Зов земли - Камалешвар
— Хозяин, велите им, пусть поработают у меня!
Рагхунатх снова громко рассмеялся:
— Плату за работу назначаем мы, и только мы! А захотим — и больше можем заплатить. Завтра все поденщицы в деревне будут на меня работать!
— Я уже залил поле. А пока ваши поля засадят, у меня вся земля высохнет.
— Коли задумал свое хозяйство вести, то должен и деньги иметь. Понял?
— Верно, хозяин.
— Тогда чего ты ко мне пристаешь? Выкинь дурь из своей башки! Никогда у тебя своего хозяйства не будет!
— Это не дурь, хозяин! Ради пропитания взял я на себя такую обузу!
У Джанаки в глазах стояли слезы.
Но что пользы плакать? Разжалобить слезами можно, когда люди желают друг другу добра. А если человек прямо в лицо говорит оскорбления и насмехается, то слезы попавшего в беду для него лишь признак слабости и глупости. Потому и издевается Рагхунатх Синх над Джанаки. Он привык к тому, что бедняки не смеют сетовать на свою судьбу, а тем более противиться порядкам, которые существуют испокон веков. В мире всегда были голодные и бедные. Стоит ли удивляться, что за малую толику денег они в любой момент могут переметнуться на сторону богачей.
Рагхунатх Синх раньше не имел никакой охоты вести хозяйство. Лет пятнадцать назад, когда вышли законы о ликвидации крупных поместий, он решил, что держаться за землю теперь ни к чему. Поселился в городе, поступил на службу. Постепенно продвигался вверх и стал секретарем у окружного судьи. Доход на этой должности был неплохой. Приходилось, конечно, делиться и с самим начальником, и с его посыльным, но и после этого на долю Рагхунатха Синха оставалось по сотне рупий в день. Построил в городе дом. Определил младшего брата в колледж. Однако тот ученьем себя не утруждал и скоро стал верховодить в компании молодых бездельников. Затевал драки, поножовщину. Немало денег Рагхунатха ушло на то, чтобы улаживать дела с полицией. И все же Рагхунатх втайне радовался, что в семье есть хоть один настоящий удалец. Из его удальства следовало извлечь всю возможную пользу, и Рагхунатх подал брату мысль заняться бизнесом. Очень скоро брат настолько преуспел в контрабандных операциях, что через год-два ворочал уже сотнями тысяч. Потом это доходное дело стало небезопасным. По совету Рагхунатха брат переложил дела на своих служащих, однако праздное безделье тяготило его. Он занялся общественной деятельностью и обнаружил, что она тоже может давать немалые доходы. Скоро он стал членом комитетов, ведавших распределением цемента, сахара, маргарина, удобрений и прочих дефицитных товаров. Известность его росла, и сейчас он занял пост заместителя мэра города. Более блестящей карьеры для брата Рагхунатх даже представить себе не мог. Высокое положение брата заставляло людей считаться и с ним, Рагхунатхом. Дела его в городе шли хорошо.
Как-то раз братья сидели в ресторане и пили пиво. Младший брат вдруг заговорил: «Сейчас конфискации земли опасаться нечего. Лет пятьдесят, а может, и сто отбирать ее не будут. Должность твоя не такая уж и доходная, да и почета мало. А в деревне у нас земли много. Поехать бы тебе туда и заняться хозяйством. Видишь, как цены на зерно растут?»
Совет брата пришелся Рагхунатху по душе. Службу, правда, он не оставил, но главным делом стало теперь для него одно: получать как можно больше доходов от принадлежащей ему земли. Каждую субботу он отправлялся в деревню и возвращался Оттуда к вечеру в понедельник лишь для того, чтобы в этот день было отмечено его присутствие на службе. Жизнь в городе теперь совсем не интересовала Рагхунатха. Простой чиновник налогового департамента сейчас значил в его глазах больше, чем окружной судья. По примеру своего отца, сгонявшего с земли неимущих бедняков, Рагхунатх Синх завладел земельными участками, которые раньше принадлежали таким, как Джанаки. Жалости и сострадания Рагхунатх не имел. К его дверям приходят плакаться многие. Этот Джанаки захлюпал носом из-за пустяка. Если даже поденщицы откажутся работать не только на Джанаки, но и на богатых хозяев, от этого ничего не изменится. Дороговизна все равно будет расти. Неужто и впрямь цены на зерно могут упасть только потому, что Джанаки сам будет его выращивать? Смешно! И все-таки тем, кто целиком зависит от богатых, нельзя позволять вести собственное хозяйство. В деревне все женщины-батрачки зарабатывают кусок хлеба только его, Рагхунатха, милостью. Без его позволения здесь ни один листик не шелохнется.
Когда надежда разжалобить Рагхунатха рухнула, Джанаки пришла другая мысль. Надо позвать на помощь соседок. Если понадобится, его жена тоже поможет им. Повеселев, он направился к жене:
— Сходи-ка к соседкам. Попроси их помочь.
Вытирая слезы, жена поднялась и направилась к соседям. Ей тоже думалось, что еще не все потеряно: «В деревне раньше всегда соседи помогали друг другу. Да только времена с тех пор переменились. Теперь люди стали до денег жадными. Каждый только о своей выгоде печется. Без денег, как ни проси, никто и помочь не захочет».
Из трех соседок только одна, жена Диндаяла, согласилась было помочь, но опасалась гнева Рагхунатха. От него уже приходил посыльный, да она отговорилась тем, что надо корму запасти для буйволицы. Если Рагхунатх увидит ее на поле у Джанаки — быть беде. Тотчас призовет мужа и скажет: «Ты что? Или надоело по-хорошему в деревне жить? Кто должен первым рис посадить? Я или батрак Джанаки? Настоящий хозяин всегда хозяином будет. А бедняк так и останется бедняком». Верно говорит жена Диндаяла. Что на это ответишь? Другие две соседки, жена Лалмохана и жена Экбала, те сразу наотрез отказались. Ослушаться приказа Рагхунатха они никак не могли. А когда жена Джанаки пообещала, кроме платы, накормить их вдоволь, они подняли ее на смех. «Знаем, как ты накормишь! Как тех трех поденщиц, которые у тебя работать согласились? Разве после этого пойдет кто к Джанаки? В деревне больше всех Рагхунатх платит, к тому же и кормит вдоволь. А у кого за душой и ломаного гроша нету, тому нечего людей на помощь звать!»
Так и не согласились помочь соседки. Будто колдовство какое-то напустил на них Рагхунатх.
— Ну как, вышло что-нибудь? — спросил Джанаки жену, когда она вернулась домой.
— Никто помочь не хочет. Все нам враги.
— Что же теперь будет-то?
Жена разрыдалась, не зная, что сказать.
Рано утром жена Джанаки пошла на поле. Воды на нем было уже совсем мало. До обеда ей удалось высадить рассаду на небольшом клочке участка. Да только вряд ли рассада пойдет в рост — земля высыхала на глазах. Люди Рагхунатха Синха уже
