Мулен Руж - Пьер Ла Мюр
– Это из-за обеда? Потому что я не пришла к обеду? А я-то старалась! Думала, что ты только обрадуешься, увидев меня в новом платье! Я целый день разыскивала свою подругу, чтобы купить его. А потом пошла проведать свою сестру. Она очень больна и просила, чтобы я осталась у нее, но я ей сказала, что обещала…
– Хватит врать! Это уже не важно. Мне наплевать и на обед, и на твое платье, на твою подругу, твою сестру… Просто оставь меня в покое, ладно? Я устал. Я хочу спать. Вот, возьми…
Он сунул было руку во внутренний карман, но Мари обняла его за шею. Он чувствовал ее груди, затянутую в узкий лиф талию.
– Но клянусь, это правда! – Ее губы коснулись его уха. – Говорю же тебе, я пришла, а сестра лежит в постели. У нее был сильный жар, и я даже дала ей немного денег, чтобы позвать доктора. Но не осталась у нее. Она упрашивала, но я отказалась. И видишь, я пришла. Я же вернулась, не правда ли?
Анри безуспешно пытался вырваться из ее объятий.
– Да, да, – устало бормотал он. – Да, ты вернулась. Я очень рад, что ты пришла. Я рад, что ты купила себе платье, но, пожалуйста…
Но все его возражения потонули в ее поцелуе. И снова он чувствовал ее проворный, скользкий язычок и гибкость ее тела. Глаза закрылись сами собой.
Всю ночь он боролся с ней и с самим собой. Снова и снова в самый разгар любовных утех начинал гнать ее – сначала злобно, потом жалобно и, наконец, уже просто обессиленно бормоча что-то себе под нос. Но она не слушала, ослепляя его своей наготой, используя весь свой арсенал развратных уловок, чтобы разбудить в нем чувственность.
– Я ведь тебе нравлюсь, да? – мурлыкала она в синеватом мраке лунной ночи. – Ты без ума от меня, да? Я вижу это. Ты считаешь, что я лучше всех, не так ли? Ты рад, что я вернулась. И не хочешь, чтобы я уходила, тебе же хочется, чтобы я осталась, верно?
В конце концов, совершенно обессилев, но так и не разжимая объятий, они оба погрузились в сон, и ее светлые волосы, подобно шелку, струились по его плечу.
На рассвете Анри на мгновение проснулся и взглянул на нее.
Бесполезно, это просто бесполезно… И плевать, что там говорил Пату, что думала мадам Лубэ, что он пообещал самому себе, кем была Мари и где она была. Главное, что именно сейчас она здесь, спит в его кровати, прильнув к нему, и он чувствует тепло ее тела, может прикоснуться к ней, делать с ней все, что пожелает… Что сегодня вечером она снова будет с ним…
Его глаза закрылись. Внутренней конфликт с самим собой был исчерпан. Подобно сумеркам, опускающимся над полем брани, на него снизошло великое спокойствие и умиротворенность – он покорно смирился с поражением.
Глава 13
Мари переселилась к нему.
Его ванная комната оказалась загромождена ее дешевыми, безвкусными вещицами. Теперь ее гребешок, шпильки для волос, щипцы для завивки соседствовали с его роскошным туалетным прибором, украшенным фамильным гербом. Она запросто пользовалась его щетками, пилками для ногтей, его дорогим мылом. Анри же постепенно привык к небольшим казусам совместного существования: к следам губной помады на полотенце, смятым чулкам на полу, к запаху рисовой пудры и нижнему белью, оставленному на мебели.
И ему это нравилось.
В первый раз в жизни он оказался посвященным в интимные женские секреты. Он наблюдал за тем, как она принимает ванну, красит губы, подводит брови карандашом, завивает волосы. И эта откровенность была не менее волнующа, чем само обладание ее телом, – ему было позволено созерцать то, что лежит в основе ее женственности. Познать женщину по-настоящему можно, лишь увидев ее за наведением красоты.
В первый раз у него появилась любовница. Хотя… ну, в общем, не совсем…
– Если ты хочешь, чтобы я снова пришла к тебе, ты должен мне заплатить, – сказала она как-то утром.
Он понимал, что ею движет не столько жадность, сколько присущее проститутке убеждение, что за любовь надо платить. Тело было ее орудием производства. Оно сдавалось внаем – за почасовую оплату или сразу на всю ночь, но в любом случае им нельзя было пользоваться бесплатно.
– А если хочешь, чтобы я осталась на всю ночь, – Мари прочла ответ в его глазах и мысленно сверилась со своим прейскурантом, – то ты должен заплатить мне десять франков.
Услышав же, что он хочет быть с ней и днем, недоуменно пожала плечами. Зачем ему это надо? Еще никто никогда не предлагал ей ничего подобного. Ну, если ему уж так хочется…
И снова в закоулках ее мозга начался мучительный вычислительный процесс.
– В таком случае ты должен доплачивать мне еще пять франков. – Она не сомневалась, что сейчас начнется торг, однако, к ее величайшему удивлению, Анри безоговорочно согласился на выдвинутые условия. Да уж, а он, наверное, богатенький…
Его второе разочарование последовало спустя несколько дней. Он так рассчитывал на то, чтобы появиться вместе с ней в кафе, представить ее друзьям и насладиться их завистью. Однако Мари быстро развеяла эти иллюзии:
– Еще чего! Не собираюсь я встречаться с твоими друзьями. Чего ради я должна выслушивать все эти дурацкие разговоры об искусстве, в котором ни черта не понимаю?
Точно так же она не пожелала сопровождать его в «Мулен Руж» и от выхода в ресторан тоже отказалась.
– Я не желаю идти в эти фешенебельные заведения, где официанты смотрят на тебя, как на ничтожество.
Анри обнаружил, что ей были чужды любого рода амбиции, у нее не было ни малейшего желания работать над собой, становиться лучше. Мечта любой уличной проститутки о том, чтобы «подцепить благородного господина при деньгах», никогда не приходила ей в голову. Она ходила по трущобам и, похоже, совершенно не стремилась вырваться из них. Он понимал, что ему придется либо принять ее такой, какая есть, либо же потерять. Она не станет менять свои привычки ради него. Так что если он хочет, чтобы она осталась с ним, то ему придется поменять свои.
И он сделал это.
Забросил друзей, аперитивы, вечера в «Мулен Руж». А так как засыпали они лишь на рассвете, а вставали уже после полудня – когда короткие зимние деньки уже начинали убывать, – то работа была тоже заброшена. Он так и не побывал у папаши Котеля,
