Жизнь и ее мелочи - Светлана Васильевна Петрова
Так у нового насельника Бытхи, который прежде никогда потребности в вере не испытывал, даже бытовой привычки креститься не имел, появился бог. Не бог всех, а свой, бог внутри. Потревоженная душа вернулась на место, успокоилась, и последняя мысль, перед тем, как его одолел усталый сон, была вполне обыденной: хорошо, что осень выдалась тёплая, не дождливая, а то замёрз бы к чертям собачьим.
Мама, которая никогда ему не снилась, а если и снилась, то он об этом не помнил, вдруг явилась под самое утро, когда сон уже прозрачен, но ещё различим, а слова достигают не ушей, а души.
«Высоко забрался, любовью я тут тебя не спасу, – говорила мама. – Что было, то прошло, а что прошло, случится снова. Смирись и доверь свой посох Богу».
Захар вскочил то ли в радости, то ли в испуге. Видение быстро таяло и скоро рассеялось совсем.
– Мама! Что ты сказала? Объясни!
Рядом никого не было. Он упал на траву, ощутив себя ребёнком, и приготовился плакать. Потом протёр глаза в удивлении: с чего это вдруг он тут валяется? И вспомнил вчерашнее обещание.
Перво-наперво наскоро соорудил навес, сложил из камней печку, натаскал из лесу хвороста и воды из ближнего ручья. Сварил жидкой пшённой каши, заморил голод, поплевал на ладони и продолжил вкалывать. И так каждый день – с рассвета до заката. Рубил, косил, сажал, строил. Погода подгоняла – дни становились короче. Между тем требовалось не просто выжить, а выйти из положения с достоинством, и это разворачивало сознание в нужную сторону, спасало от депрессии, а порой и от отчаяния. С заходом солнца узник времени замертво падал на лежанку, не успевая почувствовать усталость.
Иногда спускался в ближние поселения на горе за хлебом, консервами, строительным и садовым инструментом, огородными семенами, саженцами плодовых деревьев и ягодников. С мусорных свалок, которые так легко возникают неподалеку от жилищ, приносил полки, палки, железки, детали, ёмкости – уйму нужных в хозяйстве вещей.
Заглядывал и на небольшие стихийные рынки, где что-то можно взять подешевле. Однажды ему попалась на глаза торговка свежей рыбой. Рыбы он давно не ел, а сильно любил. Обмотанная тёплыми платками бабища, запустив короткие красные пальцы под жабры внушительному пеленгасу, высоко подняла его над бочонком с мутной водой. Приговорённый отчаянно мотал мокрым хвостом.
– Сколько? – коротко спросил очарованный блеском серебряной чешуи Захар.
– А счас поглядим, – сказала торговка и бросила рыбу на весы. Та изогнулась и шлёпнулась на стол. – Вишь, какой сильный! Будешь брать.
– Буду.
На рыбью голову опустилась килограммовая гиря. Пеленгас застыл, разинув рот, лишь хвост продолжал судорожно колотиться. В сознании Захара мгновенно всплыло лицо лежащей на полу мёртвой Луизы. Он судорожно сглотнул, развернулся и пошёл прочь. Вслед несостоявшемуся покупателю неслись бранные слова.
Но были и приятные встречи. Как-то возле посудной лавки Захар приметил старушку с двумя щенками за пазухой, вспомнил предательски брошенную на Кубани овчарку и не смог пройти мимо.
– Куплю одного, если не дорого.
И подумал: вот характер! Ходишь по краю, а ста рублей жалко.
– Не продаю, – сказала старая женщина, внимательно разглядывая увешенного торбами и мешками мужика. – Отдам даром, только в хорошие руки. – Чего так? Беспородные? – Ещё какие породистые – внуки волка. Сын овчарку держал, очень любил. Когда из Афгана не вернулся, собака стала в лес бегать, от волка родила троих, мне оставила, а сама ушла совсем. Выжила только девочка, я её люблю, словно родную кровинку. Это уже её детки, от добротного соседского пса.
– Который кобелёк? – уточнил Захар, а узнав, что оба, вытянул из тёплого убежища того, который покрупнее, и спрятал у себя на груди. – Не волнуйся, будет жить, как я, есть, что ем я. Никогда не обижу.
– Ладно, – сказала старушка, доверившись небритому мужику. – А ты не знаешь, зачем мне Афганистан.
– Прости, мамаша, и спасибо тебе за сына, за любовь, за всё, – только и смог произнести Захар.
По дороге домой, присаживаясь отдохнуть перед крутыми подъёмами, внимательнее рассмотрел приобретение: щёчки и бока по-волчьи белые, а нос чёрный. Малыш тут же получил поцелуй в кожаную сопатку и имя Неро. Теперь отшельнику было с кем спать и разговаривать.
8
К середине декабря вагончик был утеплён, труба от старой буржуйки выведена в окно, зимой на ней сподручно кипятить воду, варить и жарить. Всё необходимое построено и запасено: новенький сарай под завязку забит дровами, в земляном погребе стоят канистры с керосином, тут же на деревянном настиле хранится картошка и прочие привычные овощи, весь кухонный шкафчик заставлен банками с крупами, огород вскопан и, что требуется посадить под зиму, посажено.
Термометр всё ещё показывал плюс 12 градусов. Настало время слегка ослабить хватку и ближе познакомиться с окрестностями. Захар, в сопровождении подрастающего волкособа, облазил всё вокруг, пытаясь прикинуть, как приспособиться к данному месту, какую пользу можно извлечь из природы для обычной жизни. Вспоминал романы Жуля Верна и Майн Рида, улыбаясь их детской простоте и времени, не обременённом развитыми технологиями. Теперь, чтобы раздобыть огонь, не нужно стёклышка от часов, но как сделать, чтобы светили лампочки, работали плитка и обогреватель, не говоря уже о холодильнике – вопрос не из лёгких.
Рядом журчал чистейшей воды горный ручей, жаль, что мал, а то энергию мог бы давать, задача не шибко хитрая. А вот проложить кабель, даже от самого ближнего поселения, не получится: если и удастся раздобыть разрешение, столбы, провода, работы обойдутся в миллионы. Кредит же ему, нигде не прописанному, не работающему, никто не даст. Однако и эта проблема вскоре разрешилась.
Единственным финансовым источником существования Захара была пенсия, которая шла на книжку в Сбербанке, за ней приходилось спускаться в центр посёлка, на улицу Красных партизан. Поскольку он вошёл в пенсионный возраст на Кубани, в сельской местности, деньги оказались такими маленькими, что на них могла прожить только муха, а отшельник с Бытхи умудрялся кормить себя и собаку.
В тот памятный день по весне, он привычно сообщил Неро, что собирается в Хосту:
– Тут я закончу завтра с утра, а с полудня начну там, ещё надо добавить в список покупок ручную пилу, а то у старой от усердного потребления половина зубьев сломана, и не забыть в аптеке йод, чтоб исцарапанные руки не загноились – без рук я никто, но и без ног тоже, ноги надо
