Все и девочка - Владимир Дмитриевич Авдошин
Глава 17
Дегуны
Не люблю я деревню. Здесь скучно, делать нечего, дружить не с кем. Я люблю Дегуны, где папа, который ни в чем мне не отказывает, и бабушка Марина, которая специально для меня запекает кур, уток, поджаривает ветчину, а также выпекает сладкий кекс, который мы едим кусками, не дожидаясь, когда он остынет, и приговаривает:
– Тебе не голодно? Может еще чего пожарить или сварить?
– Бабушка, а что, например?
– Ну свиных котлеток.
– Нет, бабушка, если только завтра. Но завтра – обязательно. А то меня в деревне голодом морят. Овощи какие-то придумывают, гречневую кашу с молоком. Разве это еда? А сладкое даже изо рта вынимают. Я исхитрюсь-исхитрюсь, подслежу, когда никого нет, быстро открою шкаф и сладкое – в рот. Так они сразу же подскочат и изо рта вынимают.
– Да что ты! Вот изверги!
– Да, бабушка, а ты как думала? Хорошо тебе в Дегунах-то сидеть. При Иване-то Петровиче, который с «Пятерочки»-то сумками таскает и в рот не заглядывает. А тут приходится крутиться. Я к маме жаловаться бегу, а она мне такое нарассказала, что у меня волосы дыбом.
– Ну что? Ну что? Расскажи скорее!
– Представляешь? Геронтологи говорят, что старикам всё можно. Вот что захотели – то и можно. И ругать их за это нельзя, потому что они могут умереть от обиды. И геронтологи их защищают. Что бы они ни вздумали, хоть ребенка ругать – нельзя их останавливать. Дети должны входить в их положение, иначе их накажут геронтологи.
– Да что ты? – неужели ж на стариков теперь управы нет?
– Да, бабушка, теперь так вот живи. Думаешь сладко? Я уж и не знала, как убежать из этой деревни. Но, слава Богу, папа позвонил. А они папу уважают и отдали меня к тебе. Я тут у вас хоть немножко передохну. И никого они не жалеют. Вот взять хотя бы папу. Я им говорю: «У меня хороший папа, я хочу в свободное время ездить к нему в Дегуны и кататься с ним на велосипеде до Ботанического сада. Там мы проводим с ним весь день. И друзья его там катаются. Мне всё там нравится. Папа и мороженое купит и с друзьями познакомит, то есть ни в чем мне не отказывает. Казалось бы, да? Всё хорошо? Но это не для дедушки. Он говорит:
– Такой папа один останется, раз он всё тебе делает. Где его жена?
Я говорю:
– Уехала.
– А почему – ты знаешь?
– Нет, – говорю, – не знаю.
– А вот неплохо бы тебе узнать, почему она уехала. Жила-жила и вдруг уехала?
– Меня это не касается.
– Ошибаешься! Как раз тебя-то это касается. Если папа будет всё свое время отдавать тебе, что же тогда ей останется? Ведь каждая женщина хочет своего ребенка. Почему бы ей не родить тебе братика или сестренку? У тебя есть сестра, а будет еще братик или сестренка родная. Тебя тоже мама родила, когда они с папой в браке состояли. И ничего, мама довольна. А тетя Таня уехала обиженная, брак распался.
– Нет, она не могла родить, я у папы спрашивала. Он сказал, что раньше он что-то хотел, но не знал – что. И думал, что отношения с женщиной – это то, что ему надо. А когда он встретил сенсея (это было еще при маме, но они уже развелись), папа понял, что ему ничего не надо, кроме айкидо, а по-русски – мордобоя. Два раза в неделю под присмотром сенсея. Когда он туда сходит, поборется и получит по физиономии, он уже доволен и ничего ему не надо. Ни вина, ни женщин. А любит он только меня и поэтому всё для меня делает. И хватит меня учить! И слушать больше ничего не буду!
– Ну ты молодец! Хорошо ему врезала! Я ведь, если честно, тоже никого, кроме тебя, не люблю. Ну может бы, только твоего папу и немножко Ивана Петровича.
Но это когда еще мы поедем в Дегуны. Надо созвониться, надо, чтобы деревенская бабушка села со мной в электричку, а в Дегунах меня встретили. А сейчас мы идем из магазина с продуктами. Черт, много накупили, тяжело нести. Вечно этому дедушке рыба на обед нужна. Вот неси её через поле! И я говорю бабушке:
– Раз пошла со мной в магазин, то со мной и разговаривай! Нечего всю дорогу с дедушкой разговаривать, я этого не люблю!
Бабушка – «Да-да», а сама опять с ним разговаривает. Вот и сейчас дедушка загляделся на дачников:
– Идут с электрички жадно, гурьбой, с энтузиазмом. А может, и правда будет тепло и лето еще придет?
– Нет, – говорит бабушка, – послезавтра 18 июня, считай, лето прошло. Теперь уже ничего не будет. Май был жаркий, а больше жары не будет.
– Да как же это? – говорит дедушка. – Может, Боженька еще сентябрь и октябрь нам теплый пошлет? Вот два теплых месяца приложатся, и хорошо выйдет.
Ну и всё в том же духе, что их слушать! Заладят одну тему, так с нее и не слезают. А ты иди как дурочка одна. Очень приятно. Вот бы на дачах жить. Там детей много и все кавалькадами на велосипедах ездят. До 10–12 человек. А в деревне улица пуста. Так, один-два гастарбайтера проедут – «Нет работы?» – да недостроенный магазин – вот тебе и всё. Скучно это. Скорей бы папа позвонил. Или, если не вытерплю, сама ему позвоню. Пусть забирает меня отсюда. Эх, если бы не обещала маме хорошо себя вести, сбежала бы – да и всё. Им, видишь ли, всё положено, а ты живи под ними, как хочешь.
Глава 18
Родословная
Дедушка торжественно попросил меня сесть на терраске за стол, где я любила играть цветными стеклышками в прошлое лето, когда я была еще ребенком, и строго спросил:
– Какие школы ты знаешь?
Сейчас я ученица первого класса, имею аттестацию за него, поэтому я звонким голосом начала:
– Общеобразовательную, музыкальную, воскресную. Правда, последняя находится в Жулебино.
– Хорошо, – сказал дедушка. – А с этого года начнем школу летнюю, родовую, то есть будем записывать родословные наших
