Три пары - Лорен Маккензи

После аварии Пола продала «Ауди». Не было никаких причин оставлять машину, поскольку ей на два года запретили водить. Фрэнк пытался убедить ее использовать деньги на реабилитацию, но она клялась, что держит употребление алкоголя под контролем. Она пила только по выходным и если что-то происходило на неделе. Все бы ничего, но выходные Полы начинались в четверг и заканчивались в утренние часы понедельника.

– Разве ты не гордишься мной? – спросила она.

Он увильнул, надеясь, что это шутка. Была пятница, пять минут шестого, и она открыла первую бутылку вина.

– Как Джек? Он не отвечает на мои сообщения, – спросила Пола. Джек не связывался с ней с Рождества. Фрэнк видел его с Майей, их головы склонялись над его телефоном: они высмеивали сообщения Полы. Когда Пола не получала от него ответа, она часто посылала длинную череду плачущих смайликов.

– Как раз о Джеке я и хотел поговорить. – Пола выслушала его, но не слишком оценила просьбу разделить расходы на воспитание. Она занималась этим пятнадцать лет и не просила у Фрэнка ни цента. Настала его очередь.

– У меня их нет. Если бы были, я бы не просил, – сказал Фрэнк.

– Ну что ж. Если Джеку понадобятся деньги на поездку в Испанию, он может прийти и попросить их сам.

– Детей нельзя подкупать, они не скажут тебе за это спасибо, – сказал Фрэнк. Пола посмотрела на него таким презрительным взглядом, что он обжигал.

– Такие у меня условия.

Фрэнк сказал себе: хорошо, что Пола вернулась к своему упрямому и воинственному настроению. Пола расцеловала его в обе щеки и отправила прочь.

Когда Фрэнк зашел к Беатрис однажды после школы, почти через шесть недель после ужина у Лиззи, она, похоже, не была рада его видеть. В руках он держал маленький зеленый джемпер.

– Фиа оставил это у нас дома, а я тут проходил мимо.

Она взглянула на джемпер:

– Это не его.

– Ты уверена?

– Да, уверена. – Она продолжала держать дверь едва приоткрытой, как будто он был каким-то продавцом: когда стараешься быть вежливым, но не собираешься ничего покупать. Он мог слышать звон колокольчиков и свист мультфильмов снизу.

– Фиа здесь?

Она кивнула.

– Дермот?

Она покачала головой:

– Он с Молли.

– Впусти меня.

– Мне нечего сказать, Фрэнк.

– Пожалуйста, мне нужно у тебя кое-что спросить. – Он толкнул дверь. Она вцепилась в нее. – Это действительно важно. – Она отступила в сторону, чтобы впустить его, и он закрыл дверь за собой.

– Фрэнк, – упрекнула она, – ты слишком много себе позволяешь. – На ней были розовые брюки-дудочки цвета жевательной резинки. Она где-то скинула каблуки и стояла перед ним босиком.

– Прости.

Беатрис нахмурилась. Ее голос был мягким.

– Что-то не так?

Фрэнк почувствовал облегчение от ее внимания: ему не нравилось ощущение, что ей не терпится избавиться от него. Он чувствовал то же самое, когда она пришла к ним на ужин. Холод.

– Я потерял работу. Кто-то обвинил меня в сексуальных домогательствах.

Она глубоко вздохнула:

– Это нехорошо. Полицию привлекут?

– Нет. Похоже, мне все сошло с рук. – Он увидел, как у Беатрис меняется взгляд. – Шутка. Я пошутил. Я ничего не сделал.

– Ладно. Мне тебя жаль. – Тонкая золотая цепочка у нее на шее свернулась над ключицей.

– Я скучаю по тебе, – сказал Фрэнк. – Все пошло наперекосяк с тех пор, как ты меня бросила.

– Нет. Все вернулось на место.

– Ты скучаешь по мне?

Он воспринял ее колебание как доказательство, что она скучает, и приблизился еще на шаг. Старый дом заскрипел под ними. Из подвала донесся смех Фиа. Он склонился над Беатрис. Она изогнулась, чтобы встретить его, открыла рот. Они прижались к стене, не прерывая поцелуя. Он поднял ее руки, сжав их в своих, уткнулся лицом в ее шею и стал целовать ее, спустился к груди. Осознал, какой шум она издает. Глубокие, рокочущие вздохи. Он засунул руку ей в брюки и обнаружил, что она мокрая. Все вокруг него исчезло: обвинения, презрение Тамары, долги, пол, на котором они стояли. А потом она оторвала его с себя, отступила назад и распахнула входную дверь. Он начал было спрашивать, смогут ли они встретиться еще раз, но она вытолкала его за дверь. В два прыжка Фрэнк спустился по ступенькам и двинулся по улице. Возрожденный. Его встречи с Беатрис приносили только хорошее. Ему необходимо вернуть ее в свою жизнь.

Беатрис осмотрела себя в зеркале холла. В нем не отражалось никаких признаков сумятицы, которую она чувствовала в душе. Зеленый джемпер лежал на столе в прихожей. Подняв его, она услышала тихий голос:

– Мама, зачем тебе джемпер Джимми?

На полпути вверх по лестнице стоял Фиа. Его правая нога на следующей ступеньке, рука замерла на перилах. Звуки мультфильмов были больше не слышны. Она понятия не имела, как долго он там стоял.

Джек и Майя пошли в обход Фрэнка и попросили деньги у дедушки. Судья оплатил остаток и добавил немного на расходы. Если бы кто-то сначала подумал обсудить это с Фрэнком – а у Лиззи была такая возможность, – он наложил бы вето на этот шаг, и именно поэтому они так не сделали. Когда-то он, возможно, восхитился бы их маневром, но в этот раз было сложно увидеть тут что-то иное, кроме полного подрыва его отцовского авторитета. Майя не позволила ему возмутиться. Она могла бы пойти к Максу, могла бы сказать ему, что Фрэнк и Лиззи украли у нее деньги на поездку. Она заявила, что он должен быть рад, что они едут в Барселону.

Всю неделю он проводил большую часть дня в своем сарае, отправляя сообщения Беатрис и не получая ответа. Он был в одном касании от того, чтобы отправить ей плачущий смайлик. Лиззи обвиняла Фрэнка в том, что он дуется из-за детей. Велела ему повзрослеть. У него не было сил противостоять ее обвинениям. Он чувствовал себя бессильным. Его карьера умерла – или очень скоро умрет, если он покинет индустрию на шесть месяцев или дольше. Его дети достаточно повзрослели, чтобы презирать его. Беатрис смогла ему противостоять. Даже Лиззи начала от него уставать.

Глава 32

Поцелуй

Ева стояла на каменистом пляже Брей, обдуваемая ледяным ветром, и смотрела, как Элла и Кейт бросают камешки в волны. Они медленно приближались к воде, а затем позволяли волнам гнать их обратно. Шэй отправился