Зов земли - Камалешвар
Всю ночь из хижины Джанаки доносился громкий плач его жены и детей. На следующее утро не видно было, чтобы там зажигали очаг.
Перевод В. Балина.
Ачала Шарма
ОЖИДАНИЕ, ОЖИДАНИЕ…
© Achala Sharma, 1977.
Сколько уже лет этот примус шумит на кухне и коптит керосиновым дымом грязно-желтые стены, Рича не помнит… Молоко вдруг закипело и полилось через край. Рича быстро сняла кастрюльку с огня, но синие языки пламени успели погаснуть. Примус зашипел и зачадил. Погасив его, она вышла во дворик. Брат по-прежнему шагал взад и вперед со сжатыми кулаками, словно лев, которого обманом загнали в клетку. Он ушел из дому рано утром, очень торопился, а вернулся всего полчаса назад, в полном расстройстве. Рича сразу позвала его ужинать, а он даже слова не сказал в ответ.
— Чай будешь пить?
На этот раз ее голос был довольно резким.
— Нет.
— А ужинать?
— Тоже нет. Сколько раз можно спрашивать?
— В конце концов, объяснишь ты, в чем дело? Или так и будешь злиться?
— А куда мать ушла?
— К тетке.
— Что за нужда каждый день ходить к тетке?
Не в силах больше сдерживать себя, брат почти кричал:
— Мерзавцы они все, родственнички наши! Помнишь, как эта самая тетка улещивала мать, когда они со своей лавкой прогорать стали? «Сестрица, уговори Винода, пусть помогает дяде в лавке, чем зря бездельничать да по улицам слоняться!..» Я помогал… А сейчас? Я вот попросил дядю поручиться за меня в лавке Диначанда. Что он, разорился бы через это поручительство? Я, само собой, имел бы небольшой куш на поставке железа… Да разве дядя может спокойно смотреть, как ко мне деньги идут?
— Он ведь, кажется, ходил к Диначанду…
— Да, ходил. И как ты думаешь, что дядя ему сказал? Какое, говорит, может быть поручительство? А вдруг он завтра же улизнет с твоим товаром? С какой стати, говорит, мне за него отвечать? В нынешние времена за родных детей поручиться нельзя. Какая, мол, он мне родня? Покойного шурина сын…
— И что же?
— Дали мне от ворот поворот, вот что. Поняла?
Рича ничего не поняла, да и не особенно старалась понять. Она все еще не могла прийти в себя после того оскорбления, которое нанесла ей сегодня утром директриса женского колледжа мисс Мансукхани. Директриса в присутствии своего личного секретаря так грубо отчитала Ричу, будто она пришла не работу искать, а просила милостыню или собирала пожертвования. Рича давно знала, что в октябре миссис Гулати уйдет на три месяца в отпуск по беременности. Потому Рича заранее пошла к директрисе с просьбой, чтобы ее взяли на освобождающееся место.
— Конечно, конечно, мисс Прабху. Ведь вы были одной из лучших студенток нашего колледжа… Мне очень жаль, что вы до сих пор не нашли постоянной работы. Я попытаюсь помочь вам. У меня хорошие связи. Не беспокойтесь…
Рича готова была на все. Если глубокой ночью мисс Мансукхани захочется пить, Рича тотчас встанет и принесет ей воды. Если мисс Мансукхани нужно будет пойти в туалет, Рича безропотно поднимется и включит в коридоре свет. Если директрисе начнут досаждать комары, Рича сядет рядом и будет натирать ее кремом. А когда мисс Мансукхани заснет сладким сном, то Рича, будто верный пес, будет ее охранять, чтобы никто не смел посягнуть на честь высохшей сорокалетней девицы…
Больше того, Рича готова терпеть даже гнусные колкости миссис Шривастав из ее похожего на плевательницу рта. Узнав о возможном назначении Ричи, миссис Шривастав во всеуслышание заявила: «Наша директриса хоть и девица, а губа у нее не дура. Бедняге секретарю придется подать в отставку. Его карта бита». Услышав это, Рича чуть не сгорела от стыда. А ведь в свое время миссис Шривастав была ее преподавательницей. Как она могла сказать такую гадость? Рича едва верила своим ушам. Впервые она увидела сейчас, какими вульгарными могут быть эти наставницы молодежи, преподающие столь возвышенный предмет, как литература. И вот после всего этого сегодня ей пришлось вынести еще одно испытание.
Утром она обратилась к мисс Мансукхани:
— Мадам, с завтрашнего дня миссис Гулати уходит в отпуск. Как вы решили относительно меня?
Директриса улыбнулась стоявшему рядом личному секретарю Сундарешану, а Риче ответила грубо:
— Мисс Прабху, я вам неоднократно повторяла, что это не в моей компетенции. Кого пришлет департамент, тот и будет у меня работать. Я не занимаюсь раздачей милостыни и не хочу постоянно видеть голодных просителей с протянутой рукой. Извольте помнить, с кем вы разговариваете!
— Но, мадам… Мои домашние обстоятельства вам…
Рича не договорила. Ее душили слезы.
— А кто может похвалиться своими прекрасными домашними обстоятельствами? Есть немало девушек гораздо беднее вас. Нельзя же предоставлять работу только нуждающимся! А теперь прошу вас, уходите и больше не надоедайте мне!
Рича не могла произнести ни слова, будто лишилась дара речи. Она даже представить себе не могла, что директриса так резко отчитает ее. Выйдя из кабинета, она невольно оперлась на стул в коридоре и некоторое время стояла неподвижно. Глаза отказывались смотреть, уши — слушать, а голова — соображать. Неожиданно открывшееся лицемерие мисс Мансукхани потрясло ее до глубины души. Машинально добрела она до дома. На двери, как обычно, висел замок. Мать еще не вернулась из школы. Рича отперла дверь, большим усилием заставила себя дойти до кровати. Нужно было хоть немного полежать, спокойно разобраться в этой непостижимой загадке человеческого двуличия… Рича вдруг с огромным чувством благодарности подумала о матери. Как трудно пришлось бы им всем после смерти отца, если бы мать сразу после получения степени бакалавра не поступила на службу в начальную школу.
— Я ненадолго уйду!
Рича вздрогнула, посмотрела вслед только что вышедшему Виноду. Створка наружной двери еще раскачивалась с легким скрипом. Рича вдруг почувствовала облегчение: с каждым вдохом и выдохом она, казалось, избавляется от тяжести, давно теснившей грудь. Она перевела взгляд на дверь, ведущую в кухню. Горевшая там слабая лампочка освещала скудным желтоватым светом закопченные стены, подчеркивая их убогий вид. Всякий раз, когда Рича смотрит на эту свисавшую с потолка лампочку, ее невольно охватывает чувство жалости: там, внутри, насильно закупоренное в стекло, теплится чье-то живое дыхание. Ей хочется разбить стеклянную оболочку, дать свободу этому несчастному существу. Как хорошо облегчать муки страдающих! Вот если бы можно было избавить мать от приступов астмы, которые мучают ее каждый дождливый сезон! Или по крайней мере дать отдых ее измученному телу. Ведь она всю свою
