Шум - Рои Хен
– Смешно, – сухо сказала она.
Ей не захотелось объяснять, что зашла она в букинистический в поисках редкой книги стихов – единственной книжки ее бабушки.
– Надолго ты пропал.
Ему необязательно знать, что она считала дни. Его не было ровно тридцать семь дней.
– Ага, – согласился он, и этот огрызок ответа впился в нее как личное оскорбление.
Когда она садилась, ее серый свитер зацепился за ржавый гвоздь, торчащий из ствола дерева.
– Вот же уродский свитер, – вырвалось у нее. Йонатан услышал и не ответил.
Музыка в кафе была издевательски веселой для такой странной встречи.
– В классе сказали, что ты за границей, у отца.
Он кивнул и выпустил струйку белого дыма.
Несколько мгновений Габриэла набиралась смелости, потом сказала:
– Странно, что ты не написал мне ни слова.
– Ну да… Я был без телефона. Забыл его дома, как идиот.
– Ой, ладно! Отец что, не купил тебе новый?
– Он умолял, но я не захотел. (Ей показалось, что зубы пляшут у него во рту.) Было прикольно избавиться от этой гротескной железяки.
У кого угодно это было бы дешевой отговоркой, но от Йонатана прозвучало очень даже логично. Габриэла решила, что правильно поступила, когда не отправляла ему написанные сообщения, особенно злобные. Башня обид, которую Габриэла строила больше месяца, вмиг рассыпалась.
– Интересный эксперимент получился, – продолжил он. – Ты не можешь поговорить ни с кем, если он не прямо перед тобой. Кому вообще нужна эта хрень, которая нон-стоп в прямом эфире сообщает всем, где ты находишься и с кем разговариваешь? Ты вообще понимаешь, что любой начинающий хакер может посмотреть все, что мы когда-либо забивали в строку поиска, или разглядывать нас через камеру на телефоне даже в самые интимные моменты.
Габриэла всеми силами старалась не представлять себе, что именно Йонатан имеет в виду. Интимные моменты, боялась она, не включали плоских карлиц в маечке и с виолончелью. Хотя кто знает…
“Поздравляю, Габриэла, – разозлилась она на себя, – ты достигла нового дна. Кто вообще сказал тебе, что Йонатан смотрит такие вещи? Да все смотрят”, – ответила она себе, но тут же поняла, что “все” – уже достаточно веская причина для Йонатана не делать этого.
Он разразился антиутопической речью о людях, которые вживляют себе под кожу чип. А она тем временем пыталась понять, что в нем изменилось. Волосы немного отросли, побледнел. Где он был? На Северном полюсе? В Трансильвании? В криокамере?
– А где именно ты был?
– За границей.
– Заграница большая. Уточни локэйшн!
Она использовала чужое слово, чтобы вопрос прозвучал непринужденней.
– Хотите заказать? – спросила длинная официантка в короткой кофточке.
– Я возьму… как у него.
– Травяной сбор и шош? – уточнила официантка.
– Да, спасибо, – ответила Габриэла.
Так она узнала, что входит в чайный сбор и что шош – это сокращенно “шоколадный шарик”.
Ей ужасно хотелось поговорить. Но сначала у нее не было ни одной идеи, что сказать, потом слишком много идей, и она молчала, пока официантка не вернулась с заказом.
– Кстати, для протокола, – вдруг сказал Йонатан. – Я ненавижу “Маленького принца”. Менторская гротескная фальшивка. Лучше бы в самом начале книги Пилот грохнулся прямо на Принца и они сгорели бы вместе. И с розой.
Габриэла не знала, как реагировать, да и не чувствовала, что от нее этого ждут.
Она запихнула шоколадный шарик целиком в рот и долго жевала. Когда же захотела проглотить, поняла, что шош стал в горле комом и его придется растопить, если она хочет, чтобы он все-таки продвинулся дальше. Она глотнула чая и обожгла губы. Этого сражения Йонатан даже не заметил – сидел с закрытыми глазами, обхватив лоб с обеих сторон руками.
– Голова болит? – Она сунула руку в рюкзак. – У меня есть таблетка, тебе сразу станет…
– Не-е, колеса отстой. – Он открыл глаза и встал. – Я на пару минут. Отолью.
Ну почему мальчишкам всегда нужно объявить, что именно они собираются там делать, подумала Габриэла. В классе девочки говорят: “Мне нужно выйти”, а ребята всегда: “Мне в туалет нужно!” Она воспользовалась его отсутствием, включила камеру телефона и посмотрела на себя.
“Брови стали как у мамы”, – с грустью подумала Габриэла.
Только сейчас, оставшись одна, она снова разозлилась. Какого черта он не связался с ней, когда вернулся в Израиль? И он собирается прийти в школу? И как вообще возможно такое, что он не спрашивает о ее ране, он что, не заметил шрама? В последний раз, когда он видел ее, она была на грани обморока, а может, даже смерти. Следующий вопрос, обращенный уже к самой себе, прозвучал ледяным тоном: “С чего вдруг ты взяла, что он тобой вообще интересуется?” Габриэла решила уйти, не дожидаясь его. Пусть это и слишком мелкая месть, но будет правильно тоже внезапно исчезнуть. Пусть ищет ее. Но тут Йонатан вернулся с маленькой книжкой в руке:
– Читала? Надеюсь, нет.
На синей обложке – желтый квадрат, и под ним имя автора и название книги. Габриэла перевернула книгу. На обороте ни слова. Габриэла редко читала книги, но, с другой стороны, только на этой неделе она прочитала две части из Сонаты для арпеджионе и фортепиано Шуберта и еще одну часть из Сонаты для виолончели Дебюсси, а первую часть Концерта для виолончели Элгара она вообще читает постоянно уже полгода.
– Вроде нет.
– Отлично! Тогда это тебе. Прости, что вот так вот исчез.
Только это ей и требовалось. После этих слов мир вокруг преобразился. Неприятная бодрая музыка сменилась на индийский инструментал, официантка опустошила пепельницу, а чайный сбор достиг нужной температуры.
– Здесь есть суперский отрывок. Хочу, чтобы ты его прочла.
Он пододвинул свой стул ближе и открыл книгу, предлагая ей посмотреть вместе с ним. Его лицо так близко.
– Секунду, сейчас найду…
“Он мне ничего не должен, а он вот тут, рядом. Он тут со мной”. От запаха жевательной резинки со вкусом вишни у нее закружилась голова. Плечо касалось плеча. “Ты не на уроке виолончели, – одернула себя Габриэла, – не сиди так прямо”.
Она вдруг так испугалась, словно он собирается тестировать ее по прочитанному, и слова запрыгали перед глазами. Йонатан быстро скрутил и закурил еще одну сигарету, он наблюдал за Габриэлой с такой гордостью, будто сам это написал.
– Грандиозно, а?!
– Ага, – улыбнулась Габриэла. – Теперь я поняла, кто твой кумир.
Разве она могла знать, что это вызовет такую реакцию.
– Кумир?! –
