Высохшее сердце - Абдулразак Гурна
Несколько Избавителей и Их Превосходительств Защитников Нации уже дали правилу «одно государство — одна партия» интеллектуальное обоснование, и только враги африканской цивилизации еще пытались утверждать, что это авторитарная практика. Выборы проводились регулярно, президент и его правительство всегда их выигрывали — а почему бы им не выиграть? Кто еще мог бы на них победить, если не президент с его правительством? Какой-нибудь безработный гомосексуалист? Или перевоспитавшийся домушник? А упрямство всех этих докучливых критиков объяснялось просто их неспособностью постичь самобытность африканской культуры: ведь все африканцы предпочитают однопартийное государство во главе с сильным и мужественным лидером.
Как заявил один высокомудрый Его Превосходительство Президент, однопартийное государство — чисто африканская концепция, плод старинного обычая управлять по всеобщему согласию: а именно, поскольку он Президент, каждый гражданин все равно обязан с ним соглашаться, так зачем тогда нужны другие партии? Другой Его Превосходительство, который в свободное от государственных дел время писал стихи, высказал мнение, что однопартийное государство — логичный выбор всех граждан. Вместо того чтобы терпеть раздоры и фитну, порождаемые оппозицией, однопартийное государство поощряет конструктивный диалог и сближает людей, высвобождая дух той уникальной африканской культуры общественного единства и повиновения, которая составляет предмет зависти всего остального мира. Его Превосходительство Поэт очень любил повиновение и считал его ценнейшей добродетелью.
По аналогичным причинам в стране имелась и одна-единственная Молодежная лига, а среди самых важных ее инициатив последнего времени была организация в школах конкурсов-дискуссий — с их помощью планировалось вовлекать молодежь в околопартийную деятельность, пробуждать в ней чувство национального единства и гражданского долга и развивать ее риторические и интеллектуальные способности, дабы затем поставить их на службу народу. В одном из таких конкурсов сошлись две школы, моя и Саиды, и мы с ней оказались членами соперничающих команд. Как я тебе уже говорил, в ответственные моменты на меня находил столбняк; это случалось и тогда, когда мне предстояло обратиться к нескольким слушателям одновременно, и наш директор отправил меня дискутировать, считая, что это пойдет мне на пользу, поможет преодолеть психологический барьер и раскрепоститься. «Ты же нормальный парень, — сказал мне он. — Все дело в мозгах. Я ведь слышал, ты умеешь трещать, как рыбак, объевшийся гашиша». Наш директор был известен своей склонностью к беcсердечным розыгрышам, которые он пускал в ход вместо наказаний. Не всех они веселили, но мы предпочитали их оскорблениям и розгам, а потому прикидывались, что нам весело. Вот и теперь, призывая меня к борьбе с моим недостатком, он уже посмеивался над своей очередной шуткой. Мне кажется, он презирал меня за то, что я такой тихий и незаметный, и хотел, чтобы я как следует подергался. «И даже если ничего не выйдет, — сказал мне директор, — и ты будешь стоять там с закрытым ртом, словно проглотил одним махом целую булку, членов Молодежной лиги это здорово позабавит и наша команда победит. Так что вперед, сынок! Задай им всем жару!»
Дискуссия проходила в комплексе Молодежной лиги, большом трехэтажном здании около рынка. Сегодня я показывал его тебе на прогулке — там теперь куча маленьких магазинчиков, складов и ломбардов. До революции там располагался штаб другой партии, и тогда все здание было увешано флагами и транспарантами, гудело и кишело народом; люди входили, выходили или останавливались перед ним, чтобы обменяться последними сплетнями. Но в те дни, о которых я рассказываю, когда оно перешло к Молодежной лиге, его было уже не узнать: оно лишилось половины мебели, сильно обветшало и почти обезлюдело. Так правительство мстило своим поверженным соперникам — оно превращало в руины места их былого процветания. Раньше я заглядывал туда несколько раз, чтобы сыграть в карром[72] с Юсуфом, моим школьным другом, чей отец был большой шишкой в правительстве. У нас была крепкая дружба, и позже он снова появится в моем рассказе, но ты вряд ли его знаешь. Мы с Юсуфом проводили время в игровой комнате, где стояли еще теннисный стол и сломанный напольный вентилятор. Я никогда не заходил ни в другие комнаты, ни на другие этажи. Потом я узнал, что Саида пришла туда в первый раз и нервничала. Молодежная лига была знаменита своей нетерпимостью и любила унижать тех, кто попадался в ее сети. Ее ярость могла обрушиться на любого неожиданно и без всякой причины. Кроме того, эта партия убила отца Саиды, и обычно она держалась от нее подальше. Думаю, она боялась увидеть пятна крови на стенах и злорадные лица убийц своего отца, чьи имена знала.
Само мероприятие было совершенно заурядным — под него выделили комнату на втором этаже, и присутствовали на нем только председатель, четверо организаторов и две пары соревнующихся из двух школ — для юношей и для девушек. Почти все, что я помню из дальнейшего, связано с Саидой. До этого я несколько раз встречал ее на улице, не зная, кто эта привлекательная девушка в кремовой накидке — такая тогда была мода. Но, очутившись с ней здесь, в комнате для дискуссии, я увидел, что она красавица, и этот миг стал для меня решающим. Когда подошла моя очередь… я выступал вторым и должен был говорить всего минуту… я заметил, что она ждет моей речи, склонив голову набок, вот так, будто посмеиваясь над незнакомым участником интеллектуальной беседы. Я почувствовал себя немножко уязвленным, но понимал, что она делает это в шутку, а потому, дожидаясь, пока мой язык отлепится от нёба, чуть кивнул ей в знак того, что оценил ее интерес. К моему облегчению, слова начали кое-как вываливаться у меня изо рта, и это продолжалось в течение всей отведенной мне минуты. Скользя на этой волне бессмысленной болтовни, я позволил себе сделать перед своей аудиторией из восьми человек некий выразительный жест, а ближе к концу еще и отвесил легкий поклон председателю. Саиду это позабавило, я видел. В ее глазах блеснул огонек, так что я добавил еще один эффектный выпад с каменным лицом, просто чтобы заставить ее улыбнуться. Вот так это у нас и началось — с маленьких жестов и улыбок во время нелепой дискуссии. Голоса организаторов разделились в точности поровну, так что никто не победил и не проиграл — похвальная демонстрация общественного единства! Потом мы, участники, немного прогулялись все вчетвером, со смехом обсуждая комедию, которую только что разыграли, а когда настала пора
