
— Вскрытие? — переспросила Мариела с нервным смешком.
— Разумеется. Мы должны рассмотреть все гипотезы. Например, врачебную ошибку, — ответил толстяк и подмигнул.
Когда они убрались, у Мариелы случился приступ паники.
— Нас посадят, Хесус. Скажут, что это мы его убили.
— Успокойся. Не посадят.
— Откуда ты знаешь? И кому ты звонишь?
— В клинику.
Дежурный ветеринар подтвердил, что Тора кремировали. Хесуса забила дрожь.
Наутро у противоположного тротуара обнаружился патруль СЕБИНа. Хесус вышел, дошагал до аптеки на углу и оттуда минут пятнадцать следил за машиной. Вернулся домой, смотря прямо перед собой, и рассказал Мариеле.
— Ерунда какая-то. Ничего не понимаю.
Вскоре в дверь позвонили.
— Это они, — сказал Хесус, выглянув в окно. Вместе с женой они вышли к калитке.
— Добрый день, — поздоровался Хесус.
— Добрый день, — ответил один из офицеров, — и простите за беспокойство: кофейком не угостите? Хесус и Мариела переглянулись в полном шоке.
— Да, конечно, — выговорил Хесус.
— Может, зайдете? — пролепетала Мариела.
— Лучше не надо, сеньора. А то еще соседи подумают, что мы без ордера вламываемся. А это ведь незаконно.
— Ах да, действительно, — сказала Мариела. — Пойду сварю кофе. — И ушла в дом.
Вернулась она с тремя чашками — для двух офицеров и мужа, завязавших тем временем беседу.
— Хороший кофе, — заметил себиновец, — не та дрянь, которую нынче на рынках продают за дикие деньги. Где берете?
— У местных производителей. Они из Трухильо. Хотите, найду вам их карточку?
Офицеры не ответили. Они смаковали последние глотки.
— Спасибо.
Поставили чашки на поднос (Мариела так и стояла с ним) и сели обратно в машину.
— О чем вы говорили? — спросила Мариела уже в кухне.
— О ситуации.
— Серьезно, Хесус? А если тебя прощупывали? А если тебя записывали?
— Дорогая, они такие же задолбанные, как мы. Впервые за много месяцев нормального кофе выпили.
На этом они немного успокоились. Остаток дня провели дома, занимаясь собаками, которые жили у них на заднем дворе, превращенном во временный приют.
Посреди ночи послышался стук в дверь, потом лай и вой. Собаки во дворе переполошились. Хесус выглянул со второго этажа: оказалось, что лают, воют и хохочут те же самые себиновцы. Вроде пьяные. В соседних домах начали зажигаться окна.
С видимым усилием полицейские перевалились через забор и, шатаясь, пошли к своей машине.
Больше в ту ночь Хесус с Мариелой не спали. В семь утра посмотрели — машины уже не было. Старенький сосед в халате и тапочках, с глубокими мешками под глазами, поздоровался и состроил кислую мину.
— Вот говнюки, — сказал он.
Хесус и Мариела вглядывались в улицу.
— И все из-за собаки, сеньор Сатурнино. Не могу я этого понять, — сказала наконец Мариела.
— Да какой там собаки, — ответил сосед. — Просто они так развлекаются. Имеют власть — вот и делают что хотят. Пойду попытаюсь поспать. Бог в помощь.
В течение следующей недели себиновская машина, всякий раз с новыми полицейскими, то появлялась, то пропадала. По ночам Хесус с Мариелой не спали, ждали ареста или пьяного вторжения с разгромом. Когда позвонили от генерала Айялы, Мариела была на грани нервного срыва.
Хесус твердо решил, что ездить никуда не надо.
— Если он хочет помочь фонду, может перевести нам на счет. Или купить десять мешков корма. А ездить к нему домой нам незачем.
— Незачем-то незачем, только у меня такое чувство, что, если не поедем, будет хуже.
Их пугало, что дом генерала находится так далеко. А когда они все же туда добрались, напугал непроницаемый кирпичный фасад, автоматические ворота, камеры и провода под напряжением. Не дом, а какой-то бункер.
Смиренные, как телята у порога бойни, они нажали на звонок.
Навстречу вышел старик в халате и тапочках, как их сосед. Только, в отличие от сеньора Сатурнино, этот был сама элегантность, даже в домашней одежде. Он так смотрел зелено-синими глазами, что хотелось в ответ опустить глаза. Но ощущение оставалось приятное, как будто щуришься, глядя на рябь пруда.
— Я генерал Мартин Айяла Айяла. Большое спасибо, что пришли. Прошу за мной, по этой каменной дорожке. Хочу показать вам сад. И познакомить с собаками. Им про вас я уже рассказал.
10
Хесус с Мариелой так и не узнали, имел ли генерал к этому отношение, но после первого визита, когда они пожаловались, в какой ад превратилась их жизнь, полиция от них отстала.
В течение лета они еще три или четыре раза побывали у генерала. Садились за столик в саду, пили кофе, апельсиновый сок и угощались восхитительным печеньем. Когда Улисес Кан получил распоряжение от адвоката и вызвал их на первое рабочее совещание в «Аргонавты», им наконец-то представился случай осмотреть сам дом. Как они и подозревали, он был громадным. Проблема заключалась не в пространстве, а в его распределении. Казалось, у дома вообще не было первоначального проекта, архитектура образовалась сама по себе, порывами.
Адвокат вручил Хесусу и Мариеле папку с документами, касающимися фонда. В основном инструкциями и практическими советами. А также планом дома (у Улисеса тоже был экземпляр) с предложениями по оптимизации пространства. Генерал понимал, что первоначальный проект может немного измениться вследствие «неизбежных непредвиденных обстоятельств» (писал он в письме, которое тоже лежало в папке), но все же надеялся, что изменений удастся избежать. В этом и состояли обязанности Улисеса — следить, чтобы все делалось правильно. А Хесус и Мариела должны были управлять фондом и взять на себя всего одну дополнительную задачу: заботиться о Майкле, Сонни и Фредо как о родных собаках. Это означало, что собак из дома в Эль-Параисо нужно было
