Жар - Тоби Ллойд
Раввин закончил рассказ. В кафе повисло молчание; сидевшие рядом слушали наш разговор. Я спросила, что означает эта история.
– Когда я впервые прочел ее, мне показалось, в ней нет смысла. По крайней мере, такого, который не принижал бы ни Бога, ни человека. Возможно, смысл ее в том, что тот, кто идет воевать, должен быть готов хоронить собственных детей. А может, она предостерегает нас от честолюбия. Как вам кажется?
Я ответила, что история жуткая, как ни посмотри. Но думала я не об экзегетике и не о значении этой притчи в иудаизме. Я думала о сестре Товии, о том, как она в тринадцать лет прочитала эту историю. Написала эту историю. И прочитала написанное.
* * *
Элси прогостила у Товии пять дней. Утром того дня, когда ей нужно было на поезд, она вошла ко мне в комнату, пока брат ее был в ванной.
–Я просто хотела сказать, что рада была снова тебя увидеть.– Она обвела глазами мою комнату и остановила взгляд на окне. Что-то в саду привлекло ее внимание. – Я, кстати, в курсе, что ты ее читала. Пожалуйста, не пойми неправильно. Мама знает, что нужно сделать, чтобы книга продавалась, но о каббале она не имеет понятия. Это никакая не секретная колдовская секта, никаких таких глупостей.
– Не понимаю, о чем ты, – ответила я.
– Ты не умеешь врать.
Элси попросила меня не забыть, о чем мы с ней говорили, о предполагаемом примирении. Едва она удалилась, из ванной вышел Товия, темная челка прилипла ко лбу, бедра обвивало плотное полотенце. Я стояла в дверях, но очки у Товии запотели, и он прошел мимо, не заметив меня.
Поговорили мы уже в сумерках, когда он проводил Элси на поезд. Товия сам ко мне заглянул; в кои-то веки он был в настроении. Он рассказал мне о том, как проводил время с Элси, как они сидели вдвоем в кафе и библиотеках, он занимался, она читала книгу, как подолгу гуляли в университетских парках и возвращались под вечер, когда уже смеркалось.
– Забавно, – заключил Товия. – Можно было подумать, что после выхода этой безумной книги все будет хуже обычного. Не пойми меня неправильно, Элси злится на Ханну не меньше меня, но, мне кажется, любой повод выпустить пар ей только на пользу.
Злится на Ханну? Разве?
Я спросила его, почему он так рьяно ограждал ее от меня. Товия извинился, объяснил свой поступок беспричинными сомнениями. Потом рассказал, как провел день рождения – первый за пределами родительского дома. Все было очень просто и замечательно. Они с Элси поужинали в отеле «Рэндольф», потом он показал ей город, они посетили места, где в бытность свою студентами сиживали знаменитости. Потом вернулись к Товии, сыграли несколько партий в шахматы, включили на ноутбуке «Правила игры»[58] и заснули на середине. Хотя бы в тот вечер грядущие годы показались многообещающими.
– У меня тебе, кстати, подарок. – Я подошла к шкафу, достала небрежно упакованный сверток. Когда я повернулась к Товии, он спросил:
– Что это?
– Открой! – Я бросила ему сверток.
Он поймал его, аккуратно отклеил скотч, развернул бумагу: там была потертая джинсовка. Товия держал ее на вытянутых руках. Насколько я знаю, ничего подобного у него не было.
– Я знаю, что обычно ты такое не носишь, – сказала я. – Но решила, что тебе пойдет.
– Почему?
– Потому что тебе не полтинник! Тебе двадцать лет.
Он положил мой подарок на кровать, снял пиджак, повесил на спинку стула. Потом продел руки в рукава джинсовки, поднял воротник, посмотрелся в зеркало.
– Нравится? – спросила я.
– Великолепно.
Я подошла к нему сзади, расправила джинсовку на его плечах, чтобы сидела ровно.
– Как там тот парень из Крайст-черча?
– Как и твоя специализация, – ответила я и добавила, выдержав паузу: – История.
– Ого, – сказал Товия.
Я положила подбородок ему на плечо, обхватила руками за пояс.
– А что насчет нас?
Товия медленно кивнул.
– Я люблю тебя, Кейт. Но не так. То, что произошло между нами в прошлом семестре… я не знаю, что это было.
Я расцепила руки, отступила на шаг, и мой двойник в зеркале попятился от его двойника.
– Значит, просто друзья, – проговорила я.
– Не просто друзья. Ты мой единственный друг.
Товия повернулся, и мы обнялись. Едва его ладонь коснулась моей спины, меня охватило желание. Мы стояли, не размыкая объятий. Потом наши губы встретились, и мы принялись раздеваться. Я дивилась его уверенности и силе. Он прижался ко мне, я попросила его не спешить и потянула к кровати. Он гладил мое межножье и, почувствовав мою влагу, вошел в меня сперва одним пальцем, потом двумя.
Я прижала его к себе, его язык скользнул по моей шее. Все уголки комнаты сияли мягким необъяснимым светом. Тело мое сотрясалось, дрожало, раскрывалось и наконец обмякло.
Потом мы сидели, откинувшись на подушку, и прямо из банки ели оливки без косточек, кормили друг друга, слизывая с пальцев рассол.
Мы уснули обнявшись, сплетясь руками и ногами. Утром Товия сообщил, что в следующие выходные планирует съездить домой на шабат. Элси хотела, чтобы они вдвоем серьезно поговорили с Ханной. И правильно сделаешь, заметила я, взъерошив его волосы, нельзя же до конца своих дней игнорировать родителей. Товия попросил меня поехать с ним. Признался, что боится не справиться без меня.
Повисло молчание.
– Так ты поедешь со мной? – наконец уточнил он, явно страшась отказа.
Я ответила поцелуем, и лицо его просветлело.
Глава девятнадцатая
Дом Розенталей оказался ровно таким, как описывала Ханна, и у меня было ощущение, будто я вернулась в родное гнездо. Над садом дрожало жаркое марево, смешивая оттенки цветков. Я и не думала, что их дом расположен настолько уединенно. От соседних домов с двух сторон его отделяли тропинки, ведущие в переулки; на обоих участках виднелись крупные вывески «Продается». Ханна встретила нас с Товией на пороге. Просияла, увидев сына.
– Тувс! Какой ты красивый!
Она обняла его. Товия, выдержав паузу, отстранился. Поприветствовав сына, Ханна сказала мне:
– Рада видеть вас снова, Бриджет.
–Вообще-то меня зовут…
– Кейт. Я помню. Как мило, что Товия взял вас с собой.
Товия у двери отрешенно коснулся мезузы, и я повторила за ним. Ханна предложила нам чаю, но Товия отказался за нас обоих. Она поздравила сына с днем рождения и протянула ему идеально упакованную коробочку, перевязанную зеленой ленточкой. Внутри лежали запонки, Товия принял их равнодушно.
–Мог бы и поблагодарить,– заметила Ханна.– Они вообще-то
