В кофейне диковинок - Хэзер Уэббер
В кофейню вошел Сэм. А я, услышав, как Норман кряколает на улице, заметила:
– Нужно все же убедить Мэгги разрешить посетителям заходить с животными.
– Мне кажется, это вопрос к министерству здравоохранения, – возразил Сэм.
– Уверена, они не будут против.
Посмеявшись, он заказал карамельный айс-латте и тарелку взбитых сливок.
– Еще раз спасибо, что посидела вчера с Норманом!
Я выключила кофемашину.
– Обращайся в любое время. Я его обожаю!
– Я думал, не смогу увести его домой, – улыбнулся Сэм.
– Молли до сих пор злится, что он ушел. – Утром, когда я покидала дом, она дулась под кроватью.
– Давай устроим им встречу?
Я улыбнулась, наливая в стаканчик карамельный сироп.
– Ей наверняка понравится эта идея!
– Норману тоже.
Я вскинула голову, мы с Сэмом встретились взглядами и тут же оба отвели глаза.
А что, если не одна Джунипер в этом городе украла мое сердце?
– Кстати, – после неловкой паузы добавил Сэм, – вчера по дороге домой я купил лотерейный билетик.
Я взяла кувшин с молоком.
– И как у нас дела?
Ответить Сэм не успел. Дверь распахнулась, и в кофейню в облачке голубого тюля и розовых всполохов влетела Ханна.
– Миз Ава, миз Ава, Джунбер готова?
– Бога ради, детка! Сначала поздоровайся! И подожди своей очереди.
Ханна глянула на бабушку, потом – на меня:
– Привет, миз Ава!
– Доброе утро, Ханна и Джолли! Джунбер здесь, со мной, но с нетерпением ждет возвращения домой. Только подожди секунду, ладно?
Ханна просияла, и мое сердце мгновенно затрепетало от любви.
– Ладно! – Она запрыгала на месте, сверкая лампочками в кроссовках.
Я быстро закончила с айс-латте и вручила Сэму тарелку со взбитыми сливками. Он же поспешно оплатил заказ кредиткой. Видимо, мы оба не хотели, чтобы Ханне пришлось слишком долго ждать свою любимую подружку.
Как только платеж прошел, Сэм направился к доске с рецептами, а я наклонилась, чтобы достать мишку, которого как раз вчера вечером закончила. Прижала Джунбер к груди и пошла к ее хозяйке.
– Ханна, вот она.
Я вручила девочке игрушку, лежавшую в мешочке на шнурке – его я сшила из наволочки, которую нашла в одной из сумок Эстрель. Ткань была разрисована медведицами в розовых балетных пачках. А шнурок я сделала из фиолетовой ленточки.
– Ой, Ава, а сумочка-то какая красивая! – сказала Джолли.
Ханна тем временем прекратила скакать и раскрыла мешок.
Она вытащила Джунбер на свет, и я затаила дыхание в ожидании ее реакции. Девочка оглядела мишку, погладила его рукой по голове, а потом вдруг так крепко прижала к груди, что я испугалась, как бы не высыпалась набивка.
– Я так по тебе скучала! – прошептала Ханна.
– Можно посмотреть? – Джолли присела на корточки.
Ханна показала ей мишку, но в руки не дала.
Джолли внимательно оглядела Джунбер: тряпичные ушки, голубые швы, радугу, вышитую на спинке, нос из морского стеклышка и сердечко, которым я закрыла прореху на груди. Когда она обернулась ко мне, в глазах ее стояли слезы, и я сама чуть не расплакалась.
– Ханна, что нужно сказать мисс Аве? – хрипло спросила Джолли.
Ханна подпрыгнула. Лампочки на ее кроссовках еще не успели загореться, а она уже обняла меня за ноги, так и не выпустив мишку из руки.
– Спасибо, миз Ава!
Я опустила руку ей на спинку, на тоненькие лопатки, и погладила, молясь про себя, чтобы операция прошла успешно.
– Не за что, Ханна. Можешь на днях зайти с ней ко мне повидаться? Я так к ней привязалась!
– Конечно! – Девочка просияла и наконец отпустила мои ноги. – Обещаю!
– И я. – Джолли тоже меня обняла.
Поверх ее плеча я поискала глазами Эстрель, но та исчезла так же бесшумно, как появилась.
Через пару минут ушли и Джолли с Ханной, пообещав сообщить мне, как пройдет операция. Я смотрела им вслед. Ханна за дверью сказала Норману, что Джунбер уже лучше. Тот закряколаял в ответ, и честное слово – по голосу было слышно, как он счастлив.
Сэм подошел ближе. Я поначалу не поняла, зачем он остался, и только потом вспомнила, что он так и не рассказал мне про лотерейный билет.
– Так что, мы сорвали большой куш? – спросила я.
В глазах его мелькнула нежность, которой я прежде не видела.
– К сожалению, нет. Но и не проиграли. Вышли в ноль.
Я покачала головой.
– Ладно. С этим я как-нибудь справлюсь.
Сэм вынул купюру в двадцать долларов.
– Осталось только решить…
Я улыбнулась.
– Разумеется! Будь что будет.
– Будь что будет, – засмеялся он.
В кофейне не осталось больше ни одного посетителя, и я решила:
– Быстренько поздороваюсь с Норманом – и снова за работу.
– Быстренько?
– Так, хватит меня дразнить! – засмеялась я.
Он тоже рассмеялся и распахнул дверь. Норман, увидев меня, завертелся на месте, запрыгал и завизжал. Я присела и стала гладить его и чесать.
– Слушай, Ава… – Сэм качнул стаканчик, и кубики льда загремели.
– М-м?..
– Сердечко, которое ты пришила мишке на грудь…
В горле застрял комок.
– Оно вроде из фиолетового твида. – Сэм помолчал и добавил осторожно: – Ты что, распорола свой счастливый пиджак?
Я подняла голову. Перед глазами все расплывалось, потому что когда я думала о маленькой девочке, которая лежит в больнице в ожидании опасной операции, у меня выступали слезы.
– Просто хотелось, чтобы завтра с ней была вся удача мира.
МЭГГИ
Мне была нужна минута.
Просто посидеть в одиночестве и разобраться в своих чувствах.
Я зашла в подсобку, закрыла дверь и сползла по ней на пол. Ава определенно все поняла.
Борясь с эмоциями, я уперлась локтями в колени и уронила голову на руки. А что, если у меня не получится сохранить кофейню? В конце концов, она мамина, а моей никогда не была. Может, папа прав, и мне пора отпустить прошлое?
Может, может, может…
Я крепко обхватила колени руками. Кафе было маминой мечтой. А о чем мечтала бы я, если бы не занималась этим всю жизнь?
Я задумалась. Конечно, я собирала диковинки, и мне это очень нравилось, но прожить на это не получилось бы. А заниматься коллекционированием всякой всячины, как отец, мне не хотелось. Я брала лишь те вещи, которые отчего-то меня зацепили. Еще мне всегда нравился хенд-мейд. Может, я смогу зарабатывать на жизнь футболками со смешными надписями или чем-то подобным? Я вздрогнула. Нет, к этому тоже не лежала душа…
Отчего-то казалось, что единственный правильный путь – это продолжить делать именно то, что я делала.
Управлять «Сорокой».
Как мне ее отпустить?
Как я могу подвести людей? Всех, кто любит кофейню так же, как я? Особенно Роуз. И постоянных клиентов. И даже Аву, ведь она здесь так счастлива…
Шмыгнув носом, я вытерла глаза.
Прямо передо мной стояли коробки и контейнеры, которые на днях принесли папа с Авой. И я вдруг заметила на ближайшем этикетку, на которую раньше не обращала внимания. «Пенни».
Мама.
Умирая от любопытства, я сняла пластиковую крышку. Как ни странно, лежала в контейнере только одна вещь – обычный блокнот с черной, затертой по краям обложкой.
Я аккуратно вытащила его и открыла.
На первой странице красовалось название «Всякая всячина», обрамленное завитушками, спиралями и каракулями.
У меня перехватило дыхание. Это же мамины записи! Почему я раньше не видела этот блокнот? Как он пережил ураган? И где прятался все эти годы?
Я переворачивала страницы. Снова каракули: нарисованный карандашом причал – как по мне, довольно неплохо вышло. Список покупок: яйца, молоко, хлеб. Детские имена – мужские и женские. Я с улыбкой отметила, что вариант Магдалена или Мэгги маме даже в голову не приходил. Согласно семейным преданиям, родители никак не могли договориться о моем имени. Папа мечтал назвать меня Мэгги Мэй в честь той старой народной ливерпульской песни, что исполняли «Битлы». Но мама не соглашалась, потому что песня, на ее взгляд, была непристойной. В итоге они нашли компромисс.
Где-то в середине альбома впервые появлялись наброски логотипа «Сороки». Чем дальше, тем все более детальные. Название кафе мама вывела раз сто,
