Восьмая шкура Эстер Уайлдинг - Холли Ринглэнд
— Это свитер моего лучшего друга, — пояснил он. — А также совладельца бара. Он вечно бросает свои вещи где попало.
— Забрался на вершину бобового стебля и дорос до луны? — Эстер принялась подворачивать рукава.
Лицо Софуса озарилось улыбкой.
— А вы шутница.
Он встал за стойку напротив Эстер. Возникла неловкая пауза. Эстер не могла поднять на него взгляд.
— Итак, — начал Софус. — Тапас. Омлет по-испански, грибы с чесноком, маринованные оливки. Пинта лучшего местного пива. Ах да… минуту. — Софус скрылся на кухне и вернулся с тарелкой мягкого хлеба, нарезанного кусками. — Еще горячий.
Эстер прижала руку к животу. В последний раз она ела в аэропорту утром — перехватила какой-то сэндвич.
— Спасибо. Я и не ожидала, что здесь водится испанская кухня.
— Фарерские острова полны сюрпризов, это я вам гарантирую.
Эстер рассматривала хлеб и квадратик блестящего масла. Омлет. Грибы. Оливки.
— Обезболивающее нужно? — спросил Софус.
Эстер помотала головой:
— Нет, спасибо, все нормально.
Пиво немного притупило боль от падения на булыжники.
— Хелло! — Внимания Софуса добивался клиент, сидевший на другом конце бара.
— Привет! — отозвался тот, направляясь к нему, и — через плечо — Эстер: — Подождите здесь. Когда я закончу, посидим, выпьем. Эстер?
Когда Софус назвал ее по имени, она словно оказалась под ярким солнцем. И кивнула.
— Хорошо. — Софус сосредоточился на заказе; разнося пиво, он поглядывал на Эстер.
Заметив, что он смотрит на нее, Эстер занялась едой. Она вдруг ужасно проголодалась.
32
Эстер — сытая и довольная — сидела у конца барной стойки и потягивала пиво. Небо за окном было ярким, синим с фиолетовым оттенком. Эстер взглянула на часы: было уже почти восемь, но солнце светило как днем. Она сфотографировала море прямо через окно и отправила снимок Нин, рассчитав, что та еще спит: в Солт-Бей было раннее утро.
Ответ пришел сразу же:
Извини, ты сейчас где?
Эстер написала в ответ:
Ты чего не спишь в такую рань?
Нин кинула ей эмодзи с картой.
Я на Фарерах. В Торсхавне. Сижу в баре, смотрю, как Софус работает.
Ничего себе! Ты его видишь? Прямо сейчас?
Он передо мной. Это его бар.
И какой он?
Не похож на… козла.
И как вы познакомились?
Эстер посмотрела в окно, обдумывая ответ.
Он вытащил меня из дерьма.
ЧЕГО?
Я поскользнулась на улице и упала в птичье дерьмо. Теперь сижу в его баре, мы вот-вот познакомимся как положено, выпьем и поболтаем. Я была по уши в дерьме, Нин. В буквальном смысле.
На экране заплясали три точки: Нин печатала ответ. Потом появились два эмодзи: птичка и улыбчивая какашка.
Пауза.
Не забывай, Старри, что у вас с ним есть кое-что общее.
У Эстер навернулись слезы. Краем глаза она увидела, что Софус выходит из-за барной стойки и его место занимает сменщик.
Мне пора. Потом еще напишу.
Эстер нажала на кнопку — экран погас — и допила пиво.
— Привет. — Софус вышел из-за стойки и встал рядом с ней.
— Привет.
— Может, еще пива? С этим ты уже давно сидишь.
— И ты будешь?
Софус кивнул.
— Тогда да. За компанию.
— Может, вон тот столик, в углу? Там тише.
Эстер согласилась, подхватила сумку и пересела.
Софус вернулся за стойку, нацедил еще два бокала и понес их к столику, где устроилась Эстер.
— Skál, — провозгласил он, поднимая бокал.
— Skál, — отозвалась Эстер.
Они чокнулись и выпили.
Из динамиков зазвучали Joy Division. Софус погладил шероховатую столешницу. Эстер сидела у окна. Ничто не заслоняло ей вид на крыши окрестных домов, спускавшихся к бухте и взбиравшихся по склонам холмистого, продуваемого всеми ветрами острова, чей силуэт вырисовывался вдали. Наконец она кое-что поняла.
— Деревья. — Эстер повернулась к Софусу. — Только что сообразила. Я не вижу здесь деревьев, которые росли бы сами по себе.
Софус отпил пива и покачал головой.
— Им не нравится ветер Северной Атлантики. Еще им не нравится, когда их объедают дикие овцы. Деревья здесь не растут. Они есть кое-где в городе, их специально посадили. — Он поерзал. — Ауре это тоже казалось странным.
Вот и она. Названная по имени. Присутствующая. Сидит за столом вместе с ними.
Эстер покрутила запотевший бокал, подвигала по столу. Подождала, чтобы голос не дрожал.
— Софус, почему я о тебе ничего не знала?
Софус набрал в грудь воздуха.
— Хороший вопрос. — Он выдохнул.
Эстер отметила ссутуленные плечи, морщинки у глаз, бледность, а еще — как у него мелко дрожат руки каждый раз, когда он поднимает бокал. Знаки, знакомые Эстер. Все, чем ты расплачиваешься за то, чтобы смотреть в лицо этому миру.
— Может, для начала расскажешь, что ты здесь делаешь? — сменил тему Софус.
Эстер поймала несколько капель конденсата, вознамерившихся стечь с бокала. Подумала, как лучше ответить.
— Клара дала мне твой телефон и адрес, сказала, что у тебя бар в Торсхавне. Я хотела написать тебе, что приезжаю, но… — Эстер не закончила. Под водой светились фигуры Морского мужа и семерых его детей, осужденных целую вечность дожидаться Агнете. — Я хотела сказать, — снова начала Эстер под взглядом Софуса, — что я здесь, чтобы лично выразить тебе соболезнования. Ты узнал про Ауру. От Клары. Наверное, после того, как я в первый раз ей написала. С месяц назад. Соболезную. Твоей потере.
— Tak. — Софус сделал большой глоток. — Мы с Аурой расстались… полтора года назад. После… то есть перед тем, как она вернулась домой. — Он снова припал к бокалу, а потом тихо закончил: — Иногда мне кажется, что все было вчера.
— Можно вопрос? Как долго вы были вместе? — Эстер разрывалась между недоверием к Софусу и состраданием к нему.
— Примерно столько же, сколько прошло со времени расставания. Восемнадцать месяцев.
Эстер нахмурилась:
— Я совершенно не в курсе, что и когда происходило в жизни Ауры, пока она жила здесь.
Софус глотнул пива.
— Я тоже соболезную твоей потере. — Развивать мысль он не стал.
— Tak, — отозвалась Эстер. Настал ее черед надолго припасть к бокалу, словно смелость таилась на дне. — Еще я приехала сюда, — она вытерла пиво с верхней губы и заставила себя продолжать, — потому
