Жар - Тоби Ллойд
Элси произнесла это чужим голосом. Грудным, хриплым, с необычным акцентом.
Мгновение они смотрели друг на друга. Потом Ханна схватила дочь за руку. Вцепилась в ее локоть. Элси, пытаясь вырваться, свободной рукой оцарапала ей лицо.
– Отвали, сука!
Но Ханна держала цепко. Засучила дочерин рукав. Все оказалось именно так, как сказал ей Бог. Вся тыльная сторона предплечья была исполосована сверху донизу. Те рубцы, что ближе к локтю, были сделаны раньше и почти затянулись, но возле запястья розовели свежие порезы.
И если Ханна правильно Его поняла…
– Ничего ты не понимаешь, – сказала Элси. – Мне так проще сосредоточиться.
– На чем? На чем таком, черт возьми, тебе нужно сосредоточиться, что ты увечишь себя?
– На Боге.
В голосе дочери не сквозило ни тени насмешки.
– И не ешь ты тоже поэтому? – уточнила Ханна. – Постишься?
– Я уже говорила тебе, пища не для меня.
– А для кого? Я устала от этих загадок.
Элси покачала головой.
– Милая, пожалуйста, позволь мне помочь тебе.
– Помочь? Думаешь, ты можешь мне помочь?
– Дай мне шанс. Откройся мне.
– Тебе никогда не казалось, что ты заперта в собственном теле? Что твоя грудная клетка – железные прутья решетки, теснее любой тюрьмы? Что душе твоей не место в этой клетушке из плоти и костей? Что твой мозг, твой ум до крови бьется о череп…
– Ладно, хватит.
Элси понурила плечи, точно старик. Ханна вспомнила, как в детстве ей объясняли: можно смотреть на кого-то, а можно смотреть сквозь кого-то, но смотреть сквозь кого-то – невежливо. Ханна понимала, что может сейчас разговаривать с Элси или попробовать говорить сквозь нее.
И она обратилась к тому, что пряталось в ее дочери:
– Чего ты хочешь? – спросила Ханна.
Элси прикрыла глаза.
– Выйти отсюда.
– Выйти?
– Ты разоблачила меня, Ханна. Теперь освободи меня.
– Как именно?
Элси распахнула подернутые дымкой глаза и посмотрела на мать.
– Ты знаешь как.
* * *
Предания старины предостерегают: брать на себя непосильную ношу опасно. В порыве отчаяния Ханна прочла, что некогда ученик Бааль-Шем-Това приступил к учителю с просьбой вызвать ангела, дабы тот приблизил их к Богу. Рабби Исраэль не сумел ему отказать и попытался вызвать ангела, хоть и знал, что этого делать не стоит. Но что-то не заладилось. Им явился не ангел света, дабы озарить путь к Богу. Они вызвали ангела смерти. И Бааль-Шем-Тов это понял. Они прогневали небеса и теперь их карают за дерзость. В отчаянии и страхе он велел ученику сидеть вместе с ним до утра, не смыкая глаз. Лишь неустанной молитвой можно спастись из когтей смерти. Они бодрствовали всю ночь и остались невредимыми. Но перед самым рассветом ученик отвлекся и впал в забытье. Учитель плакал над телом умершего друга, чье сердце в груди сгорело дотла.
* * *
Бог сказал Ханне, что ее дочь вызывает мертвых, и Ханна сразу поверила. Не далее как прошлым летом она краем глаза видела, как что-то двигается в тени. «Потерянная душа скитается по земле», – подумала Ханна; мысль, пожалуй, странная, но не вовсе нелепая. Кто знает, как выглядят эти души? Ханна чувствовала, что в каком-то смысле в доме теперь царит дух Йосефа. Вон как все себя ведут. Ханна с Эриком несколько месяцев не занимались любовью. Дети забросили игры. Даже чужие что-то заметили: к ним больше никто не ходит, от их приглашений отказываются или попросту игнорируют. И все это – исчезновение Элси, смятение Гидеона, уныние Товии – все это началось после смерти свекра.
Мужу о своей догадке Ханна сказала не сразу. Она вообще никому ничего не сказала. Вела заметки, записывала все происходившее, как видела, чтобы позже не сомневаться в своем душевном здоровье.
Но после того, как она обнаружила в комнате Йосефа мистические сочинения, после того как она увидела те жуткие отметины на руке Элси, после того как услышала исходивший из ее уст тот голос, выхода не осталось. И если Эрик сочтет ее сумасшедшей, значит, так тому и быть.
Они беседовали в оранжерее, поздно вечером, дети уже легли спать. Ханна говорила быстро, опасаясь, что иначе передумает делиться мыслями с мужем. Потом дожидалась его ответа.
Эрик не сразу раскрыл уста. Откашлялся. И наконец произнес:
– Может, нам переехать?
– Что?
– Ты права насчет атмосферы в доме, и если честно, я давно уже подумываю о том, что надо бы перебраться на новое место. Отец умер, зачем нам столько места? Этот дом слишком велик для нас: мы болтаемся в нем с грохотом, как пять горошин в большой коробке.
– Ты вообще слышал хоть слово из того, что я тебе сказала?
Эрик примолк.
– Ханна, родная, Зогар и Книга Разиэля – вещи, бесспорно, недетские. И об этом обязательно надо поговорить.
– Но?
– Но воскрешение мертвых? В этом я не готов с тобой согласиться.
Такого ответа Ханна и ожидала. Но все равно он ее уязвил.
– Если бы ты был там. Если бы слышал тот голос…
– Если бы. Все мы в этой жизни сидим в одном театре, вот только на разных местах.
– Ой, да иди ты в жопу со своей раввинистической хренью.
– Дорогая, пожалуйста…
Ханна порой сомневалась, так ли сильна вера Эрика. Для нее-то самой мир невидимый был реален, как кожа ее ладоней. Как и для Йосефа. В мансарде Ханна замечала это по движению его глаз, по изумлению и ужасу перед сущим. Элси тоже видела всякое. Эрик же, со всеми его познаниями, не изумлялся ничему.
На следующей неделе Ханну вновь вызвали к мисс Варден. При разговоре также присутствовала заместительница директора и заведующая преподаванием английского языка и литературы. В обычном их кабинете шли занятия какого-то внеклассного кружка, и на этот раз им пришлось тесниться в комнатушке, примыкавшей к стойке администратора.
Говорят, чем лучше узнаешь человека, тем большей симпатией к нему проникаешься. Но в каждую новую встречу учительница английского нравилась Ханне все меньше. Так, недавно мисс Варден сообщила Ханне, что прочла библейские сказания, о которых та говорила. В частности, прочла историю о дочери Иеффая – с большим интересом, тем более что эта история покорила Элси. (Ханне пришлось поправить учительницу: история вовсе не о дочери Иеффая. В Библии даже не упомянуто ее имя! Это история о самом Иеффае.) Пусть так, ответила мисс Варден, но что нам говорит об Элси тот факт, что рассказ настолько запал ей в душу?
Встреча прошла холодно.
И вот теперь, несколько недель спустя, завуч спросила, как Элси ведет себя дома – тоже выкидывает номера?
О
