Нежный лед - Вера Мелехова
«Со-чи – лэнд оф ге-но-цид! Со-чи – лэнд оф ге-но-цид!» – скандировали «странные». Теперь Майкл сообразил, что у странных на плечах – это флаги! Ярко-зеленые, с мелкими золотыми звездочками. Музыка топила их крики, уносила прочь, как горный поток уносит сорванные со дна, выдранные из почвы тяжелые камни. Поток сильнее камней. И беспощадней в своем превосходстве, хоть он, поток, всего лишь вода. «Со-чи – лэнд оф ге-но-цид! Со-чи – лэнд оф ге-но-цид!» – слова-камни, окаменевшая боль, известняк истории. Еще сто лет пройдет, известняк в гранит превратится. Или в песок. Река времени чуть изменит русло. «Со-чи – лэнд оф ге-но-цид! Со-чи – лэнд оф ге-но-цид!» – хрипят уже, сами себя не слышат. Вместо них музыка!
Едкая и бесстыжая то ли скрипка, то ли дудка, плавная мелодия льется то ли с неба, то ли из кружевного платочка танцующей длиннокосой дивы. Алое, до полу, платье. Фальшивые рукава свисают с длинных прекрасных летающих рук. Руки-змеи в целомудренной чешуе извиваются, беснуются, а стан покачивается едва-едва, будто бы и равнодушно. Чем равнодушнее, тем прекрасней. Тем горячее бьет бескаблучным копытом танцовщик-партнер. В красном пиджаке с нашитыми на груди кармашками для ружейных гильз. Знает Майкл про такой пиджак, забыл, как называется, Лариска предлагала на Майкловом костюме такие же нашивки сделать. Клаудио запретил: азиатчина, агрессивный подтекст.
Майкл протиснулся в первый зрительский ряд – подальше от глаз гипнотизера-агрессора. И вдруг – сам от себя не ожидал, будто толкнуло его что-то, – маханул сумку еще раз вокруг плеч (вроде рюкзака получилось, руки свободны) и почти без разбега, оттолкнувшись от мраморного пола, прыгнул в огненный танец!
С высоты человеческого роста упал в центр круга, подскочил на горячих пружинах – герой, джигит, мужчина! Прыжки, волчки, шпагаты… такому коня не надо, такому на сцене Кремлевского дворца танцевать!
– Кто такой?
– Из зрителей.
– Ну, хорош!
Щедрая волосатая рука режиссера Ансамбля народных танцев Карачаево-Черкесии, изловчившись, напяливает Майклу на голову курчавую белую папаху. Майкл понял. Хорошо, согласен, еще потанцую. Волосатая рука дает знак ассистенту, теперь ассистент вбегает в круг… с белоснежной буркой. Ах! Сумка с надписью CANADA, что бесновалась на спине огонь-джигита, вызывая смутную благосклонность невозмутимой змеерукой танцовщицы, теперь не видна. Теперь он якобы слегка горбатый, что сексуально. Белая бурка – княжеская вещь, не чабан в ней танцует, а гость из Канады. Танцовщица равнодушно подплывает к Майклу, ее пружины скручены так, что легче убить, чем заставить нарушить древний этикет. И не взглянет, лишь кружевным платочком махнет. Из-под белой лохматой папахи рвется лазерный луч. Но луч этот, красавица, не тебе послан. Знала бы – огорчилась. Джигит сканирует толпу зрителей. Врага выглядывает. На то он и джигит!
«Странные», кутаясь в зеленые флаги, как в шали, выскакивают в круг. Танцевать они не собираются. Они скандируют, за тем и пришли: «Со-чи – лэнд оф ге-но-цид! Со-чи – лэнд оф ге-но-цид!» Полиция, потасовка, музыка становится громче прежнего. Майкл в бурке и папахе протискивается сквозь толпу. Прочь отсюда! От Макарова прочь!
Глава 195
Макаров отлично видел горбатого плясуна в белом княжеском прикиде, но не задержался на нем взглядом. Макаров Майкла искал. Скверно ругался вслух. Гадал: провалился ли гаденыш сквозь землю или растворился в воздухе?
Между тем его величество случай был заинтересован вовсе не в урегулировании отношений двух особей одного пола, но разного возраста и гражданства, а в соблюдении исторического баланса.
«Странные» в зеленых флагах, как в античных тогах, были посланы в аэропорт Сочи исторической справедливостью. Ансамбль же народного танца выполнял распоряжение действующих властей. Власти ожидали возможной акции «странных» и предприняли меры. На то они и власти. Но вместо казаков с нагайками или омоновцев спрятали в засаде подсобных помещений танцоров и музыкантов. И это было гениальное решение, простое и элегантное. Что за шум, а драки нет? Ах, это счастливые местные жители приветствуют самобытными плясками гостей Олимпиады? Ну-ну! Славно пляшут! Вот и Майкл сплясал под чужую дудку. И хорошо сплясал!
Глава 196
…Майкл несся по аэровокзалу к платформе, с которой отправляются электропоезда. Вместо доброжелательного и протокольно-вежливого, хорошо говорящего и хорошо понимающего по-русски болельщика-иностранца – взмыленный амбал в белом одноместном вигваме из овечьей шкуры. С лохматой головой необозримых размеров. Вигвам несся вперед без предупредительных звуковых сигналов на вполне железнодорожной скорости.
Пролетая мимо, Майкл отразился в какой-то витрине и ужаснулся: персонаж компьютерной игры! Причем отрицательный персонаж, явно несущий опасность для окружающих. Полы бурки распахнулись. Это хорошо: видно, что к туловищу персонажа не привязана бомба. Сумку бы со спины снять, но как ты ее снимешь на бегу? Поворот, еще поворот, краем бурки – ух и плечищи у него! – задел какую-то старушку. Притормозил (хоть взглядом извиниться!), а она заметила, что у горбатого черкеса китайское лицо, и перекрестилась, бедная… Аллюром по ступеням вверх, глотая их парами, тройками. Где, где тут перрон?! Немыслимая архитектура!
Вдруг широкая платформа. Прямо перед глазами красный сверкающий поезд. Бегом по платформе. На бегу тряхнул плечами, скинул бурку, два гигантских прыжка… Все. Он в вагоне! В то же мгновение двери сомкнулись за его спиной. Поезд вонзился в густую темно-синюю мглу, усыпанную золотистыми огоньками. Бесшумно и плавно понес Майкла в неведомом, но верном направлении. Чем дальше от Макарова, тем правильнее направление. Любое.
«А билет? – удивился Майкл. – А шляпа?!» Шляпа, без приглашения посаженная на голову джигита-самозванца восторженной рукой режиссера из Ансамбля песни и пляски Карачаево-Черкесии (преданного не только начальству и народному творчеству), была Майклом украдена. Так же, впрочем, как и нарядная белая бурка из казенного реквизита, впопыхах брошенная им на произвол судьбы и проходящих мимо граждан на перроне олимпийского вокзала.
Кошмар! Встреча с исторической родиной началась для Майкла непредумышленным воровством. Деяния подобного рода наверняка предусмотрены какой-нибудь статьей местного Уголовного кодекса. Майкл, конечно, иностранец, но шапки по вокзалам красть ему тоже нельзя. А он украл. Как бы теперь от нее избавиться, от лохматой?
Глава 197
Чувства Макарова были противоречивыми, лохматыми были чувства. Даже после весьма обнадеживающих встреч в военкомате он не сильно повеселел: на патрули, на армейские, надежда слабая. И все же!
Чайка, дурак, сопротивление при задержании окажет, доказывать начнет, что он канадец. А чем ему доказать? Канадским паспортом? Эка невидаль. Сегодня у каждого вшивого иммигранта в этой вшивой Канаде такой паспорт имеется. Пожил пять лет в стране – получай на здоровье, если людей не убивал и банков не грабил. Тонкость в том, что часть вшивых (эмигрантов то есть) слиняла еще из Советского Союза. Они, типа, российского гражданства не имеют. А другая часть – уехавшие после девяносто второго года. Эти подсудны. России по гроб обязаны. Младенец мужского пола, родившийся в России и увезенный родителями хоть на Луну, но не до, а после февраля девяносто второго года, ступив на российскую землю в призывном возрасте, обязан выполнить почетный долг защитника Родины! Как прибыл, так и беги в военкомат. Не хочешь – заставим. Вся беда в том, что гаденыш Чайка родился в Канаде, а не в России… Но как докажет? И когда? На доказательство время нужно. Пока доказывать будет, Олимпиада кончится. Черт… Может, и докажет, гаденыш. Может, в канадском паспорте есть информация, где человек родился? Блин! Не подумал, не учел в стрессе… Но ничего, это дело поправимое.
Григорий Александрович Макаров написал докладную записку о том, что, по его сведениям, прибывший из Канады девятнадцатилетний Майкл Чайка является уроженцем города Москвы. Возможно, в целях уклонения от несения воинской службы в рядах Российской армии он противозаконным образом исказил информацию. Возможно, в его канадском паспорте указывается заведомо ложная информация о месте его рождения.
Все! Красиво как изложил: «По моим сведениям…» Мог, стало быть, и ошибиться. Имею право. А патрули, дай-то бог, уже по вагонам рыщут!
Глава 198
Вагон (вполне себе красивый, чистый,
