Два кусочка сахара - Катя Тева
Страх заставил руки пойти ходуном. Что он натворил? Зачем так требовал ребенка, который теперь убивает его жену?
Врач прибежал через час. Джек метался по комнате, как зверь. По подбородку ручейком бежала кровь – до такой степени он искусал свои губы.
– Продлить беременность не удастся, – сказал доктор, выходя из комнаты, где мучилась Розалия. – Будем рожать.
Джек не знал, что плод еще не достиг нужного развития. Он верил доктору так же, как Розалия последние двадцать лет верила ему.
На рассвете силы его покинули. Будущий отец лежал на полу и тихо плакал. Крики прекратились, но плача он так и не услышал. Розалия умерла, произведя на свет мертвую крохотную девочку.
Врач передал ему сверток. Бездыханное тельце размером не больше его натруженной мужской ладони.
Похороны прошли, как в тумане.
Даже сейчас, спустя столько лет, Джек не мог вспомнить, как это было. Малышка легла в одну могилу со своей матерью: на этом настоял сам Джек. На похороны пришел весь город. Каждый житель Бисби скорбел вместе с Джеком.
Целый год он не мог выбраться из депрессии. Прогуливал работу, так как попросту не мог оторвать голову от подушки. Но место для него сохранили. Каждую ночь Джек изливал душу на бумаге, вымаливая прощение у Розалии.
Они прожили бы прекрасную жизнь без детей, но он слишком поздно это понял.
Через год Джек оправился, насколько это возможно. Он уволился с металлургического завода и решил исполнить просьбу своей жены – открыть кофейню.
За свою долгую жизнь Джек повидал десятки новорожденных и ни один не всколыхнул в нем память о своей дочери.
Лиза Гилмор, возникшая из ниоткуда, волей судьбы заменила ему умершую девочку. У Лизы не было отца, а у Джека – дочери. Да, его малышке сейчас было бы тридцать один, всего на два года старше Лизы, но это не имело для Джека значения.
Он присматривал за Лизой исподтишка, как вор выслеживает квартиру, хозяева которой отлучились.
Лиза умела о себе позаботиться. Но что она будет делать теперь, когда внутри нее растет новая жизнь? Теперь Джек о ней позаботится.
Может, это Господь сжалился над ним и послал ему искупление? Если Исайя посмеет от нее отказаться, то у ребенка Лизы появится дедушка, самый заботливый в мире.
Он сидел на холодном кафеле в своей кофейне и думал о будущем. Глаза его были закрыты, тело затекло от сидения в одной позе, но мозг работал.
– Мистер Гилмор, вы спите? – Теплая рука коснулась плеча, и Джек вздрогнул.
Перед ним стояла Лиза, худенькая и бледная, совсем как его Розалия когда-то.
– О-о, – протянул он, размыкая слипшиеся губы. – Нет, я думал.
– О чем? – Лиза улыбнулась, и на душе Джека потеплело.
– Пора тебе съезжать со своей комнатки, Лиззи.
Она метнула на него испуганный взгляд и положила руку на живот.
– Вы меня выгоняете?
– Нет, я хочу, чтобы ты пожила у меня. В моей квартире есть свободная комната, там тебе будет лучше. Ты согласишься составить компанию старику? – В голосе Джека звучала мольба. Если она откажется, он этого не переживет.
Не только Джек Томсон хотел помочь Лизе. Он очень надеялся, что и она сможет помочь ему.
– Я с радостью соглашусь.
Глава 25
Лиза согласилась ради Джека.
Застав его утром на полу, она поняла, что к нему вернулись демоны, о которых она практически ничего не знала. Не считая тех немногих историй, которыми с ней поделилась Жульет.
Лиза знала, что Джек потерял жену, но про ребенка ей ничего не было известно. Не потому, что Жульет решила скрыть этот факт, она попросту сама ничего не знала.
Джек так и не смог открыть ей свою тайну: его одержимость стоила жизни двум самым любимым людям. Жульет так хорошо к нему отнеслась, что он побоялся испортить о себе впечатление. Тогда, тридцать лет назад.
Лиза хорошо жила в комнатке над кофейней, но теперь, с ребенком под сердцем и неизвестностью впереди, ей бы не помешал человек, который просто будет рядом. Как родной отец, например. Джек очень хорошо подходил для этой роли.
Получив от Лизы согласие, Джек взял пакеты и пошел на рынок за продуктами.
Ему предстояло закупиться не только по списку Жульет. В голове он держал второй список – продукты домой.
Жульет подоспела почти к открытию и обрадовалась, что застала Лизу в одиночестве.
– Нам нужно все обсудить, – с порога заявила мамаша Жу.
– Доброе утро. – Лиза обреченно вздохнула. – Мы же вчера поговорили?
– Ты считаешь, этого достаточно? – Жульет швырнула туфли в шкаф, и каблуки стукнулись друг об друга. – Доброе утро.
– Вы сказали Олдосу?
– Нет, – ответила Жульет и достала из ящика свою любимую сковородку. – Но скажу. Для начала мне нужно самой понять, как мы будем жить дальше. Если Олдос начнет пороть горячку, а в этом я не сомневаюсь, я должна быть готова усмирить его пыл.
– А как мы будем жить дальше? – Лизу очень волновал этот вопрос.
Она и сама не знала, что ждет ее и малыша впереди. Чем дольше молчал Исайя, тем страшнее ей становилось.
– И что может такого сделать мистер Банколе?
– Он рассвирепеет, когда узнает, что его сын пропал, узнав про ребенка. Не думай, что я стану выгораживать Исайю.
Жульет сказала его сын, так как ее сын просто был не способен на такую подлость.
– Он мне ничего не обещал… – запела старую песню Лиза.
– Он заделал тебе ребенка! – Жульет не хотела больше об этом слышать. – Значит, должен, просто обязан проявить ответственность. Что-то здесь не так. Не укладывается в моей старой голове. Ты точно отправила письмо?
– Исайя писал мне каждую неделю. Даже если бы письмо не дошло, он бы объявился.
Лизу затошнило. Каждое утро одно и то же. Но сейчас тошнота имела другой характер – моральный. Неужели слова о любви оказались ложью? Было стыдно признаться, но Мелисса оказалась права, когда предупреждала ее: отношения на расстоянии ни к чему хорошему не приведут.
– У Олдоса больное сердце, – призналась Жульет, затягивая фартук с таким рвением, что ткань затрещала. – Если я не найду правильных слов, он бросится на вокзал, чтобы поехать к сыну и лично оттаскать его за волосы. Такие порывы могут дорого ему обойтись. А я вчера была не в состоянии говорить спокойно, чем еще сильнее завела бы мужа.
– Я понимаю. Хотите, я сама с ним поговорю? – Лиза надеялась, что Жульет откажется.
Та смерила ее таким взглядом, что
