Поклажа для Инера - Агагельды Алланазаров
Ну, а еще об одном, третьем, Гырате пока никто не догадывается. Мне однажды захотелось рассказать о нем бабушке, но, чего доброго, она еще подумала бы, что со мной что-то случилось. Нет, лучше до поры до времени держать все в секрете. К тому же, бабушка любит повторять, едва речь заходит о коне, который когда-то стоял в нашем стойле:
– Не переживай, сынок, из-за этой клячи. Нет ее, и слава богу.
Когда-нибудь она непременно узнает о моем Гырате и порадуется:
– Молодец, вылитый дед. С тобой наш дом вновь оседлал коня!
…Рассекая грудью высокую траву, Гырат опять несется по необъятному лугу. Копыта его еле касаются земли. Он почти летит, этот сказочный и вместе с тем живой, настоящий конь. Он оставляет за собой горы, долины, и я, слушая дробный ритмичный постук его копыт, задумываюсь, забываюсь…
Потом, когда мое сердце начинает биться в такт этим звукам, я вновь вижу себя верхом на Гырате.
Перевод А.Левашова 1985 г.
НЕ ЗАБУДЬ О ДЯДЕ
Бабагельды еще ранней весной узнал, что будет служить в десантных войсках. В марте его вызвали в военкомат и вместе с другими призывниками отправили в Ашхабад на подготовительные курсы. Первое знакомство с парашютом началось здесь, в республиканской школе ДОСААФ города Ашхабада. Медицинская комиссия тщательно отбирала каждого призывника для службы в десантных войсках. Многим пришлось вернуться назад – не подходили по тем или иным медицинским параметрам (к службе). После недельных занятий начались прыжки с учебных самолетов. Всего удалось сделать три прыжка, но первого чувства полета ему не забыть никогда.
Когда поезд из Мары отправился в сторону Ашхабада, вместе с Бабагельды в вагоне оказалось много ребят, с которыми он занимался в школе ДОСААФ. Наверное, через Каспий на Кавказ повезут. Может там будем служить?» – гадали ребята. На другой день поезд с полпути, не доезжая до Красноводска, снова повернул назад в сторону Мары.
На сборном пункте Ашхабада ребят встретил высокий капитан и три солдата – десантника.
Проверив список и построив команду, капитан повел ребят к площади где уже стояли группа военных, среди которых выделялся высокий генерал. Прозвучала команда: “Смирно!». Строй притих, голоса смолкли, ребята подтянулись выровнялись.
– Поздравляю с началом воинского пути, – прозвучал голос генерала. Служба у вас в десантных войсках не простая, но романтики и героических дел хватает. Желаю стать настоящими воинами, защитниками родины, такими, какими были погибшие на войне наши земляки.
Бабагельды узнал его. Это был генерал Бегши Атаев – начальник штаба легендарной туркменской дивизии, про которую он, еще учась в педучилище, собирал документальный материал, разыскивал участников ВОВ и многих нашел.
– Будьте достойны памяти погибших за вас солдат. Желаю вам счастливого пути!
Ребята загомонили: кто-то крикнул “спасибо», кто-то захлопал, никто не знал, что в данном случае нужно было сказать в ответ.
Капитан построил призывников, и они отправились на вокзал.
Только поздно вечером их вагон прицепили к поезду “Ашхабад-Москва», соседями по вагону оказались знакомые Бабагельды еще по ашхабадской школе ребята. Круглоголовый Ильмурад достал туго набитый рюкзак и стал угощать ребят.
– Давайте, налетайте, а то когда еще так поесть сможем. Старшая сестра целый день ждала, когда нас к поезду привезут, чтоб рюкзак отдать. Мы ведь тут недалеко от города живем, вот она и решила меня проводить, чтоб самой увидеть, как я ей из поезда махать буду.
Смуглолицый до черноты Язмухаммед не заставил себя долго упрашивать, и вместе с Бабагельды они подсели к столику. Третьим в купе был высокий и смуглый парень по имени Нургельды. Он почти все время молчал, от еды отказался и только поздно ночью, когда поезд, набирая скорость, увозил их все дальше, они узнали, что Нургельды недавно женился, всего двадцать дней назад. Он бы мог остаться, попросив отсрочку на год. Оказывается, отец его жены был ответственным работником и помочь Нургельды в этом деле ему ничего не стоило.
– Я просить его не стал, неудобно как-то, а он сам мне не предложил. Вот и еду теперь.
– Ничего, крепче любить будет, говорят, разлука проверяет чувства. Да и мы ведь не на всю жизнь уехали из дома. Отслужим, – вернемся, -весело ответил ему Язмухамед…
Ночью Бабагельды не спалось. Приходили мысли о доме, от которого он уезжал сейчас все дальше и дальше. Правда, грустить особых причин не было. Молодая жена дома не ждала. А вот отец… С ним расставаться на два года было тяжело.
Назар ага работал в колхозе бригадиром тракторной бригады. Слыл он человеком замкнутым, малоразговорчивым. Видимо, потому и сторонились его люди, суровость отталкивала. Но уважать, уважали – знали, что в работе он зверь и от других того же требовал. А в селе судачили, как это ему удалось вырастить своих десятерых детей такими добрыми и заботливыми. Дети понимали отца, и с годами он становился для них все ближе, да и характер его узнавали все больше. Всем сердцем и душой он был всегда с людьми, болел их горестями и заботами, радовался их счастью и успехам. А на лице по-прежнему суровость.
И еще он думал о бабушке. Вот она на своем обычном месте, прислонившись спиной к тяриму, и серая кошка, с которой Бабагельды играл в детстве, лежа на краю кошмы.
Прощаясь, бабушка обняла его и сказала:
– Ты, сынок, служи хорошо и возвращайся с почетом. И про дядю помни, он тоже, как и ты, в Россию ушел служить…
Когда Бабагельды проснулся, Ильмурада в купе не было, видимо, он уже пошел умываться. Язмухаммед сидел, привалясь головой к окошку, глаза его были закрыты, рукой он все время проводил по лицу, словно сгоняя сон. Нургельды стоял перед открытым окном в тамбуре с высоким парнем, который без конца смеялся. Солнце было уже высоко и начинало припекать. “Смешливый», как прозвал его про себя Бабагельды, выкинул окурок и ушел в свое купе. У окна остался один Нургельды.
– Куда это мы приехали? – поинтересовался Бабагельды.
– Следующая станция Мары.
– Так, значит, снова, в родные края вернулись?
– Ну, да.
– О чем ты думаешь?
– Ай, ни о чем, просто смотрю в окно.
– В один прекрасный день мы вот так же и вернемся домой… Но уже совсем
