Повороты судьбы - Эми Сью Натан
– Да, хочу! – Бетти фыркнула. Та личность, которой она была – раскованная, радостная, полная надежд, скорее всего, успешная в будущем, «Мисс Саут-Хейвен», – промелькнула у нее перед глазами. Она легла на живот, уткнулась лицом в подушку, пахнущую стиральным порошком, и закричала, прощаясь со всеми своими мечтами, кроме одной – о своем ребенке.
Наконец она села, в горле у нее пересохло, голос осип. Джорджия наблюдала за ней, ожидая.
– Я знаю, что ты не хочешь, – произнесла Бетти, – но ты все равно сделаешь это?
– Что сделаешь? – спросила бабушка, появившись в дверях.
Джорджия поджала губы. Бетти, заикаясь, ответила:
– Я попросила Джорджию передать привет Марву. Очевидно, люди беспокоятся о моем благополучии.
– И мне он не слишком нравится, но я сделаю это, потому что Бетти моя лучшая подруга.
* * *
Следующим утром Бетти ждала прихода Джорджии. Она не появилась. Бетти сидела у окна в своей спальне, избегая родителей, пока не кончилось терпение. Она спустилась по лестнице и позвонила на курорт, надеясь, что дедушка не возьмет трубку. Пока Бетти как ни в чем не бывало передавала свое сообщение Аните, работавшей за стойкой регистрации, Джорджия постучала в парадную дверь, и Джо впустил ее.
Девушки молча поднялись наверх. На этот раз Бетти закрыла дверь.
– Я думаю, твоя бабушка последовала за мной, – сказала Джорджия. – Она была в отделении Вестерн Юнион, когда я приехала. Стала пытать меня о телеграмме, которую я собиралась отправить, поэтому я ушла. Тебе придется найти другой способ.
* * *
Бетти ела в своей комнате, когда была в состоянии есть. Родители и бабушка с дедушкой хотели отослать ее прочь и отобрать ее ребенка. Она не могла вынести их присутствия, ей и так было тяжело находиться с ними в одном доме.
По мере того как ее гнев нарастал, накапливались страх и печаль. Она была взрослой, и они думали, что могут принимать решения за нее; они думали, что она отдаст их с Эйбом ребенка и отправится в колледж беззаботной студенткой. Бетти знала, что ее сердце никогда с этим не смирится, но могли ли они заставить ее? Нет, если бы рядом был Эйб.
Нет, если бы они поженились.
В ту ночь Бетти заставила себя бодрствовать далеко за полночь. Не лучший вариант, но это был единственный способ, и как только Эйб узнал бы, он бы обрадовался, что она разбудила его. Она прокралась в темноте вниз по лестнице босиком, подошла к кабинету Зейде и закрыла за собой дверь, которая лишь тихонько щелкнула. Она знала, что ей придется говорить шепотом, но на коммутаторе не будет слишком шумно. И, скорее всего, она не знала ночного оператора.
Бетти отнесла телефонный аппарат за письменный стол, где уселась на полу, охраняемая книжными шкафами. Она поднесла трубку к уху и поставила указательный палец на цифру «ноль».
В кабинете загорелся свет, ослепив ее.
– Иди спать, Бетти. – Это была Тилли, лишенная всякой привлекательности, с волосами, убранными под косынку, и без макияжа. – Просто повесь трубку, и я не расскажу твоим бабушке и дедушке.
Бетти поднялась на ноги, почувствовав поражение, но только на мгновение.
– Ты не смогла быть хорошей матерью, поэтому не хочешь, чтобы ей стала я? Поэтому ты останавливаешь меня? Ты говоришь, что любишь моего отца. Что ж, а я люблю Эйба. И меня не волнует, если это не идеально, или ожидаемо, или правильно.
– А стоило бы. Ребенок будет страдать, если он вырастет в таких условиях.
Бетти взбесилась. Эта женщина, которая бросила ее, теперь внезапно забеспокоилась о приличиях и условиях? Откуда Тилли могла знать, что было нужно Бетти или ребенку?
– Я понимаю, что ты легко в это поверишь, но, когда ты у нас появилась, мы с Джо не были готовы стать родителями. Вот почему ты выросла здесь. Так было лучше для тебя. Ты не думала, что нам тяжело было это сделать? Что нам до сих пор тяжело?
– Нет, не думала. – Даже если бы это было правдой, уже слишком поздно в это верить.
– Это лишь доказывает, как мало ты знаешь о том, как быть матерью, – сказала Тилли.
Неужели Тилли заявляла, что любит Бетти? От этого ее затошнило, как обычно случалось по утрам.
– Ты ведь на самом деле не веришь, что годишься быть чьей-то матерью?
Тилли выхватила телефон из рук Бетти.
– Надо было залететь от еврейского мальчика. По крайней мере, тогда мы бы планировали свадьбу.
* * *
На следующее утро Бетти признала очевидное. Бабушка не позволила Джорджии отправить телеграмму. Тилли помешала ей сделать телефонный звонок. Письмо дойдет до Эйба после того, как она уедет на Стейтен-Айленд, но по крайней мере, он узнает о ребенке. Эйб смог бы приехать и спасти их обоих. Стейтен-Айленд был далеко на востоке. Ему пришлось бы ехать на машине или на поезде, оставить мать и пропустить занятия.
Но что, если прошли недели или месяцы, а он так и не приехал бы? Что, если дело было не только в расстоянии, которое стояло между ними, но и в том, что он больше не любил ее? А любил ли он ее когда-нибудь?
Разве он не задавался вопросом, где ее письма? Последнее письмо она написала ему за несколько дней до конкурса. Разве он не волновался? Ему не было даже интересно?
Печаль нахлынула на Бетти. Ей хотелось забраться в постель и больше никогда не вылезать из нее. Но теперь дело касалось не только нее. Внутри нее рос ребенок, которому нужен был отец, а значит, ей нужен был муж.
Бетти подошла к столу и достала листок бумаги.
Она спустилась по лестнице и прошла через гостиную, держа в руке сложенный лист. Когда она пристально посмотрела на свою мать, ругательства едва не слетели с губ Бетти. Но это ничего бы не дало. Может быть, Тилли и Джо слишком устали, поскольку им было поручено охранять ее, а, может, дело было в самоуверенности Бетти, но ни один из них не поднялся с места, не спросил, куда она идет, и не попытался остановить ее. Она толкнула входную дверь и позволила ей захлопнуться за ее спиной. Спустя минуту она села на пляжную скамейку и замедлила дыхание.
Бетти разгладила свое зеленое платье в горошек, радуясь, что выбрала что-то женственное и веселое, но в то же время скромное. Радуясь, что оно все еще было ей впору. Она провела пальцами по волосам и положила
