Почтальонша - Франческа Джанноне
В точности как ее отец, который когда-то отправился в Африку, хотя она умоляла его не ехать…
Через пару месяцев ей исполнится двадцать три, размышляла Лоренца, и из всех знакомых ей девушек она была единственной, кто до сих пор не вышел замуж. Некоторые уже ждали второго ребенка. А она? Что у нее было? Она по-прежнему жила с родителями, в той же комнате, что и в детстве, спала на тех же розовых простынях с вышитой каймой. Когда у нее наконец появится собственный дом, в котором она станет хозяйкой?
Анна, как обычно, ждала ее у двери своего дома. На ней была форменная куртка и брюки: она заказала себе у Кармелы пять пар из разных тканей и теперь только их и носила.
– Ты почему такая мрачная? – поприветствовала ее тетя, нахмурившись. – Что случилось?
– С мамой поругалась, – ответила Лоренца.
Анна пошла вперед, толкая велосипед.
– Расскажешь?
Лоренца приготовилась было изливать душу, но подумала о матери и почувствовала укол жалости. Вечно взвинченная, грустная, одинокая… и это одиночество в некотором смысле было и ее собственным. Нет, она никому не хотела рассказывать о той тяжести, что лежала у нее на сердце, и меньше всего – тете.
– Не сейчас, – ответила она, не глядя Анне в глаза, и пошла вперед.
Каждое утро, когда они заходили на почту, лицо Томмазо озарялось улыбкой. Поздоровавшись с Лоренцой, он провожал ее взглядом до самой двери в кабинет телеграфисток. Не заметить его интереса было невозможно, однако до сих пор Лоренца предпочитала его игнорировать. Но в то утро, садясь за стол, она подумала, что Томмазо – отличная «партия», как выражается ее мать. Да, он совсем не походит на порывистых, притягательных героев ее любимых фотороманов, но зато с ним можно было бы жить «как за каменной стеной» – еще одно выражение Агаты, которое означало уважительное отношение дома и за его пределами, а также достойную жизнь, обеспеченную честным трудом.
Она не заметила, как подошел Томмазо с газетой в руках.
– В кино сейчас идет новый фильм – «Депутатка Анджелина», – сказал он Лоренце.
– Это с Маньяни, да? Я видела афишу, – откликнулась Анна, делая вид, что поглощена работой.
– Может, сходим на него как-нибудь вечером? Все вместе, я имею в виду, – спросил Томмазо, окидывая всех взглядом.
– Да, хорошая идея, – Анна перекинула сумку через плечо. – Давайте в субботу? – предложила она, уже выходя.
В субботу в кинотеатр отправились все, кроме Кармине, который с ворчанием отклонил приглашение: сотрудники почтового отделения и семейство Греко в полном составе. Зал был почти полон, и они стали оглядываться в поисках свободных мест; Карло и Роберто двинулись к первым рядам, Элена, болтавшая с Агатой, показала ей на свободные кресла в другом конце зала, а Лоренца и Томмазо, отстав от остальных, неспешно шли рядом друг с другом. Антонио и Анна зашли последними. Оказавшись в зале, Антонио тут же встретился взглядом с Мелиной, которая сидела на своем привычном месте в последнем ряду. Она многозначительно улыбнулась ему, накручивая на палец прядку кудрявых волос.
– Ты ее знаешь? – спросила Анна.
– Кого? – Антонио покраснел.
– Как кого? Женщину, которая тебе только что улыбнулась, – Анна кивнула в сторону Мелины.
Но та уже смотрела в другую сторону.
– Ты, наверное, ошиблась, мне никто не улыбался, – пробормотал Антонио.
– Наверное… – не слишком уверенно согласилась Анна.
Карло помахал им рукой, приглашая присоединиться к нему.
Агата и Элена заняли два кресла в начале ряда, и Элена жестом показала Томмазо и Лоренце, что рядом с ними есть еще два свободных места – одно с краю, а другое в глубине. Подойдя, Томмазо бросил на Элену многозначительный взгляд, и та, понимающе хихикнув, пересела, оставив для Томмазо и Лоренцы два соседних кресла.
Во время сеанса Томмазо так нервно ерзал на своем месте, что кто-то позади него не выдержал:
– Да уймись ты наконец! Тебя что, тарантул цапнул?
– Что такое? Тебе неудобно? – прошептала Лоренца.
– Нет, нет, – ответил он, махнув рукой. – Все в порядке.
Когда в зале вновь зажегся свет и зрители постепенно стали расходиться, Элена взяла Агату под руку и направилась с ней к остальным, оставив Лоренцу и Томмазо наедине.
– Ну как, тебе понравилось? – спросил Томмазо.
– Очень, – ответила Лоренца. – Знаешь, я как раз думала, что она похожа на тетю… – пробормотала она.
– Кто? Анна Маньяни?
– Да, но не внешне, – принялась объяснять Лоренца. – А по характеру. Такие, как она, – особенные. Боевые… никогда ничего не боятся, – добавила она с грустью в голосе. Лоренца была уверена: окажись на месте героини Анны Маньяни ее тетя Анна, она бы тоже сражалась за то, чтобы у бедняков были пригодные для жизни дома.
– Ты тоже особенная, – сказал Томмазо.
Лоренца медленно покачала головой.
– Я правда так думаю, – настаивал он.
Она слегка улыбнулась.
– Очень мило с твоей стороны.
– Я думаю так с тех пор, как ты пришла к нам работать… ты как будто принесла свет в мою жизнь… Прости, – тут же смутился он, – я не слишком в этом силен, я давно уже не…
Лоренца прервала его, приложив палец к губам.
– Я знаю, – сказала она, бросив на него нежный взгляд, прежде чем отодвинуть красную штору на выходе из зала.
* * *
В ноябре, на свой сорок четвертый день рождения – первый в должности мэра, – Карло закатил грандиозную вечеринку с живой музыкой, танцами и большим выбором сигар. Он пригласил из Лечче небольшой оркестр – пианиста, трубача, саксофониста и скрипача, щедро им заплатив. В тот год бутылки «Донны Анны» получили новые этикетки в честь десятилетия винодельни. Рядом с привычным логотипом в виде распустившейся розы на них было написано: «Донна Анна Юбилейная». По такому случаю было решено даже слегка изменить состав вина: смотритель погребов, временно заменявший Даниэле, предложил снизить содержание негроамаро и добавить мальвазии. Вино вышло превосходное: свежее, ярко-вишневого цвета, с ароматом розовых лепестков, которого в его букете прежде не было. На дне рождения Карло оно лилось рекой.
Прохаживаясь по переполненному залу, Анна не могла не заметить, насколько этот праздник отличался от прежних. Раньше Карло приглашал обычных жителей Лиццанелло – крестьян, рабочих, торговцев; в этот же раз он разослал приглашения друзьям и соратникам по партии – некоторые из них приехали из Лечче, – а также членам городского правления, которые пришли вместе с женами и детьми.
Был здесь и священник, отец Лучано, с извинениями от епископа: тот не смог прийти из-за другого мероприятия. Все это напоминало не просто праздник, а ритуал, закрепляющий переход на новый уровень, подумала Анна.
Карло с неизменной сигарой, улыбаясь, переходил от одной группы гостей к другой, стараясь пообщаться с каждым. Время от времени он оглядывался в поисках Антонио и, встретившись с ним взглядом, громко звал его, вовлекая в беседу.
– Вы уже знакомы с моим братом? – говорил он, кладя руку ему на плечо. Агата же сидела на диване,
