Три пары - Лорен Маккензи
– Беа! – позвала она. – БЕА!
Беатрис продолжала идти, опустив голову, как будто ничего не слышала. Она двигалась быстро: у Лиззи не было шансов ее догнать. К тому времени, как Лиззи достигла ворот школы, Беатрис исчезла. Лиззи смотрела на пустую улицу, как будто Беа могла вернуться. Дермот и Фиа подошли к ней сзади. Фиа с трудом сдерживал слезы.
– Фиа, дорогой, что случилось? – Она взглянула на Дермота: – Все в порядке?
Дермот не останавливался.
– У нас все отлично, спасибо, пока, пока, пока.
Лиззи услышала далекий детский крик: «МА-МА!» Он звал ее. Джимми вместе с учителем прыгал у двери класса, ожидая, когда его передадут матери. Ей пришлось повернуть назад.
По дороге домой, плетясь позади Джимми и Джорджии, Лиззи позвонила Еве и подробно описала произошедшее.
– Она выглядела такой расстроенной. Уничтоженной, – сказала Лиззи.
– Она ночевала у нас прошлой ночью, – сказала Ева. – Они поссорились.
Лиззи допросила Еву, но та сказала, что не знает причины ссоры. Только то, что она серьезная. Несмотря на их долгую историю взаимных откровений с вином или без него, Лиззи не верила, что Ева расскажет ей что-нибудь еще. И единственная причина ее скрытности, по опыту Лиззи, заключалась в том, что это каким-то образом касалось Евы или ее самой.
– Стой, то есть ты не в Литриме?
Тут Ева пустилась в длинные оправдания про должность замдиректора, про то, что она устала и нуждалась в предлоге, чтобы остаться дома. Нет, ее мать не попала в аварию, и да, все в порядке. Все было явно не в порядке.
Лиззи написала Беатрис:
«Ты в порядке? если я могу что-то сделать, дай мне знать. Целую много раз».
Она написала Конору, скопировав и вставив сообщение, отправленное Беатрис:
«Ты в порядке? если я могу что-то сделать, дай мне знать. Целую много раз».
Конор ответил практически сразу:
«Нет. Все в порядке. Целую».
Лиззи кормила Джорджию и Джимми крекерами с молоком, бесстыдно допрашивая Джимми о Фиа. Тот рассказывал что-нибудь про маму и папу? Или о том, что произошло прошлой ночью? Джимми рассказал, что морская свинка в классе спала весь день. И что новая прическа Хлои Гриффин напоминает щетку. Он не помнил, был ли Фиа в классе: возможно, его там и не было.
– Да, был, – подсказала Джорджия, – я видела его на детской площадке. Он был совсем один.
Лиззи принесла в сарай две чашки чая. Ей подумалось, что Фрэнк мог знать больше о том, что происходит. У двери она заколебалась. Если он что-то и знал, то, возможно, ей будет трудно смириться с последствиями. Она отложила эту мысль в сторону. Так как руки были заняты, она пнула порог, чтобы дать ему понять, что она здесь. Грохот прозвучал более агрессивно, чем она была настроена. Он не спешил подходить к двери, а когда подошел, то взял чай, поблагодарил и собрался закрыть перед ней дверь.
– Подожди! – закричала она. В руке у нее была собственная чашка чая.
– Ты хотела зайти?
– Я хотела поговорить с тобой.
Сарай размером три на три метра был завален велосипедами, футбольными мячами, игрушечными пистолетами и последствиями обещаний, данных себе на новый год, такими как мяч для пилатеса и мини-батут. Полки грозили опрокинуться в любой момент. Единственным аккуратным местом был письменный стол, расположенный под окном, где лежали его телефон, ноутбук и ручка. Подозрительно аккуратно для человека, который должен был писать сценарий, но Лиззи решила отложить это на другой день.
– Ну… – Лиззи для эффекта сделала паузу. – Что-то произошло между Беа и Конором. Она провела ночь у Бреннанов. Видел бы ты ее в школе, она была так расстроена, что не могла со мной говорить. – Она наблюдала за ним, ожидая его реакции – вздоха с закатыванием глаз, резкого выпада «ой, только не начинай», нарочитого терпения, – пока он будет пытаться убедить ее, что у нее паранойя.
Фрэнк снова сел за стол и сделал большой глоток чая.
– Как раз то, что мне нужно, – сказал он.
– Ты не удивлен?
– Насчет Беа и Конора? А чему тут удивляться? Что они поругались? Или что Беа расстроилась? – Ее беспокоило отсутствие любопытства.
– Разве тебе не любопытно?
– Мне их жаль, – сказал Фрэнк.
– Это да, само собой, – сказала Лиззи.
– Что говорит Ева?
– Сказала, что ничего не знает. Я ей не верю. Мне казалось, что у них вроде все хорошо, что они ладят, а тебе? – Среди них всех Беатрис и Конор всегда казались самыми довольными и слаженными, даже после Харвуда.
Фрэнк посадил Лиззи к себе на колени и посмотрел в окно.
– У многих все хорошо на поверхности. Конор и Беа особенно преуспели в этом.
Лиззи чувствовала его окутывающее тепло, чувствовала его нежность. Она попыталась разглядеть то, на что он смотрел через окно, но оно было затянуто паутиной и увито плющом.
– Нужно его расчистить, – сказала она. – Это сильно изменило бы тут освещенность.
– Но тогда сюда смогут заглянуть снаружи. – Фрэнк дважды похлопал ее по заднице, побуждая встать. – Так. Мне нужно закончить сцену, прежде чем прерваться на сегодня. Я ищу финансирование, и дедлайн – на следующей неделе.
Закрывая за собой дверь, она снова просунула голову внутрь:
– Ты сказал, что приготовишь ужин сегодня вечером.
Фрэнк поднял глаза: в руке у него был телефон. Он положил его на колени, словно надеясь, что она этого не заметила. Он улыбнулся.
Это была осторожная улыбка. Не вполне широкая и ускользающая.
– Что? Ужин, да, конечно.
– Ты хороший человек, Фрэнк Дюркан.
– Я стараюсь.
– Именно поэтому я все еще здесь. – Фрэнк медленно кивнул.
Она закрыла дверь и пошла обратно по садовой дорожке. Она жила с ним достаточно долго, чтобы понять, что некоторые вещи лучше не произносить вслух. Некоторые вещи лучше не рассматривать слишком внимательно. Со временем все наладится само собой. Она почувствовала себя больной, поэтому, входя в дом, она перевоплотилась. В кого-то, кто принялся охотиться на тигров вместе с детьми.
Глава 37
Грейт Саут Уолл
Беатрис быстро прошла мимо Гранд-Канал-Док, свернула на мост и продолжила путь через Рингсенд и Айриштаун. Она ничего и никого не видела. В голове теснились голоса, ее собственные и чужие, осуждающие и пугающие. Что она наделала? Что ей теперь делать? Она не могла жить без Фиа. Им придется продать дом и купить две квартиры. Ипотека была невозможна: их дом потерял в цене,
