Репутация - Лекс Краучер
– Фрэнсис, прошу тебя. Я в очень… тяжелом положении… – В голосе Джеремайи прорезались умоляющие нотки, и Джорджиана поморщилась от отвращения. – Неужели мы не можем оставить все, что было между нами, в прошлом, как дорогое сердцу воспоминание?
– Видишь ли, Джеремайя, трудно наслаждаться дорогими воспоминаниями, когда помнишь, чем все закончилось! – отрезала Фрэнсис.
– Ах да, бедная мисс Кэмпбелл. Ты же у нас воплощенная невинность – любой подтвердит. Надеюсь, ты понимаешь, что, если тебе вздумается говорить обо мне дурно, у меня найдется много чего сказать касательно твоей особы, и никто не усомнится…
– Остынь, Джеремайя! – отрезала Фрэнсис. – Не позорься. Беспокоиться тебе не о чем. Я не собираюсь мараться, впутываясь в твои дела.
Джорджиана заметила, что Джеремайя вздохнул с облегчением. Он был настолько пьян, что слегка покачивался. Теперь Джорджиана видела перед собой не богатого молодого красавца, а упившегося развратника. Самовлюбленного испорченного мальчишку, который ни разу в жизни не отвечал за последствия своих поступков, а когда пришло время расплаты, превратился в хнычущего младенца. И, если судить по лицу Фрэнсис, она наконец видела то же, что и Джорджиана.
– Я знаю, что ты это сделал, – негромко сказала она, сверля его взглядом. – Я не собираюсь кричать об этом на перекрестках, но хочу, чтобы ты знал – мне теперь доподлинно известно, что ты за человек. Я знаю… знаю, что Джордж сказала правду.
Пальцы Джорджианы впились в ветку дерева, за которым она пряталась. До этой секунды она даже подумать не могла, как важно ей будет услышать это от Фрэнсис.
– Эта… эта поганая сучка, – оскалился Джеремайя. Он снова схватил Фрэнсис за руку, она попыталась высвободиться, но Джеремайя лишь притянул ее ближе. – Она лгунья, Фрэнсис, она лгунья и потаскуха, она прицепилась ко мне и умоляла…
– Джеремайя, пусти! Господи… мне больно!
Фрэнсис вырывалась, пытаясь разжать его пальцы, но Джеремайя лишь победно улыбался, с явным удовольствием наблюдая за ее безуспешной борьбой. Джорджиана не могла больше этого выносить.
– Отпусти ее! – выкрикнула она и шагнула из своего укрытия.
Джеремайя испуганно оглянулся. Воспользовавшись этим, Фрэнсис вырвалась и отскочила назад. Джеремайя уставился на незваную гостью и, поняв, кто стоит перед ним, нехорошо прищурился.
– Ты! Погубить меня задумала! – завопил он и неуклюже бросился к Джорджиане.
Она хотела увернуться, но не сумела. Джеремайя схватил ее за плечи, и Джорджиана увидела прямо перед собой его глаза – мутные, налитые кровью. Джорджиана пыталась вывернуться из его рук, чуть не задыхаясь от невыносимого запаха спиртного и табака, и вдруг словно опять оказалась в оранжерее, и крик замер у нее в горле. Джеремайя зашел чудовищно далеко, он был уже в сотне миль по ту сторону границы дозволенного. Не было никакого смысла опровергать его слова – он все равно не послушал бы, и к тому же он говорил правду. Джорджиана старалась разжать его руки, но безуспешно.
– Фрэнсис! Зови на помощь! – закричала Джорджиана.
В борьбе с Джеремайей она потеряла равновесие и упала, сильно ударившись головой о надгробную плиту. Превозмогая оглушительную боль, девушка попыталась подняться на ноги. Сквозь застилающий глаза туман она увидела, как Фрэнсис пытается убежать, а Джеремайя гонится за ней. Джорджиана принялась шарить вокруг себя в поисках чего-то, что можно было бы использовать как метательный снаряд, наконец она нащупала большой круглый камень и со всей силы швырнула его в Джеремайю. Камень отскочил от его ноги, не причинив ни малейшего вреда, но заставив вновь всецело сосредоточиться на Джорджиане и прекратить преследовать Фрэнсис.
Джорджиане удалось подняться, уцепившись за ветхую надгробную плиту, но Джеремайя уже стоял прямо перед ней. Одним стремительным движением он заломил Джорджиане руку за спину, надавив так, что она почти не сомневалась – сейчас сломается кость. Даже пьяный, он был невероятно силен – проклятие!
– Возьми свои слова назад, – прошипел Джеремайя. – Признай, что ты лгунья. Расскажи всем, что случилось на самом деле. Расскажи, что сама об этом просила.
– Нет, – дрожащим голосом ответила Джорджиана, поражаясь собственной глупости.
Джеремайя, задохнувшись от ярости, выкрутил руку Джорджианы с такой свирепостью, словно хотел оторвать напрочь. Теперь Джорджиана услышала хруст ломающейся кости так же отчетливо, как свой вопль. Еще никогда в жизни ей не доводилось издавать подобного звука, она и не подозревала, что способна на такое. Она снова упала, сжимая целой рукой другую, охваченную невыносимой болью. В глазах потемнело, к горлу подступила тошнота. Джеремайя, казалось, сам был ошеломлен тем, что натворил, и почти готов просить прощения. Он неуверенно шагнул к Джорджиане, протянул к ней руки, и тут на него, появившись словно из ниоткуда, налетел Томас.
Он вложил в бросок столько сил, что оба рухнули на землю и продолжили борьбу лежа. Джеремайя пытался скинуть с себя Томаса, однако ему это не удавалось, и казалось, скоро все будет кончено. Томас схватил Джеремайю за горло и пригвоздил к земле, но тут Джорджиана заметила то, чего Томас не заметил.
– Берегись! – крикнула девушка.
Томас увидел кинжал через секунду после того, как Джеремайя вытащил его из-под полы сюртука, и успел вовремя увернуться. Трясущейся рукой Джеремайя направил лезвие на своего бывшего друга.
– Ты ума лишился?! – вскрикнул Томас, вскакивая на ноги. Из его рассеченной щеки текла кровь.
Джеремайя глумливо рассмеялся:
– Я? А ты не лишился? Наплевал на годы нашей дружбы ради вот этого? После всего, что я для тебя сделал… Они хотят отнять у меня все, Хаксли. Я… я вызываю тебя! – проревел он, брызгая слюной.
Джорджиана в ужасе смотрела на происходящее, стараясь дышать ровно, чтобы не лишиться сознания от боли.
– Не глупи, – сказал Томас, медленно поднимая руки.
Двое мужчин мерили друг друга взглядами. Они тяжело дышали. Джеремайя вновь поднял руку с кинжалом… и тут раздался громкий треск, а мгновение спустя мистер Рассел пошатнулся, закачался и кулем осел на землю.
Бетти Уолтерс застыла над его недвижным телом, занеся над головой, точно меч, толстую ветку. Отчаянная решимость на ее лице сменилась безмерным ужасом.
– О боже, – прошептала она. – О боже, боже, боже мой. Я его убила?
– Вряд ли, – заметила Фрэнсис.
Она только что вернулась из церкви, приведя с собой весь приход. Ошеломленные люди огласили кладбище пронзительными воплями ужаса.
С большим трудом, согнувшись пополам, Фрэнсис перевела дыхание, подошла к лежащему лицом вниз Джеремайе и ткнула его носком туфли:
– Вот досада – дышит. Просто без сознания.
Опасность миновала, и Джорджиана, чьи легкие, казалось, грозили разорваться от натужного дыхания, позволила себе упасть в обморок. Черные точки уже плясали и множились перед глазами, когда она услышала крик миссис Бёртон. А потом Томас
