Человек обитаемый - Франк Буис
Гарри пытался понять, почему эта женщина волновала его больше остальных, но старался не брать в расчет очевидную красоту и вожделение, которое она пробуждала в нем. Сначала он обходил ее стороной, но позже прижался всем телом. Ее голос рассказывал о ней лучше, чем все произнесенные слова, лишившиеся смысла и обратившиеся в звуки, в музыку. Мелодия усиливала образ, словно он рассматривал ее в микроскоп. Эта женщина стала слишком большой, слишком тяжелой, а он, в свою очередь, взвалил на ее плечи вину, но в чем она заключалась, он и сам не знал. Он заткнул уши и отвел глаза от микроскопа. Она не поняла. Не вынесла тишины и в итоге оставила ту самую за писку на столе в гостиной, перед тем как уйти навсегда: «Мои глаза устали высматривать твое обещание».
Иногда Эпифания ему снилась, потерянная в безлюдной пустыне, подобно этим солдатам с памятника. Ночами, освещенными вспышками ярких снарядов, не успевающими даже коснуться неба его страхов, он холодно наблюдал за ней из-за рядов колючей проволоки, которую сам протянул. Голос сохранился где-то в телефоне. Слова ждали, пока их высвободят.
С мгновение Гарри колебался, слушать ли сообщение, еще раз посмотрел на коллективное надгробие. Он добрался до Леонса Прада и окинул взглядом весь обелиск.
«Привет, Гарри! Надеюсь, у тебя все хорошо. Прошло столько времени, наверное, мой звонок удивит тебя… Я хотела сообщить тебе лично, но так уж вышло… Несколько месяцев назад я встретила мужчину. Не хотела, чтобы ты узнал от кого-то со стороны… Я жду от него ребенка. Вот. Желаю тебе счастья и мира, насколько это возможно. От всей души. Целую».
Он переслушал сообщение, удалил его и выключил телефон. Взгляд снова уперся в памятник погибшим. Гарри продолжил читать фамилии, не в силах стереть одно-единственное имя, которого в списке не было, — имя, скользящее по шершавому камню до решетки, на которую пописал пес. Гарри подумал, что реальность ни в чем не уступает вымышленным воспоминаниям, тем, которые возвращаются к нам часто, безжалостно и без прикрас. Они не добавляют ничего ни человеку, ни вещам — лишь гуляют в голове того, кто помнит. Никто не в силах помешать этой хрупкой минуте, одновременно счастливой и несчастной, превратиться в воспоминание.
Морозный воздух уже проник в салон. Гарри дрожал. Раздался первый удар колокола. Он дождался восьмого и вышел из машины в сопровождении эха. Усилившийся холод вывел Гарри из оцепенения, расчистил оледеневшее пространство, что отделяло его от двери Софии. Девушка открыла до того, как он постучал.
— Я вас поджидала, — сказала она.
— Поджидали?
— Чтобы вы не стояли на морозе.
Она прошла вперед, по лестнице наверх, и привела его в уютную гостиную с зажженными свечами. Ни одной включенной лампочки. Перед тем как снять куртку, Гарри достал из кармана книгу. София взяла одежду и унесла. Она исчезла в соседней комнате, но на мгновение ее тень задержалась на паркете, сопровождаемая приглушенными шагами. Гарри слышал голос Софии в отдалении. Вернувшись, она предложила ему сесть на диван, а сама заняла кресло.
— Вы со мной разговаривали? — спросил он.
— Нет, а что?
— Мне показалось.
На журнальном столике стояла тарелка с тостами, два бокала и откупоренная бутылка красного вина. Гарри привык видеть Софию в джинсах и толстых свитерах. Сегодня на ней было черное шерстяное платье, подчеркивавшее фигуру в отблесках свечей. Она распустила волосы, и они рассыпались по плечам. Два металлических отражения играли на темных прядях у ушей. София накрасила губы и нанесла синие тени на веки. Гарри никогда не смотрел на нее так пристально. Она заметила внимательный взгляд, машинально сжала мочку уха пальцами и вновь обрела дар речи, только когда нащупала круглую сережку.
— Я заметила, что вы покупаете исключительно красное вино, — сказала София, взяв в руки бутылку.
Она наполнила бокалы наполовину и протянула один Гарри. Они подняли тост за Эдуарда и выпили.
— Отличное вино, — заметил Гарри.
Казалось, у Софии не было мнения на этот счет. Она покрутила бокал и сделала еще один глоток. След от помады на стеклянном ободке походил на уснувшую гусеницу.
— Неплохое, — согласилась она через какое-то время.
Гарри подождал, пока она поставит бокал на стол.
— Я не нашел цветочного магазина, — произнес он, протягивая Софии книгу.
— Спасибо!
— Вы ни в коем случае не обязаны это читать. Она посмотрела на белую обложку. Гарри убрал руку и замер, когда она собралась открыть книгу. — Я оставил небольшое посвящение, лучше вам прочесть его, когда я уйду.
— Хорошо.
София отложила «Черный рассвет» на подоконник, затем подлила вина в бокалы.
— Впервые буду читать роман писателя, которого знаю лично.
— Надеюсь, вы забудете обо мне, когда возьметесь за книгу.
Она улыбнулась и свободной рукой убрала прядку за ухо.
— О чем в ней говорится?
Гарри выпил вина. Этот вопрос всегда ставит его в тупик. Он уже давно отказался от классического краткого изложения, не представляющего никакого интереса, и переходил к самой сути:
— Об одиноком мужчине, который не умеет общаться с окружающими.
София ждала продолжения. Поняв, что его не будет, она сказала:
— И все.
— Это уже много.
— А ваш следующий роман?
— Пока что я не пишу.
С мгновение она колебалась, рассматривая обложку.
— Вы переехали сюда, чтобы спрятаться от собственного романа.
Она точно вымерила интонацию, чтобы согнать иллюзию вопроса. Гарри всматривался в свечу на журнальном столике. Кончик пламени дергался, словно коловорот, бурящий темноту.
— Все мы от чего-то бежим, вам так не кажет ся? — ответил он через какое-то время.
София грустно улыбнулась собственному отражению в бокале.
— То, от чего мы бежим, всегда найдет способ преградить нам путь, — сказала она.
Гарри был полностью согласен. Он подумал, что настал подходящий момент и другого случая уже не подвернется.
— Я узнал место со снимка на вашем столе.
— Не сомневаюсь, — ответила она, глядя на Гарри.
— Вы хотели, чтобы я его увидел?
— Возможно.
Гарри уловил волнение в голосе Софии. Она встала, вышла из комнаты, через несколько секунд вернулась со снимком и села в кресло. Провела указательным пальцем по расплывчатому силуэту за окном и пристально посмотрела Гарри в глаза.
— Готова поспорить, что мэр вам о нем не рассказывал.
— Он упомянул целителя, живущего
