Странствие по таборам и монастырям - Павел Викторович Пепперштейн
– Why so, mister Wiess?
– Because I am dead, miss Wilde.
– Not completely, I am afraid. You are just desperate, mister Wiess, but to be desperate doesn’t mean to be dead. Of course, the black honey of defeat is much sweeter in compare with the poor taste of victory – who would doubt? As well as the bitterflavour of despair is much too rich and delicious in front of the scentless and tasteless fact of your own disappearance. Enjoy your pain, you spoiled boy, because you’ll lose it.
– Are you going to kill me, miss Wilde?
– I am not a killer, mister Wiess. I am just a simple archaeologist. But there is an archaeology of future: that is my modest occupation. Just searching on the nature of time: the greatest investigation ofhuman kind, don’t you think so? This building is not the ruin of Alexander’s age, as your highly educated compatriot had to suppose. The Black Cube will be erected in this African valley in the year 2044 – pretty soon, just one hundredyears to wait. Quite a reason to be patient, isn’t it? But what you, Germans, can know about our patience? You are hot heads, aren’t you? So sad, that the future is ruined – and the roof of the Temple has been broken. Shit from the sky is breaking the rules and the temples, that’s why darkness and silence are sick with light and talk. But the Healer is coming.
Внезапно он увидел, что по четырем сторонам от трона возвышаются среди моря тигров четыре роскошных алмазных саркофага, располагающиеся на базальтовых возвышениях. Внутри этих прозрачных, искрящихся кристаллов возлежали некие тела. Присмотревшись, Висс узрел в одном кристалле распростертую молодую даму с веснушчатым лицом, одетую в строгий серый костюм, в другом лежал отвратительный мужчина лет пятидесяти, в третьем – курносая пышка-брюнетка, в последнем же – подросток-мулат в странном одеянии, смесь американского ковбоя со средневековым шутом. На постаментах их саркофагов отчетливо значились имена покойных: Сьюзен Сваровски, Курт Когайло, Линда Сведенборг, Бен Люти.
– Что это за трупы? – спросил Висс (от неожиданности он перешел на немецкий).
– Это гуаги, трупы из будущего, – ответила англичанка тоже по-немецки (говорила она почти правильно, с легким акцентом). – Хотите, я воскрешу их? Вы ведь еще никогда не видели, как воскрешают мертвых?
– Никогда, – прошептал Висс, и его охватило возбуждение. Кажется, произошла эрекция, но дезертир не обратил на это внимания.
– Сейчас вы это увидите. Воскресение из мертвых – весьма возбуждающее зрелище. Смотрите внимательно, Висс, вам тоже вскоре предстоит воскреснуть из мертвых.
Джейн Уайлд сделала еле заметный жест правой рукой. Люди в алмазных саркофагах стали вяло ворочаться: на губах светлокудрой дамы появились радужные пузыри, при этом она заулыбалась. Негритенок сонно почесал свои гениталии. Курт Когайло зевнул и, кажется, захохотал, но смеха не слышалось. Полнушка, не открывая глаз, стала двигаться так, как будто ее ебал некто невидимый.
Вдруг все дернулось, и беглый офицер пробудился на спине длинноногого верблюда. Всадник, закутанный в черное, нагонял его, обнажая на скаку сверкающий нож.
– Смирение… – желали прошептать толстые сухие губы на буром лице дезертира, но не прошептали, потому что внезапный выстрел подкосил арабского скакуна, на котором мчался неведомый всадник. Английский военный патруль окружил караван. Висса арестовали, и он оказался в британском концентрационном лагере для военнопленных. После войны он вернулся в Мюнхен, где вплоть до восьмидесятых годов XX века занимался исследованиями диалектов балканских славян. В Африке он больше никогда не бывал.
В 2022 году французская археологическая экспедиция обнаружила следы древнейшей белокожей цивилизации, некогда процветавшей в недрах африканского континента. Съемки города-амфитеатра Тхете и его гигантских изваяний произвели сенсацию и заполнили собой глянцевые журналы, научно-популярные телепрограммы и туристические проспекты. Но ни тигров, ни гигантского черного куба в тех краях никто никогда не встречал.
Глава двадцать третья
Стрелы эльфов
Внезапно нечто свистнуло и фыркнуло в воздухе, и старик в очках упал лицом на камень. Очки спрыгнули с него и самостоятельно поскакали по камню, а затем в одной из линз разбилась луна. Все вскочили – из камуфляжной спины торчала стрела с белым оперением. Сразу же снова свистнуло и фыркнуло, и один из молодых охранников выгнулся дугой и выронил в траву автомат. Все куда-то понеслись и торопливым домиком скользнули в мир мертвых. Годзилла с поразительной ловкостью перепрыгнул через камень и бросился бежать, растопырившись, но и его настигла стрела.
В следующее мгновение Це-Це ощутил, что его накрыло клейким и липким сетчатым колпаком, затем чья-то худая, грязная и, как показалось, зеленая рука сунула ему нечто под нос и Це-Це потерял сознание.
Когда он очнулся… Но очнулся ли он вообще? Некие таинственные истины могут открыться человеку, способному без иронии, страха и разочарования произнести слова «некие таинственные истины». Если вы полагаете, что Цыганский Царь – главный герой данного повествования, то вы ошибаетесь.
У этого повествования вообще нет героев. Если у вас возникает ощущение, что в этом повествовании действует некоторое количество персонажей, то, скорее всего, это стойкая иллюзия – здесь нет никаких персонажей. Если посещает чувство, что описываются последовательно или вперемешку некоторые события, то это чувство также обманчиво – здесь не случается никаких событий. Если вам кажется, что автор рука об руку с читателем посещает разные края, разные места, дикие или цивилизованные, если вам кажется, что автор и читатель вместе знакомятся с обычаями разных анклавов и сообществ, если вы вообразили, что кто-то совершил убийство или несколько убийств, и теперь ручей под названием Расследование звонко струится к реке, именуемой Установление Истины, – короче говоря, если вас посещают некоторые мысли и ожидания при чтении данного текста, то вы, конечно, можете продолжить чтение, если у вас нет других дел, но мы со своей стороны желаем напомнить вам, что у нас нет перед вами ни малейших обязательств, и мы в любой момент можем разочаровать вас самым неприятным образом, – ничто не связывает нам руки, кроме элементарной вежливости. А совесть? А стыд? Нет у нас ни стыда, ни совести: есть лишь сострадание. Если есть полнота сострадания, то совесть и стыд не нужны.
Но сострадание не поможет нам развлечь вас, любезный читатель, хотя нам так хотелось бы сделать всех веселыми, счастливыми, цветущими, беспечными, пышущими здоровьем, добросердечными, игривыми, пружинисто подпрыгивающими, вращающимися вокруг своей оси. «Осы тяжесть
