Золотой ребенок Тосканы - Риз Боуэн
— Это было умно.
— Но он заявил, что пошлет одного из своих солдат, чтобы тот помог мне выкопать репу. — Она вздохнула. — Я попыталась отказаться, сославшись на то, что сама сильная и привычная к тяжелой работе. Но он сказал, что хочет помочь в качестве платы за жилье.
— Звучит так, будто он порядочный человек.
— Кто их знает? — София покачала головой. — Может, им было приказано глаз с нас не спускать. И мне не нравится, как он на меня смотрит. Я все время чувствовала его взгляд, пока поднималась по лестнице.
— Ты пошла на ужасный риск, придя сюда, — испугался он. — Что, если он устроит ночную проверку?
— Я забрала Ренцо к себе в спальню и заперла дверь, — ответила она. — И молюсь, чтобы сын не проснулся до моего возвращения.
Хьюго почувствовал бессильную ярость.
— Тогда немедленно иди домой! — воскликнул он.
— Я смогла принести тебе только немного поленты и холодных бобов, — виновато улыбнулась София. — Немец съел почти все приготовленное мной тушеное мясо. Я сказала ему, что у нас совсем не осталось еды, а он велел мне не беспокоиться и пообещал принести продуктов. А еще заявил, что немцы добры к тем, кто с ними сотрудничает. Я ответила, что у меня нет другого выбора, поскольку нужно обеспечить безопасность сыну и бабушке. А он улыбнулся и произнес: «У тебя нет причин бояться меня». Хотела бы я ему верить…
— Как ты думаешь, он пробудет в твоем доме весь день?
— Он знает, что я собираюсь идти на поле. Если он отправит со мной солдата, то, пока тот копает, я успею сходить за повозкой. И даже если он решит пойти со мной к старому фермеру, то все равно ничего не поймет. Вряд ли он говорит по-итальянски и, конечно же, не владеет тосканским диалектом. Я смогу договориться о повозке прямо у него под носом.
Хьюго обнял ее.
— Ты очень смелая, София, — проговорил он. — Я чувствую себя настолько беспомощным и бесполезным, застряв тут. Это я должен защищать тебя. А получается — ты рискуешь всем ради меня.
— И ради себя тоже. Я знаю, что должна увезти сына в безопасное место. — Она встала, поправляя юбки и укутываясь в шаль. — Будем надеяться, что завтра мне повезет с повозкой. Я доверху нагружу ее репой, ты спрячешься под ней, и скоро мы окажемся на свободе.
— Когда я тебя слушаю, все кажется таким простым и легким.
— Мы должны уповать на Божию помощь. Это все, что нам остается, — сказала она.
Хьюго поднялся и встал рядом с ней.
— Прежде чем ты уйдешь, нужно, чтобы мы вместе кое-что сделали. Видишь старую дверь? Мы можем закрыть ею проход в крипту и замаскировать его.
— А картина?
— Я спрятал ее, София. Идеальный тайник. За секретной дверью.
— Той самой дверью в стене?
— Да, у меня есть ключ. Я возьму его с собой и отдам тебе, когда опасность минует и ты сможешь вернуться домой.
— Ты такой умный, Уго! Наш прекрасный младенец будет в безопасном и сухом месте!
Вместе они подошли к большой двери и, встав плечом к плечу, поволокли ее через щебень к входу в крипту, который она надежно перекрыла. Довольные, они посмотрели друг на друга и обменялись улыбками заговорщиков.
— Иди, — сказал он. — Я забросаю ее камнями и досками, и никто никогда не догадается, что там что-то есть.
— Хорошо, — откликнулась она и, подойдя к нему, страстно и крепко поцеловала в губы.
— До завтра, аморе мио[50].
Глава 35
ДЖОАННА
Июнь 1973 года
— О, вот и ты! — воскликнула Паола, отрываясь от бобов, которые собирала. — Я уже начала волноваться. Думала, ты отправилась в город, но потом к нам зашел Ренцо и сказал, что тебя там нет.
— Приходил Ренцо?! — выпалила я.
— Да. Искал тебя. Думаю, миа кара, ты можешь рассчитывать на взаимность. — Она одарила меня понимающей улыбкой, похоже неверно истолковав мой возглас.
— Он сказал, что ему надо?
— Ничего не сказал. Может, просто хотел компанию тебе составить удовольствия ради, познакомиться поближе.
— О нет. Это вряд ли… Должно быть, он заходил, чтобы договориться, в котором часу отвезти меня завтра на вокзал.
— Ты что, правда уезжаешь завтра? Так быстро?
— Вероятно, это самое разумное решение, — сказала я. — Если я останусь дольше, то, боюсь, инспектор все же попытается доказать, что это я убила Джанни. И вас в это дело втянет как сообщниц. Всем будет лучше, если я уеду, пока я еще могу это сделать. Козимо сказал, что его сын завтра едет во Флоренцию и подвезет меня до вокзала.
— Так скоро… — Она вышла из-за стола и обняла меня. — Я буду скучать по тебе, деточка. Ты мне прямо как вторая дочь. И Анджелина тоже расстроится. Она говорит, что я старая и скучная и ей в радость пообщаться с кем-то из ровесников.
— Я знаю. Я была счастлива каждую минуту, проведенную с вами, а уж ваша кухня — и вовсе шедевр! Очень жаль, что я так и не научилась готовить итальянские блюда.
— Надо устроить шикарный прощальный ужин сегодня вечером в честь твоего отъезда, — сказала она. — Ризотто с грибами, баклажаны с пармезаном и панной котта[51], разумеется. Если хочешь, можешь помочь мне с готовкой. Начнем с кростини[52]. Кстати, может, синьор Ренцо тоже захочет поучаствовать.
— Ренцо?
— Да, я пригласила его к нам на ужин, и знаю, что он любит готовить.
Я могла без труда прочесть на ее лице все мысли: она решила свести меня и Ренцо. При иных обстоятельствах я была бы благодарна ей за помощь, но не сейчас — после всего, что я узнала, мне не хотелось больше иметь с ним ничего общего. Наши встречи, разговоры, вылазка в старый дом — все явно делалось для того, чтобы узнать, что мне известно, а что нет. Он просто следовал инструкциям Козимо. Теперь мне осталось выяснить одно — видели ли они, как Джанни просовывал конверт в мою комнату, и захотят ли получить его содержимое?
Я не могла помешать ему прийти, но мне придется сегодня вечером быть очень осторожной. Я отнесла сумочку в свою комнату, заперла дверь и пошла помогать Паоле в саду. Позже я
